Органчик или пророчество Салтыкова - Щедрина
27 января 1826 года родился Михаил Евграфович Салтыков – Щедрин. Этот пророк описывая события века XVIII, по недосмотру затесался в век XXI. Не верите? Прочитайте и удостоверьтесь
Б р у д а с т ы й, Дементий Варламович. Назначен был впопыхах и
имел в голове некоторое особливое устройство, за что и прозван был "Ор-
ганчиком". Это не мешало ему, впрочем, привести в порядок недоимки, за-
пущенные его предместником.
В августе 1762 года в городе Глупове происходило необычное движение
по случаю прибытия нового градоначальника, Дементия Варламовича Брудас-
того. Жители ликовали; еще не видав в глаза вновь назначенного правите-
ля, они уже рассказывали об нем анекдоты и называли его "красавчиком" и
"умницей". Поздравляли друг друга с радостью, целовались, проливали сле-
зы, заходили в кабаки, снова выходили из них и опять заходили. В порыве
восторга вспомнились и старинные глуповские вольности. Лучшие граждане
собрались перед соборной колокольней и, образовав всенародное вече, пот-
рясали воздух восклицаниями: "Батюшка-то наш! красавчик-то наш! умни-
ца-то наш!"
Явились даже опасные мечтатели. Руководимые не столько разумом,
сколько движениями благородного сердца, они утверждали, что при новом
градоначальнике процветет торговля, и что, под наблюдением квартальных
надзирателей, возникнут науки и искусства. Не удержались и от сравнений.
Вспомнили только что выехавшего из города старого градоначальника и на-
ходили, что хотя он тоже был красавчик и умница, но что, за всем тем,
новому правителю уже по тому одному должно быть отдано преимущество, что
он новый. Одним словом, при этом случае, как и при других подобных,
вполне выразились: и обычная глуповская восторженность, и обычное глу-
повское легкомыслие….
Скоро, однако ж, обыватели убедились, что ликования и надежды их бы-
ли, по малой мере, преждевременны и преувеличенны. Произошел обычный
прием, и тут в первый раз в жизни пришлось глуповцам на деле изведать,
каким горьким испытаниям может быть подвергнуто самое упорное на-
чальстволюбие. Все на этом приеме совершилось как-то загадочно. Градона-
чальник безмолвно обошел ряды чиновных архистратигов, сверкнул глазами,
произнес: "Не потерплю!" - и скрылся в кабинет. Чиновники остолбенели;
за ними остолбенели и обыватели…
Увы! последующие события не только оправдали общественное мнение обы-
вателей, но даже превзошли самые смелые их опасения. Новый градона-
чальник заперся в своем кабинете, не ел, не пил и все что-то скреб пе-
ром. По временам он выбегал в зал, кидал письмоводителю кипу исписанных
листков, произносил: "Не потерплю!" - и вновь скрывался в кабинете. Нес-
лыханная деятельность вдруг закипела во всех концах города; частные
пристава поскакали; квартальные поскакали; заседатели поскакали; будоч-
ники позабыли, что значит путем поесть, и с тех пор приобрели пагубную
привычку хватать куски на лету. Хватают и ловят, секут и порют, описыва-
ют и продают... А градоначальник все сидит и выскребает все новые и но-
вые понуждения... Гул и треск проносятся из одного конца города в дру-
гой, и над всем этим гвалтом, над всей этой сумятицей, словно крик хищ-
ной птицы, царит зловещее: "Не потерплю!"…..
- И хоть бы он делом сказывал, по скольку с души ему надобно! - бесе-
довали между собой смущенные обыватели, - а то цыркает, да и на'-поди!
Глупов, беспечный, добродушно-веселый Глупов, приуныл. Нет более
оживленных сходок за воротами домов, умолкло щелканье подсолнухов, нет
игры в бабки! Улицы запустели, на площадях показались хищные звери…
Начали ходить безобразные слухи. Говорили, что новый градоначальник
совсем даже не градоначальник, а оборотень, присланный в Глупов по лег-
комыслию; что он по ночам, в виде ненасытного упыря, парит над городом и
сосет у сонных обывателей кровь. Разумеется, все это повествовалось и
передавалось друг другу шепотом; хотя же и находились смельчаки, которые
предлагали поголовно пасть на колена и просить прощения, но и тех взяло
раздумье. А что, если это так именно и надо? что, ежели признано необхо-
димым, чтобы в Глупове, грех его ради, был именно такой, а не иной гра-
доначальник? Соображения эти показались до того резонными, что храбрецы
не только отреклись от своих предложений, но тут же начали попрекать
друг друга в смутьянстве и подстрекательстве…
И остался бы наш Брудастый на многие годы пастырем вертограда сего, и
радовал бы сердца начальников своею распорядительностью, и не ощутили бы
обыватели в своем существовании ничего необычайного, если бы обстоя-
тельство совершенно случайное (простая оплошность) не прекратило его де-
ятельности в самом ее разгаре.
Немного спустя после описанного выше приема письмоводитель градона-
чальника, вошедши утром с докладом в его кабинет, увидел такое зрелище:
градоначальниково тело, облеченное в вицмундир, сидело за письменным
столом, а перед ним, на кипе недоимочных реестров, лежала, в виде ще-
гольского пресс-папье, совершенно пустая градоначальникова голова...
Но как ни строго хранили будочники вверенную им тайну, неслыханная
весть об упразднении градоначальниковой головы в несколько минут облете-
ла весь город. Из обывателей многие плакали, потому что почувствовали
себя сиротами, и сверх того боялись подпасть под ответственность за то,
что повиновались такому градоначальнику, у которого на плечах, вместо
головы, была пустая посудина. Напротив, другие хотя тоже плакали, но ут-
верждали, что за повиновение их ожидает не кара, а похвала.
Публика начала даже склоняться в пользу того мнения. что вся эта
история есть не что иное, как выдумка праздных людей, но потом, припом-
нив лондонских агитаторов и переходя от одного силлогизма к другому,
заключила, что измена свила себе гнездо в самом Глупове. Тогда все члены
заволновались, зашумели и, пригласив смотрителя народного училища, пред-
ложили ему вопрос: бывали ли в истории примеры, чтобы люди распоряжа-
лись, вели войны и заключали трактаты, имея на плечах порожний сосуд?
Смотритель подумал с минуту и отвечал, что в истории многое покрыто мра-
ком; но что был, однако же, некто Карл Простодушный, который имел на
плечах хотя и не порожний, но все равно как бы порожний сосуд, а войны
вел и трактаты заключал.
Ситуацию прояснил часовых дел мастер Байбаков:
В прошлом году, зимой, - не помню, ка-
кого числа и месяца, - быв разбужен в ночи, отправился я, в сопровожде-
нии полицейского десятского, к градоначальнику нашему, Дементию Варламо-
вичу, и, пришед, застал его сидящим и головою то в ту, то в другую сто-
рону мерно помава'ющим. Обеспамятев от страха и притом будучи отягощен
спиртными напитками, стоял я безмолвен у порога, как вдруг господин гра-
доначальник поманили меня рукою к себе и подали мне бумажку. На бумажке
я прочитал: "Не удивляйся, но попорченное исправь". После того господин
градоначальник сняли с себя собственную голову и подали ее мне. Рассмот-
рев ближе лежащий предо мной ящик, я нашел, что он заключает в одном уг-
лу небольшой органчик, могущий исполнять некоторые нетрудные музыкальные
пьесы. Пьес этих было две: "Разорю!" и "Не потерплю!". Но так как в до-
роге голова несколько отсырела, то на валике некоторые колки расшата-
лись, а другие и совсем повыпали. От этого самого господин градона-
чальник не могли говорить внятно или же говорили с пропуском букв и сло-
гов. ..
Выслушав показание Байбакова, помощник градоначальника сообразил, что
ежели однажды допущено, чтобы в Глупове был городничий, имеющий вместо
головы простую укладку, то, стало быть, это так и следует.
Началась анархия, то есть безначалие. Начальстволюбие, временно потрясенное странным
поведением Брудастого, робкими, но твердыми шагами выступает вперед…
И Бог знает, чем разрешилось бы всеобщее смятение, если бы в эту ми-
нуту не послышался звон колокольчика и вслед за тем не подъехала к бун-
тующим телега, в которой сидел капитан-исправник, а с ним рядом... ис-
чезнувший градоначальник!
На нем был надет лейб-кампанский мундир; голова его была сильно пере-
пачкана грязью и в нескольких местах побита. Несмотря на это, он ловко
выскочил с телеги и сверкнул на толпу глазами.
- Разорю! - загремел он таким оглушительным голосом, что все мгновен-
но притихли.
Волнение было подавлено сразу; в этой, недавно столь грозно гудевшей,
толпе водворилась такая тишина, что можно было расслышать, как жужжал
комар, прилетевший из соседнего болота подивиться на "сие нелепое и сме-
ха достойное глуповское смятение".
- Зачинщики, вперед! - скомандовал градоначальник, все более возвышая
голос.
Начали выбирать зачинщиков из числа неплательщиков податей, и уже
набрали человек с десяток, как новое и совершенно диковинное обстоя-
тельство дало делу совсем другой оборот.
В то время как глуповцы с тоскою перешептывались, припоминая, на ком
из них более накопились недоимки, к сборищу незаметно подъехали столь
известные обитателям градоначальнические дрожки. Не успели обыватели ог-
лянуться, как из экипажа выскочил Байбаков, а следом за ним в виду всей
толпы оказался точь-в-точь такой же градоначальник, как и тот, который,
за минуту перед этим, был привезен в телеге исправником! Глуповцы так и
остолбенели.
Голова у этого другого градоначальника была совершенно новая и притом
покрытая лаком. Некоторым прозорливым гражданам показалось странным, что
большое родимое пятно, бывшее несколько дней тому назад на правой щеке
градоначальника, теперь очутилось на левой.
Самозванцы встретились и смерили друг друга глазами. Толпа медленно и
в молчании разошлась. Более подробный рассказ о происшествии здесь:
http://az.lib.ru/s/saltykow_m_e/text_0010.shtml
Комментарии