Россию загоняют в гроб две реформы — медицинская и пенсионная

Академик Гундаров: Я не исключаю, что рост смертности произошел из-за стресса, когда подняли пенсионный возраст

В 2018 году в 32 регионах России выросла смертность населения. Об этом рассказала вице-премьер РФ Татьяна Голикова 3 апреля в ходе правительственного часа в Госдуме.

«По итогам прошлого года численность населения уменьшилась на 99,7 тыс. человек», — сообщила Голикова, добавив, что возможности для обеспечения в России естественного прироста населения за счет стимулирования рождаемости ограничены, так как количество женщин в репродуктивном возрасте сокращается и составляет не более 35 млн. человек.

«Чтобы обеспечить с 2019 года быстрый рост продолжительности жизни, нам необходимо опережающими темпами добиться снижения смертности», — сказала Голикова.

В то же время, по сравнению с 2017-м годом, смертность выросла в 32-х регионах и снизилась в 13-ти. Сельские жители умирают на 14% чаще, чем городские и живут на два года меньше. Вице-премьер отметила, что правительство предпринимает меры для исправления сложившейся ситуации. Так, в 2019 году в эксплуатацию будет введено дополнительно 350 фельдшерско-акушерских пунктов, а в 2020-м заменят еще 1200 зданий с высокой степенью износа.

Также Татьяна Голикова обратилась к депутатам с просьбой отслеживать работу регионов в вопросе показателей смертности. Она напомнила, что, согласно указу президента, к 2024 году продолжительность жизни должна достигнуть 78 лет. Сейчас этот показатель составляет около 72 лет.

«По итогам форума в Сочи председателем правительства даны рекомендации субъектам до 1 мая 2019 года установить плановые показатели общей смертности населения в своих региональных проектах и согласовать их значения с Министерством здравоохранения. Прошу вас, уважаемые коллеги, также отслеживать этот процесс работы в регионах», — сказала Голикова.

В 2017 году, по данным Минздрава, уровень смертности в нашей стране стал самым низким за последние 25 лет. За 12 месяцев 2017 года общая смертность составила 12,4 на тысячу человек — на 6,8% ниже показателя 2012 года и на 3,9% меньше, чем в 2016 году.

При этом в 2016-м показатели смертности заметно росли. Минэкономразвития даже опубликовало доклад, в котором объяснило такую статистику. Ведомство назвало три основные причины роста смертности. Это дефицит медицинских работников, недостаточная квалификация у медработников первичного звена здравоохранения и несвоевременное обращение граждан за медицинской помощью.

О низкой эффективности работы первичного звена здравоохранения в целом ряде регионов свидетельствует высокая доля госпитализации по экстренным показаниям, превышающая среднероссийский показатель в два и более раза (11,2% от всех госпитализированных).

О том, что в 32 субъектах РФ выросла смирность, в феврале уже сообщал Фонд независимого мониторинга «Здоровье». Регионами-лидерами по росту смертности оказались Чукотский АО (22%), Hенецкий АО (5,9%), Забайкальский край (5,2%), Сахалинская область (5%), Алтай (3,1%), Марий Эл (2,4%), Приморский край (2,3%), Еврейская АО (2,3%), Кировская (2,1%) и Пензенская области (2,1%).

Так как высокая смертность наложилась на низкую рождаемость, в 2018 году население России сократилось впервые за десять лет. Убыль составила почти 87 тысяч человек.

Специалисты Росстата утверждают, что уровень смертности россиян за два последних года не изменился и составляет 12,4 человека на тысячу населения. Однако дискуссия о росте смертности и проблемах в здравоохранении периодически возникает в высших кругах.

Например, в прошлом году Счетная палата выявила рост смертности младенцев в регионах с перинатальными центрами. Речь идет о Калужской, Тамбовской, Нижегородской, Оренбургской, Пензенской, Самарской и Челябинской областях, а также о Кабардино-Балкарской республике и Хакасии. По мнению специалистов, причина в том, что часто центры открывали спешно, к каким-то датам, не успев как следует обучить персонал. Впрочем, другой фактор в том, что в таких центрах фиксируется больше сложных случаев, что негативно влияет на статистику.

Президент Лиги защитников пациентов Александр Саверский считает, что отечественное здравоохранение должно делать гораздо больше не только для сохранения, но и для улучшения здоровья граждан.

— Демографы, с которыми я часто общаюсь, говорят о том, что Россия до сих пор находится в полосе демографической ямы, связанной с 90-ми годами. Некоторые специалисты считают, что человеческие потери в тот период составили до 15 миллионов человек, что сопоставимо с войной. Надеюсь, сейчас мы уже на выходе из этой ямы.

В то же время, далеко не все, что у нас сегодня делается в сфере здравоохранения, можно оценить положительно. Рынок, который государство пытается привить нашей медицине, вызывает недоверие со стороны населения. По данным Росстата, растет недоверие к врачам. Люди становятся более агрессивными в отношении здравоохранения, занимаются самолечением. Опять-таки по данным Росстата, 34% россиян вообще не ходит к врачам, когда заболевает. Это очень много.

У государства есть возможность проводить совершенно иную политику в отношении здоровья населения. Оно должно заниматься не только медицинской помощью, когда люди уже заболели, и их нужно спасать, и не только профилактикой. Перед государством должна стоять задача улучшать здоровье населения. Но у нас нет даже такого понятия. Зато оно есть в Международном пакте социально-экономическом пакте, участником которого Россия является. В нем говорится о праве каждого гражданина на наивысший достижимый уровень здоровья.

Это не только питание или экология, о чем у нас еще иногда говорят. Посмотрите на школьников. По СанПиНу школьного образования дети в старших классах могут учиться 48 часов в неделю.

Тогда как предел рабочей недели для взрослых составляет 40 часов. Поэтому стоит ли удивляться, что по данным заболеваемости Научного центра здоровья детей РАН, здоровых детей у нас нет?

Когда я задавал Минздраву вопрос, оценивал ли кто-то влияние школьной нагрузки на здоровье детей, они отвечали, что это не их сфера деятельности, нужно обращаться в Рособрнадзор. А в этом ведомстве мне отвечают, что для того, чтобы справиться с проблемой стресса во время ЕГЭ, они вместо того, чтобы убрать этот стресс, направили в школы психологов.

Это только один пример ненормального управлениями факторами, влияющими на здоровье. Хотя Роспотребназдор в то же время начал создавать программу маркировки продуктов питания по системе светофора: зеленые — полезные, красные — вредные.

Это правильная идея, но она должна быть распространена на все. Мы должны усиливать полезные факторы и устранять вредные, и тогда мы получим совершенно другую политику, направленную на улучшение здоровья населения, которая кардинально отличается от того, что происходит сегодня, когда медицине придается рыночный механизм.

«СП»: — В отчете Минэкономразвития среди причин роста смертности называется дефицит медработников, низкую квалификацию и самолечение. Насколько это актуальные проблемы?

—  О том, что 34% населения вообще не ходит к врачам, я уже сказал. Часть так и лечится дома, часть ложится в больницу гораздо позже, чем следовало бы. Что касается кадров, мы видим невооруженным глазом, что у нас растет частный сектор. В Москве частные медицинские центры появляются, как грибы.

Это первый признак того, что медицинская помощь недоступна. Когда Москва создала трехуровневую систему медицинской помощи, из поликлиник убрали специалистов. Человеку теперь приходится ехать на прием достаточно далеко, записываться за две-три недели. Для работающего человека это достаточно проблематично. И поэтому по всему городу возникают частные центры, которые заменили этих специалистов в плане доступности.

Недавно в одном эфире я говорил об этом с Печатниковым, и ему нечего было ответить по этому поводу. Он признал, что не понимает, почему так происходит. Пришлось ему объяснять. Не только количество персонала определяет доступность медицинской помощи. Это еще и логистика, связанная с этой оптимизацией.

Кроме того, у нас постоянная проблема с лекарствами. Президент в ноябре на совещании сообщил, что 81% льготников отказываются от лекарств, которые им положены, и вместо этого получают деньги. Просто потому, что они не могут получить то, что надо, так хоть деньги возьмут. 81% - это крах программы. Я уже не говорю о том, что жизненно необходимые лекарства амбулаторно должны быть бесплатны для всех.

Это все говорит о том, что у нас нет нормальной системы лекарственного обеспечения. Есть система лекарственного обращения, когда лекарства обращаются отдельно, люди — отдельно, и не всегда они пересекаются. То же самое происходит и с медицинской помощью в целом. У нас все рынок да рынок.

Доктор медицинских наук, профессор, академик РАЕН, специалист в области эпидемиологии и медицинской статистики Игорь Гундаровсчитает, что рост смертности объясняется не только экономическими причинами, но и экологическими.

— Я давно занимаюсь проблемами демографии и являюсь, пожалуй, единственным врачом среди демографов. Меня интересует не только констатация смертей и рождений, но и механизм того, как происходят изменения. При изучении всех амплитуд парадоксальных колебаний смертности с середины 80-х годов я обнаружил, что она то подскакивает, то падает, и объяснения этим колебаниям с позиции классической медицины и демографии нет.

Оказывает, в этих случаях не виновата была ни экология, ни высокий холестерин, курение или алкоголь, ни даже экономика.

«СП»: — Так что же влияло на рост смертности?

— Мы стали заниматься вопросом психики. А для этого научились измерять настроения в обществе. Озлобленность мы измеряем по количеству убийств. Динамика убийств является для нас очень важным показателем. Как термометр измеряет температуру тела, так он измеряет уровень злобы в обществе. Количество же самоубийств свидетельствует об уровне безысходности в обществе.

Затем мы стали изучать, связаны ли демографические колебания с настроениями в обществе. И оказалось, что связь теснейшая. Чем больше злобы, тоски, безысходности и тревоги, тем выше смертность. И, наоборот, когда растет социальный оптимизм и радость в обществе, смертность снижается.

И вот теперь переходим к вопросу о подъеме смертности сейчас. Если мы внимательно посмотрим, то точно не обнаружим причину ни в экологии, ни в других вышеперечисленных факторах. И даже бедность не может быть таким критическим фактором — люди не умирают от голода. Но отчего же тогда?

Какие-то проблемы людей волнуют, не дают им жить спокойно. Я не исключаю, что рост смертности в прошлом году является реакцией на пенсионную реформу, на обещания президента, которые не выполняются. Возможно также, что это последствия эйфории от присоединения Крыма к России. Первоначальный подъем прошел и люди задумываются о том, что это нам дало. Плюс милитаристский угар — а это тревога в душе, людей пугают чуть ли не атомной войной.

Все это вместе оказало сильнейший удар по психике общества. Психика ломает защитные барьеры организма и поэтому взлетает смертность. По мере нарастания тревожности и недовольства эти показатели будут только нарастать.

Анна Седова