Власть и модернизация

От энергии слов к энергии дела

В декабре в Москве прошел П Международный энергетический форум. На нем  обсуждались различные аспекты проблемы модернизации экономики. Организаторы – Госдума, Администрация Президента, Торгово-промышленная палата РФ. Участники - представители органов власти, бизнеса, науки. 

Экспорт топлива растет

Темы дискуссии - энергоэффективность российской экономики, инновации в сфере ТЭК, поиск и освоение альтернативных источников энергии, пути формирования надежной системы противодействия рискам чрезвычайных ситуаций в отрасли.

Топливно-энергетический комплекс дает около 1/3 доходов консолидированного бюджета, объема промышленного производства, до 45 процентов экспортных валютных поступлений, примерно 1/3 ВВП. От него зависит стабильное развитие и модернизация национального хозяйства. А сам он при этом весьма чувствителен к колебаниям нестабильной конъюнктуры мирового рынка.

Каково самочувствие российского ТЭК сегодня? Если судить по внешним признакам, неплохое.  В октябре 2010 года среднесуточная добыча нефти достигла максимума за последние 20 лет. Ожидается, что по итогам года она превысит 504 миллиона тонн. Что означает преодоление психологически важного, подчеркнул статс-секретарь, замминистра энергетики РФ Юрий Сентюрин, рекордного показателя советских времен.

Но это одна сторона медали. Есть и другая. Производственные мощности отрасли сильно изношены — до 60 процентов у электроэнергетиков и газовиков, 80 — у нефтепереработчиков. Более половины магистральных нефтепроводов эксплуатируется свыше 27 лет при нормативе 30. Все это нуждается в скорейшей замене и модернизации. Недостаточный уровень технологической безопасности повышает аварийность. Взрыв на Саяно-Шушенской ГЭС вскрыл общие технологические проблемы для всех электростанций.

При всем внимании руководства страны к ТЭК стратегии развития нефтегазового сектора нет, отметил президент Союза нефтегазопромышленников России Геннадий Шмаль. Отсутствует  государственная промышленная политика. Следствие этого — засилье на отечественном сервисном рынке иностранных компаний — “Шлюмберже”, “Хали Бёртон”, “Бехер Хьюз”. Обладая большими финансовыми ресурсами, они вытесняют российские научные и проектные организации. Особенно отстает от зарубежных технологий нефтепереработка. Слабо развито производство энергоносителей с высокой добавленной стоимостью. Падают инвестиционные возможности ТЭК.

Импорт оборудования: “китайский синдром”

Отдельный вопрос — зависимость от импортного оборудования. Энергетики знают, что такое “китайский синдром”. Сегодня 80 процентов поступающих в нефтегазовый сектор буровых установок сделано в Китае.

Есть у нас и свои производители — Волгоградский завод буровой техники, Уралмаш, Кунгурский машиностроительный завод. Неконкурентноспособность их продукции объясняется тем, что 2/3 энергозатрат на создание китайского оборудования берет на себя государство. А наше, констатировал гендиректор Национального института нефти и газа, профессор Всеволод Кершенбаум, “на 100 процентов устранилось от этой проблемы, отдав все бизнес-структурам”. Они и не могут, и не хотят заниматься долговременными проектами, не дающими отдачи меньше чем в три года.

Российское машиностроение осталось буквально сиротой. В США действуют целых две федеральные программы развития машиностроения, одна, кстати, называется “экспортное машиностроение”. Есть подобные программы в Германии, Китае, Италии и других странах. У нас все словопрения на эту тему разбиваются о непреклонную позицию: промышленность не развивать. В 90-е годы либерал-реформаторы говорили: все, что надо, купим. Но времена-то другие. Вроде уже и руководство мыслит иначе, сказал же недавно премьер В. Путин о необходимости реиндустриализации. Но реальных шагов не видно.

Или взять, например, участие российской промышленности в реализации таких крупных проектов, как освоение шельфа, сооружение магистральных трубопроводов. Разве нормально, что у власти нет заинтересованности в размещении весомой части госзаказа у отечественных компаний?

Государство, отметил вице-президент ТПП РФ Сергей Катырин, не стимулирует внедрение инноваций, сокращение затрат, особенно у монополистов. Ценообразование в ТЭК — узловой момент, ведь оно определяет цены во всей экономике. Сегодня цена часто зависит не от затрат, понесенных непосредственно производителем, а от количества посредников на пути товара или услуги к потребителю. Раньше все вмещалось в одно РАО “ЕЭС России”, сейчас куча компаний. При них есть прилипалы, которые составляют планы прокладки кабеля, поставки подстанции. И каждый снимает свою часть с конечного продукта, в результате чего потребитель получает его со значительными наворотами непроизводственных затрат. Так и идет возгонка цен.

Недавно в нашей стране побывали корейцы, которые на встрече с российскими энергетиками уважительно говорили о том, что используют опыт единой энергосистемы России, объединяя отдельных потребителей. Знали бы они, что с 2008 года мы уничтожаем ее собственными руками, сказал один из участников форума.

В дискуссии прозвучал вопрос: почему все разговоры о модернизации сводятся к нанотехнологиям и “Сколково”? Становой хребет экономики — это по-прежнему машиностроительный комплекс. А мы в нем теряем одну позицию за другой.

В центральной Якутии на природном газе успешно работает электростанция, использующая советские газотурбинные установки, которые сегодня — внимание! — никто в России произвести не может, сообщил первый зампред правительства Республики Саха (Якутия) Геннадий Алексеев. Выход какой? Обращаться к продукции “Дженерал Электрик”. Для чего же мы разрушали все, что имели? Чтобы дать возможность за наш счет обогащаться чужим? Во сколько же станет нам модернизация, если все, вплоть до антифриза (который в России тоже больше не выпускается, как показал новогодний сбой авиаполетов), придется покупать за рубежом?

Нет, не все так плохо было в Советском Союзе, как пытаются представить новые историки.

Сами выпускали нужную технику, сами строили. И делали это не худшим образом. В 1984 году на юге Якутии ввели угольную электростанцию, которая по сей день является самой экономичной и экологичной.

На фоне этих болячек вряд ли стоит радоваться увеличению экспорта топлива, возразил заму министра энергетики президент Международного института Питирима Сорокина и Николая Кондратьева Юрий Яковец. Это кредит у будущего поколения. Мы стремительно катимся к исчерпанию запасов, поэтому надо умерять аппетиты и находить разумный баланс. И не забывать о внутреннем потреблении.

От общей энергосистемы к системе “сам себе Чубайс”?

Среди участников форума были реальные хозяйственники. И они, конечно же, коснулись темы модных поветрий — альтернативной и малой энергетики, замены ламп накаливания и т. п. Сразу оговорюсь, и то, и другое, и третье имеют право на существование. Главное - не увлекаться кампанейщиной в их пропаганде и внедрении, как это часто выходит.

Вдруг кто-то подбросит идейку, что локальные сети лучше больших. И пошло-поехало.  На деле, говорят эксперты, где-то они экономичнее, а где-то надежнее большие сети. А надежность — это фактор, который не сбросить со счета. Что показали новогодние сидения Подмосковья без света. Да и, по мнению специалистов, в конечном итоге генерация всегда более эффективна, чем простая трансформация топлива в иной вид энергии. В условиях той же холодной Якутии повсеместный переход на локальные сети потребует работы МЧС в постоянном режиме. Хотя никто не возбраняет оленеводам-кочевникам применять, когда это возможно, установки солнечной энергии ССЧ-1, получившие в народе название “сам себе Чубайс”.

Модное увлечение малой энергетикой порой выливается в такие масштабы, что в Татарстане законодательно запретили строительство новых котельных в зоне действия централизованного теплоснабжения. Но это не помешало республике добиться заметных успехов в энергосбережении. При постоянном росте валового регионального продукта его энергоемкость за 10 лет снизилась на 40 процентов. При этом Татарстан — едва ли не единственный из субъектов РФ, кто может похвастаться 100-процентной гази-, электро- и теплофикацией.

На форуме отчетливо прозвучало мнение о том, что альтернативные возобновляемые источники энергии не должны в национальной энергетической политике быть обязательными. Нельзя слепо копировать иностранный опыт. Себестоимость энергии ветровых электростанций в 3 раза дороже, чем ТЭС. В Германии и Голландии со среднегодовой температурой плюс 10 градусов можно переходить на малую энергетику, а в Сибири нельзя, убежден глава города Бийска Анатолий Мосиевский.

Полгода назад у власти возник порыв заменить лампы накаливания экономичными светодиодами. Но это ведь всего 2 процента от общего потребления электроэнергии. Кстати, если брать полные затраты, то, по данным экспертов, и экономии особой не получится. К тому же в мире еще не решена проблема утилизации ртути и арсенида галлия. Может, не стоит пока спешить?

Коснулись участники и еще одной новации — проведения энергоаудита в рамках реализации ФЗ-261 по энергосбережению. Процесс должен завершиться к 31 декабря 2012 года, но еще не создана система, которая это организует, нет организаций, нет аудиторов. И главное — 4/5 потребителей (сферу ЖКХ) она не охватит. В чем тогда его смысл?

Свисток модернизации

Выбор направлений модернизации ТЭК в условиях нехватки инвестиционных ресурсов  участники форума видят в следующем.

Первое — повышение эффективности государственной политики. Использование малодебитных и выработанных скважин, поскольку до 80 процентов нефти в ближайшее десятилетие будет извлекаться в местах традиционной добычи.

Второе — переход к экспорту переработанных энергоносителей. Освоение новых отечественных технологий глубокой переработки сырья. Используемые ныне зарубежные не учитывают особый состав углеводородного сырья месторождений Восточной Сибири.

Третье — введение системы принуждения хозяйствующих субъектов к использованию современных технологий.

Четвертое — принятие закона о топливно-энергетическом балансе РФ, который позволит оптимизировать общую электрогенерацию. Сегодня более 2/3 ее объема приходится на ТЭС, 17 процентов — ГЭС, 16 — АЭС. В структуре топливного баланса электростанций природный газ занимает более 70 процентов. Не согласованы концепции долгосрочного развития страны и основные стратегические документы в сфере энергетики, которые не совпадают в ключевом показателе — оценке спроса на электроэнергию.

Пятое — информационное обеспечение развития ТЭК. Данные об экологическом загрязнении воды и земли нефтью и другими нефтесодержащими продуктами, геодинамических процессах земной поверхности, состоянии критически важных объектов мы собираем сегодня в  основном с зарубежных спутников. Надо иметь собственные.

Попутное замечание. Власть особо ценит молодую поросль руководителей за владение иностранным языком. Такому требованию к какому-то недалекому году обязан отвечать каждый 5-й чиновник. Ну и хорошо, это еще никому не мешало. Но также неплохо бы поставить перед менеджментом страны и условие владеть русским языком. Слушать, как он излагает свои мысли, — большое испытание. Вроде на языке родных осин, а не всегда и поймешь. Вот и на форуме вдруг запестрел в многословии дебатов новодел “технологические платформы”, выпорхнувший из Минэкономразвития. Хорошо, что доктор технических наук Виктор Литвяк язвительно пояснил, что под этим понимается всего-навсего “программа развития опережающих инновационных технологий”.

У нас возникло множество так называемых “площадок” для обсуждения. Ораторы сменяют друг друга — пар, кипение, сверкание англицизмов, свистки. И в этом гламурном блеске и треске дискуссий очень часто испаряется энергия движения, дела, поступка. Так и на модернизацию сил не хватит.

Людмила ГЛАЗКОВА.

Опубликовано в ж-ле “РФ сегодня”, 2-2011.