ТАЛАНТЫ И ВЛАСТЬ.

 Талантливым людям со времен слепого Гомера,  жилось плохо,  но особенно  плохо  в глубинке,  в отрыве от общего течения,  от духа эпохи.

Сколько талантливых вещей кануло в Лету, о том ни кто не знает, только счастливый случай,  да особые пробивные способности автора,  что с талантом сочетается редко,  позволяли, вырваться из глубины пространства к столичному свету.  Все крупные писатели и поэты,  как правило,  были сосредоточены в двух наших столицах.  По сей день на кузбасской  земле справляют "Дни поэта Федорова",  хотя жил он долгие годы под Москвой в

Переделкино - этой своеобразной столице изящной словестности.  Правинция любит таланты,  когда они живут вдалеке от родной земли.

Так было, так и осталось.  Что ж,  всякий любит мед,  да не всякий выносит укуса пчел,  а подлинные таланты,  как правило,  люди не очень-то коммуникабельные,  не большие любители "мероприятий" и неприменного восхваления областного  и районного начальства,  да и кусают больно без соблюдения субординации.

   На это одна сторона проблемы,  так сказать, лежащая на поверхности, есть и другая скрытая в глубине русской души,  ведь нельзя же отрицать наличие русской души? Вся литература со времен Аваккума только об этом свидетельствует и весь читающий мир в один голос твердит -  есть,  так как же мы можем сами себя обездуховлять?

   Так вот,  русская бюрократия отличается от любой другой бюрократии, именно особенностями русской души. Во первых правило: "как не порадеть родному человеку" - вечно на нашей земле и даже известное  всему  миру "телефонное право" есть ничто иное, как воплощение этого принципа. Та же перчатка,  только вывернутая на изнанку. Одним словом, формирование бюрократического аппарата,  у нас идет по принципу родственности, дружественности и знакомства, а вовсе не по принципу профпригодности.

   Отсюда получается,  что о художнике судят музыканты, а о музыкантах учителя биологии или истории,  словом выходцы  из  общеобразовательных школ,  волею судьбы попавшие на руководящие должности в системы "мер и оценок" искусства.

   Считается, что  преподаватель русского языка и литературы - идеальный оцениватель прозы и поэзии, а преподаватель игры на фортепьяно может  оценить музыкальное сочинение.  Возможно что это так,  когда речь идет о массовой оценки какого-то "потока",  но  когда  в  этом  потоке встречается талантливое произведение, то тут происходит осечка.

   Новизна таланта в том и состоит,  что еще не оценено,  не разобрано критиками по полочкам, о нем ничего нет в школьных методичках, еще не указано высшим начальством,  как и в каких категориях его надлежит понимать? И он - вот, рядом, такой же как все!

   Однако такая благостная картина,  когда музыкант оценивает музыканта,  преподаватель литературы,  вирши местного поэта, местное же сообщество художников своего брата - художника,  может присниться только в пылком воображении идеалиста.

   Возьмем конкретный пример - наш город. Есть такая номинация - человек года. Посмотрим, кто же определяет, выбирает, отсеевает, по какому такому признаку?  Кто "оценщик"? Присмотревшись мы увидим, что там нет практически,  ни одного профильного специалиста,  за то много маститых чиновников, специалистов далеко отстоящих, в данном случае, от искусства.

   Есть в наших библиотеках "красные уголки", где собраны произведения, так или иначе отражающие дух города.  Полистаем их,  чтобы пропитаться этим духом и что же?  Жиденький,  буквально никакой этот дух.  Возьмем "литературу" - не могу без того чтобы не поставить кавычки, - прочитаем стихи, изданные за счет бюджета или  через  содействие  власти.  Вас вдохновляют вот такие строчки: «Наш Гаранин молодец

Он выступает за фактуру

И потому всегда, везде

Поддерживает физкультуру!

Это о нашем градоначальнике.

И вот что поразительно,  казалось бы язык поэзии, предельно элитарный  и даже искусственный язык овладение которым требует прежде освоения языка прозаического,  как некой исходной ступени, но поразительная по простоте, по наивности признание, которое вырывается из уст доморощенных поэтов, когда им говоришь: "Все что изложено в этом стихе, можно  сказать  лучше  и яснее в прозе поскольку подтекста,  неизреченной глубины в этих стихах нет".

Ответ всё расставляет по своим местам: 

- Писать прозой сложнее, не умею.

Графоманство - оборотная сторона поголовной грамотности и  томление духа, ненашедшего для себя адекватной формы. На фоне неуёмной энергии графоманов, ни перед чем не останавливающихся,  талант пасует.  Как сигнал радиостанции  забивает,  включенная рядом с приемником электродрель,  точно так же талантливая вещь тонет  в  потоке,  "забиватся",  как  правило, угоднической графоманской литературой.

Нужно иметь очень зоркие глаза,  чтобы  разглядеть  на  этом  фоне, проплывающие в общей массе породы, самородное золото.

Но и это еще не все.  Талантливые вещи,  чтобы выставить на обозрение,  нужно где-то напечатать, а литературных журналов, а уж тем более литературных газет в провинции нет уже лет десять.  К тому же таланты, как правило, люди бедные, если не сказать нищие, со всеми отсюда вытекающими проблемами.

Если посмотреть на этот вопрос шире,  философски,  то следует признать, что власти, по крайней мере провинциальной, высокое, талантливое искусство вовсе не нужно.  Как мужик в деревне,  обходился раньше гармошкой-хромкой, да балалайкой,  так и провинциальная власть вполне может обойтись  чем-нибудь подобным.  Для услаждения собственного слуха, вполне достаточно, хвалебных од, пусть и плохо рифмованных, но сказанных от всего сердца.

Впрочем, я не уверен и в том, что власти, любой, нужны таланты, но с этого я уже и начинал, так что пора поставить точку.