На арене цирка лошадка в сверкающей сбруе и султаном на голове. Стоящий в центре наездник элегантно щелкает хлыстом, и лошадка легко встает на задние ноги. Восхищенные сектора взрываются аплодисментами. И только некоторые из зрителей знают, как достигается эта легкость. На конюшне бедное животное нещадно секут кнутами. Оно по-своему протестует, уворачиваясь от побоев. И перестают хлестать, только тогда, когда лошадь случайно принимает требуемую позицию – встает на дыбы. И это издевательство над животным продолжается изо дня в день до прочного усвоения урока запуганной «артисткой».
Такова суть государственного фашизма. Власть садистски терроризирует подданных, превращая их в полностью покорных рабов. Выборы? Суды? Права человека? Если они и декларируются, то становятся жестоким фарсом.
На вершине фашистской пирамиды находится, естественно, идеальный фашист, образцово-показательный.
Недоучившийся священник Джугашвили – «Не убий! Не укради!» - проявил свой талант убийцы и грабителя еще в далекой молодости.
Специализировался на рэкете бакинских нефтепромыслов с поджогом несговорчивых, на ограблениях почтовых карет и пароходов. От этого разбоя содрогалась вся Европа.
«В эти дни (май 1918 г – авт.) Коба приказал расстрелять по подозрению в заговоре инженера Алексеева. Его мать была известной революционеркой-народницей. Ленину сообщили об аресте, и он телеграфировал: "Привезти Алексеева в Москву". Но Коба не меняет своих решений. Его слово должно быть законом... Вместе с Алексеевым были расстреляны двое сыновей - мальчики 16 и 14 лет. Валентинов писал: "Сталин объявил солдатам, не хотевшим в них стрелять, что это дети белогвардейского генерала Алексеева!" Этого было достаточно – расстреляли».
И здесь мы сталкиваемся с первым отличием государственного фашизма от единичного. Генеральному фашисту не обязательно самому убивать и истязать жертву. Это могут делать подручные. Например, член ЦК ВКП(б), нарком Ежов.
«Был у меня такой хороший приятель Марьясин… вместе с ним работали мы в ЦК. Марьясин пошёл против нашего дела и за это по моему указанию его каждый день били… Дело Марьясина было давно закончено, назначалось к слушанию, но каждый день откладывалось по моему распоряжению для того, чтобы продолжать избивать Марьясина. Я велел отрезать ему ухо, нос, выколоть глаза, резать Марьясина на куски. И так будет со всеми». Для справки: Марьясин Л. Е. – член партии большевиков с 1915 г, председатель госбанка СССР.
Занимательны утверждения ряда историков о том, что «вождь» тайком, через дырочку в шторе, наблюдал за судебной расправой над Бухариным.
Второе отличие государственного фашизма от «молекулярного» в том, что страна, если и «болеет» фашизмом, то в строго ограниченный период истории, равный примерно ста годам. Двери ему открывает буржуазная революция. В жаркий бой вступают две могучие силы. Буржуазия, знамя которой: «Гарантия свободы личности (частной собственности)», и мелкая буржуазия.
О ней – несколько подробнее.
Смена феодального способа производства на капиталистический преобразует огромный класс вассально зависимых крестьян и ремесленников, практически всю страну, в мелкую буржуазию. Если это происходит скачком, например, отменой крепостного права, в одночасье образуется класс-«однодневка». Он обречен на ускоренную гибель из-за неизбежной утраты единственного источника своего существования - мелкой собственности – надела земли, ремесленной мастерской.
Глубокая политическая наивность этой массы вместе с нулевой способностью к самоорганизации вынуждает её, в надежде остаться на плаву, хвататься за призрачную соломинку.
Верить любым, даже самым бредовым, миражам своих вождей. Например, строительству коммунизма в одной стране. Или избранности арийцев. Далее – развилка. Если нацию возглавляет лидер, проникнутый заботой о государстве, типа Рузвельта, Ли Куан Ю, то страна проходит этот крайне болезненный этап с минимальными потерями.
Но, как правило, во главе мелкобуржуазной невежественной массы, пробираясь по головам и трупам, встает такой же невежественный лидер-авантюрист. Естественно, с садистской генетикой и патологическим честолюбием. Муссолини, Гитлер, Сталин, Пол Пот. Реально у них одна задача – сохранить и расширить свою власть. Но природа снабдила их лишь неправыми инструментами. Только безжалостные репрессии – «Ночь длинных ножей», год «Великого террора». Только циничная ложь – «высшая раса», «социализм». И это выдает их с головой.
Подчиняя себе беззащитное общество, фашистские лидеры уродуют его по своему образу и подобию. Гитлер был предельно откровенен: «Я освобождаю вас от химеры, именуемой совестью». В СССР же долгое время в героях ходил пионер Павлик Морозов и долгое же время в архивах таилось
письмо Шолохова Сталину.
«О работе уполномоченного или секретаря ячейки Шарапов судил не только по количеству найденного хлеба, но и по числу семей, выкинутых из домов, по числу раскрытых при обысках крыш и разваленных печей. «Детишек ему стало жалко выкидывать на мороз! Расслюнявился! Кулацкая жалость его одолела! Пусть, как щенки, пищат и дохнут, но саботаж мы сломим!» — распекал на бюро РК Шарапов секретаря ячейки Малаховского колхоза за то, что тот проявил некоторое колебание при массовом выселении семей колхозников на улицу. На бюро РК, в ячейке, в правлении колхоза, громя работавших по хлебозаготовкам, Шарапов не знал иного обращения, кроме как «сволочь», «подлец», «кусок слюнтяя», «предатель», «сукин сын». Вот лексикон, при помощи которого уполномоченный крайкома объяснялся с районными и сельскими коммунистами…».
«Было официально и строжайше воспрещено остальным колхозникам пускать в свои дома ночевать или греться выселенных. Им надлежало жить в сараях, в погребах, на улицах, в садах. Население было предупреждено: кто пустит выселенную семью — будет сам выселен с семьей. И выселяли только за то, что какой-нибудь колхозник, тронутый ревом замерзающих детишек, пускал своего выселенного соседа погреться. 1090 семей при 20-градусном морозе изо дня в день круглые сутки жили на улице.».
Болезненный период схватки правящих классов оборачивается кашей с моралями. Освобожденная от узды, всплывает вся грязная пена общества, создавая всплеск преступности. Впереди шагает групповой фашизм: махновщина, «Красные бригады», банды скинхедов и разного рода «добробаты». Устоявшиеся режимы решительно пресекают беззаконие. Но если государство тайком или открыто использует эти шайки в своих целях, оно де-факто становится их соучастником и государством фашистским - де-юре.
Однако неумолимый ход истории берет свое. Боготворя грубую силу, фашистская верхушка ставит на первое место создание армии. Что требует развития тяжелой промышленности. Но индустриализация резко сокращает класс мелкой буржуазии. И тем самым урезает материальную основу государственного фашизма. С завершением 1-й ступени капитализма эта база исчезает полностью. В стране воцаряется буржуазная демократия, оставляя щели только для джеков-потрошителей.
Финал любого фашизма – национальная катастрофа. Его период оставляет тяжелые осложнения в теле и душе народа. И чем он длительнее, тем эти раны глубже. Если гибель людей и разрушения, вызванные, например, 2-й Мировой войной наглядны и поддаются подсчету, то травмы фашизма прячутся в глубине. Здесь и постоянно гнетущий посттравматический синдром, переходящий из поколения в поколение. Здесь и истребление ума и совести нации - наиболее образованных, инициативных, непокорных.
Что касается преемницы СССР – России, то жалкими и неуклюжими представляются попытки «запраздновать» победой над фашистской Германией собственное фашистское прошлое. Выставлять напоказ блестящую сбрую с султаном и замалчивать глубокую травму народа и государства.
(Окончание следует) Бобер, Пчёлка
Комментарии
Это за границей понимания сторонников примитивных мировоззрений.