Не вылавливайте кукол из горной реки

Впервые с куклами-оберегами жизнь столкнула меня много лет назад  далеко в горах Таджикистана в кишлаке Горный Ханака.  Мы жили тогда в столице Душанбе, большая русская семья в 21 человек, я была замужем за прекрасным парнем, с которым мы уже растили двух сыновей. Мой муж Валерий был детским врачом и страстным рыбаком. Мы с детьми сопровождали его в походах. У нас было много друзей таджиков, живущих не только в городах, но и в далеких кишлаках. Мы много путешествовали в свободное время и учились у таджиков всему лучшему, что имел таджикский народ. Именно такой стиль жизни подарил нам неиссякаемую любовь к этому месту на земле.

Однажды весной, а это самое замечательное и самое опасное время в горах, мы собирали на склонах у реки первые грибы. Бурная красно-глиняная река как бешеная мчала воду, ворочая в потоке огромные камни. Даже смотреть было страшно. И вдруг что-то странное мелькнуло прямо у берега, я не думая рванулась к реке и выхватила это из воды. В руках у меня оказался какой-то мокрый бесформенный пучок, который постепенно стал предметом из двух палочек, связанных друг с другом крестом. К ним намертво была привязана какая-то тряпка, торчали цветные нитки.

Друг мужа Гулям выхватил у меня из рук предмет, забросил его обратно в реку, и вода понесла его дальше.

– Ты что! – закричал он, – не знаешь до сих пор, что это такое? Это же лухтак.

Я остолбенело смотрела на него.

– Нельзя ее трогать, а то беда может быть.

Гулям рассказал нам, что это лухтак, кукла-оберег. Ее делают в домах таджиков как для детских игр, так и для охраны людей от злых духов. Она – берегиня. Если плыла такая куколка по реке, то значит, в каком-то кишлаке, в каком-то доме болен ребенок, а может быть, и взрослый человек. Тогда кто-то из близких родных, лучше всего мать, бабушка изготовил лухтака-двойника, заговорил вместе с муллой от болезни и совершил ритуал ее уничтожения.

В Таджикистане куклы-обереги, на которые люди сбрасывают свои болезни, угнетения, несчастья, угнетения души, закидывают далеко в бурлящие потоки рек, гораздо реже сжигают. Люди верили в очистительную силу воды и огня с глубокой древности и сегодня верят в то, что ребенок или взрослые, чьи физические и моральные несчастья переданы кукле, обязательно выздоровеют будет жить дальше.

– Теперь ты поняла? Нельзя вылавливать кукол из горных рек! Если выловишь и домой к себе принесешь – все несчастья и беды тех людей на себя возьмешь.

Понять-то я поняла и даже немного была напугана, но притягательная сила тайны, некоего ощущения магического влияния связано меня с лухтак навсегда.

Первым делом после сбора грибов было расспросить бабушку Гуляма о куклах и узнать, нельзя ли мне научиться самой делать такие обереги. Или хотя бы получить такую же, только ценную, красивую, новую. Для меня лично.

Добрая и веселая бабушка Тошбиби тут же откликнулась на мою просьбу. Разослала несколько внуков с разными заданиями, и через пять минут перед нами лежали нитки, тряпки, палочки, бусинки, марлечки и сидели на корточках больше десятка маленьких детей. Мы взялись за дело.

Бабушка не говорила по-русски ни слова, зато ее руки, выразительная мимика и ловкие движения, сопровождаемые простой объяснительной таджикской речью, сделали свое дело. И Гулям помог, и я сам немного говорила по-таджикски.

Тошбиби приставила две палочки крест-накрест друг к другу и туго перевязала их нитками. Две другие палочки перевязала по-другому. Это оказались «девочка» и «мальчик» или «женщина» и «мужчина». Затем, взяв шарики из ваты, стала их наворачивать на вершины обоих крестов, закрепив головы в конце концов марлей. Получились две смешные конструкции, отличные друг от друга. «Девочка» имела такую же голову, как и мальчик, но ее шея была короткой, 1-2 см, в то время как у «мальчика» шея оказалась длиннее в 3-5 раз, почти вполовину всего туловища и толще, чем у женской лухтак.

Затем бабушка объяснила, что лицо «девочки» выплетается разноцветными нитками, а у «мальчика» оно остается безликим, чистым, зато шея украшается разноцветными полосами.

Ее руки ловко плели на лице «девочки» очень четкий, изумительно красивый ромб. Мне же она поручила оплетать в определенном порядке шею куклы-мальчика, дабы дело шло быстрее.

Детишки с готовностью откликались на слова «нитки», «иголочку», «палочку», «тряпку» и быстро протягивали нам необходимое. В результате мы получили готовые куклы и стали их одевать, т.е. накинули им на плечи простые, но нарядные кусочки ткани, повязали поясок и сделали чалму мальчику, соорудили сережки и головной убор с покрывалом девочке, приделали косички.

(фото Анны Шевцовой  и Тахмины Баратовой) Три последних фото- лухтаки изготовлены в поселении Шаартуз Курган – тюбинского района. Мы видим не только традиционно изготовленного мужчину и женщину лухтаков но и  новое нетрадиционное плетение на женских лика. Этот  нетрадиционный  вид  плетения дает  другую картину  женской силы. Все лухтаки из этой группы тщательно одеты, на них имеются не только накинутые тряпочки, но и нижние рубашки, сшитые платья, сформированы головные уборы  и украшены блестками. Очень тщательно выплетены разноцветными нитками узоры как женской, так и мужской силы.

Бабушка Тошбиби очень просто в двух фразах и одном жесте объяснила, что кукла-женщина олицетворяет собой женское начало. Тщательно выплетенный геометрически точный цветной ромб, зрительно уходящий в глубину, - это символ женского органа, дающего человеку жизнь. Кукла-мальчик олицетворяет мужское начало. Длинная, толстая шея, завершением которой является светлое утощение, часто оформленное чалмой с белым концом к плечу, не что иное как фаллический символ, без которого невозможно продолжение круга жизни.

 Эти две небольшие куклы выполнены в кишлаке Курбон-Шаид в Хатлонской области Таджикистана. Лик женщины выплетен традиционным узором, она  нарядно одета в вышитое кулябское платье, на голове  марлевое покрывало,  по типу того, что носят все женщины  Куляба, Курбон Шаида и других городов и поселков этой области. Мальчик также сплетен по традициям лухтака-мужчины. Безликое лицо без всякого узора, длинная нарядная шея и яркий полосатый чапан из национальной ткани бекасап. Обе куклы выполнены на  ветках гузапаи - хлопкового  куста, заготовленного после сбора хлопка для выпечки лепешек. 

По образцам лухтаков Матчинского района меня непреодолимо потянуло делать именно такие лухтаки, хотя за свою творческую жизнь мне пришлось выплести и дать людям многие варианты  лухтаков. Часть из них я одевала в национальные одежды, расписывая или вышивая  одежды в традициях таджикских вышивок. Училась выплетению ликов женщин и  стержней  мужской силы для кукол-мужчин.    Но самыми сильными оберегами я ощущаю именно матчинских лухтаков и поэтому часто сажусь выплетать именно этот этнографический тип. Их магия и сила настолько велики, что я безо всяких  сомнений не раз доверяла им свою жизнь и жизнь моих близких. Авестийские куклы так же сильно защищают славян, как и другие индо-европейские народы.

 Такой оберег (берегиня, талисман, амулет) как лухтак создается для женщин по своим канонам, а для мужчин – по другим. Обереги лухтак индивидуальны, они делаются для каждого человека отдельно. Если человек хочет иметь в семье такие обереги, их нужно сделать для каждого члена семьи. Куклы лухтак могут долгие годы охранять человека и не быть востребованными, если жизнь человека-хозяина протекает спокойно. Но если к нему приходи беда или возникает угроза для жизни – лухтак используется по прямому назначению – подносится духам взамен реального человека. Вот тогда она бросается в реку или сжигается в огне родителями, близким человеком или муллой.

Когда впоследствии я научилась делать лухтак и изучала тонкости ее изготовления, то узнала из разных источников несколько особенностей, без которых кукла не будет «работать», т.е. выполнять свою основную функцию берегини, защитника. Некоторыми из них можно поделиться.

 Например, вы хотите заказать куклу мастеру, сами сделать не можете. Мастер должен сделать для вас не одну, а нескольких кукол. Тот, кто выбирает, не торопится, приглядывается, рассматривает, мысленно размещает лухтак в своем доме. Человек интуитивно чувствует, что к оберегам нужно относиться с уваженим, почтительно.

И вдруг… И вдруг одна из них как бы позовет человека. Каким-то неведомыми, но ощутимыми путями он почувствует, что вот эта, именно эта кукла хочет пойти с ним. Другие молчат, все тихо и обыденно, просто стоят. А ЭТА не молчит, волнует, притягивает, очень нравится, человек уже видит ее в своем доме.

Тогда вы должны взять ее к себе в дом. Разместить выше вашего роста, она будет вашим защитником. Те же условия нужно соблюсти, если вы выбираете куклу для близкого человека или просто в подарок. Встает вопрос, какова цена оберега, ведь мастера нужно как-то отблагодарить. Старые люди говорят, что цену ей должен определить не тот, кто продает, а тот, кто покупает. Заказчик-покупатель сам кладет ту сумму, которую считает нужным, на то место, где взял куклу. В горных селениях распространен и бартер, попросту обмен.

За куклу можно продать продуктами, тканями, домашними животными или вещами.

Итак, три маленьких закона: выбирать ту куклу, которая позовет, размещать выше своего роста, самому определить цену.

На самом деле они не такие уж и маленькие. Их безусловное выполнение традиционно там, где все это еще сохранилось, потому что иначе кукла-оберег может отказаться от роли защитника.

Однажды зарисовывая и фотографируя узоры на изделиях народных мастеров для детской книги в Музее этнографии в Душанбе, я обнаружила в экспозиции таджикского дома очень большую куклу – лухтак-мальчика. Мальчик был такой красивый и одновременно странный, простой, но загадочный. Он был без лица, его шея была сложно оплетена яркими нитками. И что было совершенно необычно – узоры оплетали тело куклы не до плеч, т.е. шею, как у всех ранее виденных мною, а до самого конца, там, где начинаются ноги. Лухтак был одет в полосатый чапан и подпоясан красивым румолом – поясным платком с ручной вышивкой. И что совсем уж было необычно – кукла была с ногами, да еще и в обуви. Вырезанные из дерева ноги были прикреплены к туловищу шарнирами и двигались вперед и назад.

Работники музея объяснили мне, что этак кукла была сделана для сына отцом ребенка во время его тяжелой болезни. Он делал куклу и молился несколько дней. Это он придумал выточить из дерева ноги, а тело выплел сильным и красивым, чтобы подчеркнуть символическое значение в кукле-обереге, двойнике его сына, мужского начала, животворящей силы. В музей кукла попала случайно, т.к. ребенок пошел на поправку, и уничтожать ее родители не стали. Они отдали ее в музей.

Куклы лухтак живут в традициях современных сельских жителей Таджикистана и сегодня. Меня учили плести и в Зиддах, в Рамите, в Курбон-Шаите, в Матче, в Ванче, в Варзобе. А это значит – по кишлакам всего Таджикистана.

Вера в обереговую силу куклы лухтак однозначна. Их делают везде одинаково, но настолько разнообразно украшают, что удивлению нет конца. В горном районе Каратегина косы куклам делают только из настоящих волос человека или животного, а в Кулябском регионе – только из ниток. В Гарме мне сделали для коллекции куклу-девочку с двумя головами одна над другой. Что за загадка? И пока вам не скажут, что, оказывается, это кукла-близнец, вы ни за что не догадаетесь, что это обозначает. Я сразу сдалась и узнала и эту разгадку.

Сегодня в моем доме живет замечательная коллекция кукол-лухтаков, сделанных матерями и бабушками из разных мест Таджикистана. Их несколько десятков, они стоят в широкогорлых горшках живописными группами. Среди них особо выделяются две первых куклы бабушки Тошбиби. Эти куклы стали моими оберегами на всю жизнь. Они жили со мной в Таджикистане, уехали в Россию, когда волны эмиграции в начале 90-х годов постепенно унесли почти полностью русских людей из этого прекрасного края. Они живут вместе со мной и другими куклами в Москве, где одну комнату из двух я сделала в память о своей жизни с таджикским народом настоящей «мехмонхоной» – национальной комнатой для гостей. Сегодня я сама могу делать эти замечательные добрые и светлые обереги, которые дают людям защиту, жизнелюбие и тепло, надежду на благо.

Параллельно с изучением среднеазиатских оберегов, я изучала и славянских кукол, хотя не в той мере и с такой заинтересованностью, как лухтак. Но пришло время и русские берегини так захватили меня, что сегодня и о них набраны ценные и интересные материалы. Причем в сравнении! А это вдвойне интригует. Судьба опять предоставила мне однажды возможность увидеть на одном из праздников в Чернском районе Тульской области куклу-берегиню. Хранительница этих кукол, ученый и собиратель Ирина Агаева показала мне несколько кукол-оберегов, обрядовых кукол России, которые до сих пор не только сохранились, но и активно действуют в селах. Среди них так называемая Мокредина. Она пришла из глубины веков, когда наши предки исполняли языческие и раннехристианские обряды. Здесь в Чернском районе люди веками сохраняли обряд отведения дождей, мокроты от своего урожая. Если дожди заливают поле и луга, если угроза урожаю – то люди призывали на помощь Мокредину. Ее создавали из тряпок (на Руси лучшие куклы повсеместно были тряпичными), украшали венками, ветками, травами. На безликом лице рисовали маленькие капли дождя. Мокредину  торжественно относили в лес или низину и там хоронили с плачем и причитаниями по всем правилам похоронного обряда. И если это дошло до нас, логично представить, что в большинстве случаев дожди отступали и урожаи бывали спасены.

Как это перекликается с другой русской куклой – Костромой, обрядовое магическое действо которой было описано знаменитым исследователем фольклора Сергеем Покровским! Его съемки и описание обряда похорон куклы Костромы «Клуб кинопутешествий» показывал в своих передачах об этом замечательном ученом. Несколько улиц большого села каждая делает куклу Кострому в рост человека и готовит ее к похоронам. Она сшита из материала, набита соломой или другой набивкой, на ней одежда, повязана платком. Оплакивают ее как близкого человека. Куклу выносят на носилках и народ идет провожать ее. Каждая улица выносит свою Кострому, и длинная процессия с несколькими носилками медленно шествует в поле. И там совершается то самое ритуальное, магическое действо – куклы раздираются людьми на мелкие части, которые разбрасывают по свежей пашне. Люди расходятся и никто не смеет даже в шутку забросить кусочек куклы в другое место. Покровский объясняет этот обряд трансформацией очень древнего языческого обряда, когда вместо куклы должна была погибнуть молодая, полная сил женщина. С годами люди заменили ее двойником, куклой, которую отдают взамен земного человека духам земли.

Два этих достоверных описания говорят о том, что берегини России и магические обряды ради светлого, созидающего результата носят не только личный, индивидуальный характер, но предполагают участие всего сообщества, многих людей. То есть этих кукол-берегинь можно назвать куклами общественного значения.

Есть ли у россиян берегини типа лухтак, предназначенные только для одного человека или семьи? Есть, но со своим своеобразием и местом в системе миропонимания русского человека европейской части России.

Ирина Агаева и я обменялись куклами-оберегами, она мне – русские куклу-полено, куклу-сучок, скрутку, московку, а я ей – таджикских лухтак, «мальчиков» и «девочек».

Первое, что поразило меня в русских куклах-оберегах, так это отсутствие оберега-«мужчины». Все куклы, а их гораздо больше, чем в Средней Азии, были женского рода. Где же мужчина? Где мужское начало? Правда, в игровых куклах мальчики присутствовали и в виде палочек, и в виде тряпичных особей. Но в обереговом пантеоне их не было. Если я спрашивала об этом в деревне, точного ответа не получала. Догадка пришла сама, без подсказки.

Однажды я готовила целую группу кукол-берегинь для русского дома. Приближался фестиваль народных промыслов, где я проводила встречи и беседы с молодыми людьми. Я поставила в ряд с десяток березовых полен разной высоты и столько же белых конусов, набитых резкой от тканей, для куклы-московки. Заготовленные основы тела для будущих оберегов стояли магическими, закодированными рядами и я вдруг увидела и поняла – вот оно, мужское начало русских берегинь! Так просто женщины и мужчины России решили сложнейшую проблему – создать символ единения мужского и женского начала и продолжения рода. Полено (сучок, сноп, белый конус) – мужское начало – оформляется женскими принадлежностями: голова, одежда, грудь, соединяя тем самым мужчину и женщину. Далее кукла-берегины оформляется младенцами, цветами, ветвями, священными плодами. Берегиня для русского дома готова. И их не много, а только одна, но ей одной дана защитная сила для всей семьи.

Берегиня одевается лучше всего на березовое полено, ведь береза издревле считается чистым деревом (на осиновое – ни в коем случае). Для одежды подбираются ткани белые (светлые), в мелкий горошек (он дает благополучие), клеточку (все в дом), цветочек (радость жизни и дети). Сначала из пучка соломы или ваты формируется большая круглая голова, она покрывается тканью и обвязывается крепким шнуром или узкой полосой ткани, затем одевается нижняя юбка, поверх нее – верхняя, нарядная с фартучком. Отдельно делаются грудки («титечки») из двух шариков, из той же травы или ваты. Они перевязываются в центре и с боков, что придает им нужную форму. «Титечки» крепко привязывают к телу куклы. И только теперь на голову куклы надевают платок, на линии шеи его привязывают к кукле красивой тесьмой или лентой, концы которой будут спадать на спине куклы, завершая весь ансамбль. Кукла может быть «молодухой», т.е. без детей. Тогда концы платка по бокам можно завязать узелками – это будут руки. Если берегиня задумана с детьми, то из красивых тряпочек сворачиваются маленькие куколки и навешиваются матери на шею и грудь, привязываются по бокам и вокруг. Бывает, что берегиню делают с длинными руками, сквозь полено просверливают отверстие и вставляют широко раскинутые «руки». Тогда на них можно подвесить различные предметы вместе с младенцами: ветки, конфеты, печенье, монеты, ожерелья. Берегиня для дома приобретает фантастический вид.

Лица кукол-берегинь всегда безликие, то есть нет у ликов глаз, носа и рта. И у других народов обереги безликие. Лик может быть украшен узорами, символами, быть просто чистым. Исследователь русских кукол Галина Дайн считает, что безликость русских кукол с древних времен несет обереговую функцию, т.к. кукла без лица недоступна для вселения злых сил, которые могут навредит семье или ребенку. Это подтверждается и другими исследователями. Поэтому, увидев безликую куклу в любой стране, мы можем точно определить, что это – оберег.

О российских обрядовых куклах, которые участвую до сих пор в различных праздниках и ритуалах, можно рассказывать бесконечно.

Часто спрашивают: Берегиня, оберег – символы языческие. Нужны ли они сегодня православным и мусульманам? И мне не давал покоя один и тот же вопрос. Почему эти языческие символы люди пронесли сквозь тысячелетия, не расстались с ними, не отказались от них? Почему привели их с собой в наше время? Русские куклы – Кострома, кукла-полено, московска, скрутка, Масленица действительно пришли из эпохи язычества, когда славянские племена поклонялись пантеону богов, тесно связанному с Матерью-Природой.

Крещение Руси с течением времени изменило мировоззрение людей. Однако языческие предметы, символы, обрядовые действия, в силу которых люди крепко верили, они не дали разрушить, а пронесли их сквозь столетия, передавая из поколения в поколение. Православная вера, являясь официальной религией  на территории России и одной из ведущих религий мира, имеет в своих ритуалах такие праздники, как Рождество, Масленицу, Пасху, Троицу с языческими блинами и обереговыми куклами, колядками и ряжеными, поклонением березе, языческими символами кулича и крашеных яиц.

То же самое мы можем наблюдать и в истории с куклой-лухтак. Она пришла к нам из зороастрийских времен (3500 лет), когда религия поклонения Ахура-Мазде, богу света и добра, его борьбе с силами тьмы и зла, была официальной религией Персии и стран Среднеазиатского региона. Возможно, лухтак еще древнее зороастрийской эпохи. Мы не можем этого знать точно, но исследователи азиатских культур находят подтверждение о существовании в далеком прошлом проторелигии, где есть обряды, связанные с представлениями о душе человека, ее пленении духами и ритуалах выкупа через куклу-двойника. Мы знаем также достоверно, что Евразия, в том числе и Среднеазиатский регион, были языческими, т.е. многобожие являлось естественным в мировоззрении древних народов.

Лухтак – несомненно, языческий символ Востока, также как и кукла-полено в России. Они – символы добра, красоты, защиты от зла и беды. Я думаю, именно поэтому человек не смог отказаться от них.

Все это не мешает православным и мусульманам быть глубоко верующими, терпимыми к другим религиям. Ведь и язычество Древней Руси, и дуалистический зороастризм на территории Средней Азии – это полноценные региональные концепции Древнего мира. И человечество, поднимаясь  к более совершенным отношениям с Богом, брало с собой самое доброе и красивое, душевное и возвышенное. То, что помогало ему понять и освоить сложный, опасный, но прекрасный и притягательный окружающий мир.

Юлия Николаевна ХИЖНЯК,

Народный мастер России, кандидат педагогических наук