Традиция и онанизм

ГЛАВА XVIII

ЗЕРОТНАЯ (ТРАДИЦИОННАЯ) ПЕТЛЯ

Если государство соблюдает преемственность опыта, а население привержено постоянной или несколько измененной традиции, то петля кризиса может затянутся. На долгое время, а может растянутся и на века. Самая длительная — это зеротная петля традиции у племенной или феодально -сословной знати. Кризис наследования власти может затянутся. Кто придет в результате падения правящей династии, неизвестно. Все это время по схеме описанной ранее борьбы, на самом верху продолжаются процессы сбора власти и усиление ее центра, — своеобразное окукливание элиты, а значит и ее болезни. Сначала идет усиление центра, затем идет деградация элиты. Центр окаменевает, вся элита становится нечувствительной, надменной, глупой. Они же этого хотели — превратиться в элиту. Они этого достигли. Все. Начинается петля.

Конечно традиционный мир и его элита всегда имеют привычку отделится, точнее выделится среди всех. А если выделение удалось, то элита заявляет об абсолютной власти. И вообще традиционный мир (трасоц) все равно в любом виде в том числе и в виде так называемого марксистского социализма дробиться на части: межуется и не только по имуществу и власти. Даже при самой отчетливой диктатуре появятся новые группы, — иерархия. Простые люди в это время покорно наблюдают. Внизу, как и наверху идет деление на святых и отвергнутых, на угодных элите и на потенциальных бунтарей. А что и кто лучше, никто не знает.

В ремидной метле происходит то же, что и в рефажной.

Но размежевание — деление будет происходить, как было сказано медленнее. При рынке общество делится быстрее. То есть, если на смену традиции, даже видоизмененной и социалистической придут рыночные отношения, традиционные люди разделятся на лучших и худших, избранных и маргиналов, а еще точнее и понятнее — на бедных и богатых, но с бешенной скоростью. То есть сразу возникают две петли одновременно. И вот почему.

Рефаги — торгаши научились льстить и лицемерить, в кругу рефагов буквально с пеленок с момента рождения их профессии это нормально. Они всегда были при дворе, хоть фараона, хоть шахиншаха. Всем ведь нужны деньги. А вождям — правителям средства нужны в тройне. И рефаги занимали эти деньги. Потом при завершении феодализма рефаги сильно размножились. Число их выросло. И даже при росте торговли продавцы и покупатели знали друг друга давно, почти с пеленок, могли продавать друг другу товары попеременно, то есть ситуация меняла их местами. Ремиды или люди традиции могли превратиться в спекулянтов, а рефаги и торговцы провозглашать демократию. Ремиды в рефагов и рефаги в ремидов — это всего лишь дань обстоятельствам. В одном лице может уживаться два человека, как и две рефлексии. Они могли стать олигархами за очень короткий отрезок, ведь власть и все средства часто в руках у чиновников. Но никак не наоборот. Что может помешать превратиться чиновникам в олигархов, сегодня это неизвестно. Остальных граждан вынуждает идти на базар сама жизнь. Но становится ли голодный торгующий учитель успешным торгашом? Нет, никогда!

Не всегда первые торгаши, которые торговали спекулировали не одно поколения, становились решающей силой в конкретный момент. Первый успех несколько успокоил первых торгашей, их места занимали другие категории или выходцы из других слоев и народов. На Западе этой пересменке поспособствовали кризисы. Под форс мажором надо понимать либо войну, либо падение империи, иногда и то и другое одновременно. И при внезапном переориентировании ремиды и даже зерефы из колоний становились рефагами, в общем новыми героями революции становились совершенно не люди кагала. Эти традиционные люди никогда в истории своего народа не торговали! Но почему то преуспели, опередили даже евреев. Мы уже показывали, что рынок обращается к провинции, не потому что спекулянты там ищут любовников. Все рыночные активисты и любовники очень подлые. Не важно сколько веков они торговали — один, два или три. Другими словами менялы и торгаши все время в поисках сбыта какой то продукции. И невидимая рука рынка и есть рука того самого пройдохи, который свой товар может сбыть только непритязательной публике. Если городская верхушка покупала лучший товар, то провинциалам доставался товар качества достойного одних провинциалов.

Все современные развитые цивилизации — это бывшие феодальные, то есть ремидные и традиционные.

Среди традиционных народов торгующие люди были не в чести, купцов либо нет, либо совсем было мало. Когда торгашей было не так много или они не играли никакой роли, население на 90% — это зерефы, неграмотные и послушные, это и есть традиция. Рефаги для них были лишь тенями. В традиционном мире в рефагах не было смысла, потому что не было денег. Зерефы несли повинности в пользу феодала. Другого занятия и работы, кроме повинностей, они не знали.

Так вот. Элита отставших наций или феодальная верхушка бывших колоний костенеет именно по своим законам, по законам традиционной петли. То есть сама элита, именно правящая верхушка вызывает не только социальный кризис, но и экономический. Рыба, как известно, гниет с головы, — так говорят. Отсюда толпы обездоленных зерефов- крестьян оказались перед выбором, либо влачить голодное существование у себя, в деревне, либо перебираться в город и там продать себя за гроши. Если толпы этих самых лишних людей устремляются в город — это признак скорого финала (петли). В этот момент сама феодальная элита ищет и поощряет толстосумов, чтобы они дали ей денег на развитие хозяйства и в частности на развлечение. А откуда возьмут средства местные рефаги? Они собирают сбежавших из уделов простофиль и превращают их труд в капитал. Хотя многие рефаги перед революцией это уже совершенно не евреи, а свои местные очень жадные пройдохи. Зерефы, зерефы торгаши (зе-фа) — те самые крестьяне, что сбежали в города. Отцы им сказали: " «Ты тут лишний рот — давай вперед!» Конечно любой катаклизм даже природный приводит к увеличению такой лишней публики.

Итак, что мы имеем?

Мы имеем зеротную петлю, когда деградирующая и нечувствительная верхушка сама призывает хитрых и ущемленных, а значит и ущербных рефагов навести порядок. Это тот момент, когда нет авторитетов и имена уже не действуют, нет ничего святого, низы в разброде, этот момент выгоден торгашам. Потому что жизнь раба и солдата стоит сущие копейки. Рефаги вообще, развращая любой народ, завлекая его красивой жизнью, обучают тут же не ценить ни свою, ни чужую жизнь, оттого она ничего не стоит, а вокруг ходят смертники. И как рефаги это делают? Они декларируют, внедряют и внушают толпе, что все люди отныне равные. Равные от рождения. Просто сразу. Они отменяют иерархию. Что это значит для иерархии? Это значит бей дворян, грабь награбленное. Авторитетов больше нет. Никто не в праве делать запреты, никто не может никому указывать. Каждый зереф живет. как хочет. Или еще один вариант: партократы — все воры и грабители, наживались на вашей наивности, пользовались дармовой силой народа, а теперь мы — рефаги пришли, вас накормим. Большее ничего рефаги придумать не могут. И не надо! Этот клич понятен толпе варваров, и толпе крестьян, потому что их адресаты все — зерефы. Все, зерефы, эти смирные и трудолюбивые в прошло люди начинают грабить страну, обделять свой же народ, сами себя. Все целое тут же обесценилось от множества. Порядок катастрофически ухудшается. Работников нет, все предприниматели. Читателей нет, все — писатели. Учителей нет, все сами себе на уме. Если нет больше первой общины, нет контроля, нет морали, нет государства и законов, сколько будет стоить жизнь человека? А ведь все эти ограничения и рамки придумывались во благо. Вот какой смысл был у иерархии.

Зерефы -атомы.

Что делают зерефы, которым сказали, что они теперь равные?

Они начинают… размежеваться. Как и подложено всем людям традиции. Это первое время звучат лозунги равенства и братства, когда надо идти на дело и пограбить, так легче найти подельника. Затем начинается драка между собой за добычу после удачного ограбления. Что будет, если зерефов много, а добра мало? И самое главное, нет арбитров, судей и лидеров. Всей аристократии народ сначала отрывает головы. Затем обстоятельства или рефаги рубят головы народу (сами себе).

Надоедает то, что очевидно. Чернь просто подражает умерщвленной аристократии (и всегда это будет делать — А.Б) А кроме того сам народ уже желает, чтобы кто то, хоть кто уже, но навел порядок в бардаке всеобщего рефажного равенства.