Принять на веру ?!

Принять на веру?
Традиционное христианское богословие в течение многих лет использует важный принцип, высказанный апостолами («без веры угодить Богу невозможно» (Евр. 11:6)), применяя его к принятию на веру некоторых доктрин своего богословия, поскольку никакого иного способа обосновать их оно не находит.

Можно ли верить в таком случае? Ответ на этот вопрос нам дает апостол Павел:

Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия (Рим. 10:17).

Верить во что-то иное или в человеческие учения чаще всего — нелегкий труд, который заставляет человека либо постоянно объяснять себе, почему он идет на компромисс со своей совестью, либо прилагать усилия на то, чтобы усыпить вопрошание души к Б-гу.

В то время как живой поток Божьего слова — это источник утешения и питания любой души:

…Не одним хлебом живет человек, но всяким [словом], исходящим из уст Господа, живет человек (Втор. 8:3, Мт. 4:4).

Чтобы проиллюстрировать эту истину, я обращусь к одному показательному случаю многовекового использования призыва принять на веру следующего христианского догмата:

Догмат о Пресвятой Троице непостижим, это таинственный догмат, непостижимый на уровне рассудка… Для того чтобы принять этот догмат, греховный человеческий рассудок должен отвергнуть свои претензии на способность все познавать и рационально объяснять, т. е. для уразумения тайны Пресвятой Троицы необходимо отвергнуться от своего разумения (Иерей О. Давыденков «Догматическое богословие», Изд-во ПСТГУ, 2005, с. 102).

Получаем классический случай сильного императива принять на веру учение,

которое не поддается осмыслению,

не имеет подтверждений в Библии,

не соответствует никаким заповедям,

однако относится не к жанру мистической догадки, а к жанру обязательного догмата, отвержение которого влечет за собой отлучение от Церкви.

Это, фактически, психологический капкан, в котором задействованы сильнейший страх социального отвержения, давление авторитетом многочисленной организации, относительно успешно стремящейся занять монопольное положение в обществе и обращение к внутреннему страху человека не угодить Богу и оказаться «неверующим».

Но людей не должны страшить подобные техники манипуляции сознанием, потому что в самой основе этого тезиса лежит противный Духу и букве Нового Завета ложный богохульный принцип.

Всевышний Творец дал человеку рассудок как средство поиска и достижения истины Его бытия.

Дав человеку дар слышать и анализировать и произносить слово, он отделил свое творение от мира животного, не способного проявить такое качество в полной мере.

Именно поэтому ап. Павел уточняет, что вера человека происходит от слышания Божьего слова. Не случайно первая и наибольшая заповедь, данная человеку, в устах Мессии звучит так:

Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь (Мт. 22:37—38).

Если в наибольшей заповеди Господь призывает любить Его всем разумением, то непонятно, откуда взялся императив «должен отвергнуть свои претензии на способность все познавать и рационально объяснять», если не из самой Преисподней.

Заповедь с любовью Божьей призывает разуменьем любить Бога, исследовать Его тайны, а христианская догматика, открыто выступая против Божьей заповеди, обязует ее нарушить.

Зададим еще несколько вопросов, открывающих очевидную несостоятельность метода навязывания этого догмата.

Если он все таки существует в формулировке, в словах обращенных к рассудку (ведь именно рассудком, разумением нас призывают принять догматику), то кто и когда постиг этот догмат рассудком, сформулировал его в словах, чтобы теперь так безаппеляционно навязывать его остальным людям?

Формулировка «непостижимый», видимо, в отношении людей, придумавших догмат, не сработала…

Если существует такой прецедент вывода непостижимого учения в фундаментальную догматику, то каким критерием отбираются доктрины-кандидаты? Наитием? Ведь разум же отвергается в качестве способного судить, что правильно, что нет.

Если Бог изначально сотворил человека неспособным познавать тайны Духа, то как же Он сказал о человеке: «по образу и подобию создал их»?

Не намекает ли это на абсурдный вывод о Его собственном несовершенстве?

Если человек неспособен в очень важных учениях познать слово Божье, то какой смысл был в Библии и в тысячах лет богообщения через пророков?

Если Библия написана на человечьем языке, не подразумевает ли это, что Божий замысел в том, чтобы люди поняли Его и познали?

Разве сам факт обращения Бога к человечеству не подразумевает осмысленность, целенаправленность и уверенность в позитивном результате этого обращения, т.е. Всевышний знал, что есть уши, которые обязательно услышат, и разумение, которое обязательно уразумеет (Еф. 3:19) и полюбит Г-спода?

Если грех приводит к ущербу, то не только на уровне разума.

Кто сказал, что на том уровне, на котором авторы догмата считают возможным принять Троицу, у человека нет подобного ущерба?

Наконец, какова роль разума, сотворенного Богом в человеке, в формировании его системы верований, какова его роль у чтения или слышания слов от пророков, какова роль разума у пророков, которые получают слово Вс-вышнего для того, чтобы передать человечеству?

Многие из этих вопросов кажутся абсурдными, поскольку абсурдна предпосылка, которую христианские богословы положили в основу догмата и отношения к нему.

Чем сомневаться в образе Божьем, положеном в каждого человека и успехе общения с Богом, легче отказаться от сомнительных догматов, не имеющих подтверждения в Библии и общении души со своим Создателем.

Как часто это бывает с ересями и лжеучениями, подобные навязывания ложатся пятном на истинный суть веры.

Он заключается в том, чтобы искать общения с Творцом и находить всеми доступными разуму методами, используя рассудок как благословенный Богом инструмент отличения истины от лжи.

Итак, нужно ли что-то принимать на веру? Да, безусловно!

Пророческое слово наделено этой славной привилегией не подводить человека, как любимого дитя Творца, к которому оно несет увещание и утешение.

И притом мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших, зная прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым.(2 Пет. 1:19—21)

Вот к этому таинству познания через рождение свыше, через общение с Богом Его Духом призывает нас Новый Завет, а не к принятию ересей через отказ от рассудка.