Т-34: судьба легенды

В 2018 и 2019 годах в прокат вышли сразу два фильма, посвященных советским танкам Т-34, – «Танки» и «Т-34».

В первом фильме беллетризованно описывается история создания среднего танка Т-34, за основу взята книга Якова Резникова «Сотворение брони».

Второй фильм по сюжету фактически является ремейком фильма «Жаворонок» 1964 года киностудии «Ленфильм».

Тот фильм был о том, как экипажу пленных танкистов, которых гитлеровцы заставили на захваченном ими Т-34 идти на новые противотанковые пушки, удается вырваться из смертельной ловушки и пройти по немецкому тылу, круша все встреченное на пути.

Одним из главных геро­ев обоих фильмов явля­ется легендарный Т-34. Об этом танке написано много книг и снято много фильмов. Все те, кому сегодня под 60 лет, помнят, как вымирали дворы советских городов, когда из окон начинала звучать вступительная баллада польского сериала «Четыре танкиста и собака», где Т-34 с башенным номером 102 и названием «Рыжий» был практически равноправным героем фильма.

И вот что интересно. Обычно отблески славы какой-нибудь легендарной машины падают на последующие модели. Образно выражаясь, дети купаются в отблесках славы отцов. А с Т-34 ситуация сложилась иная. На машины выпуска 1940–1941 и отчасти 1942 годов пролились отблески славы и потрясающих качеств, которые этот танк приобрел к началу 1943 года, и особенно – с венца его развития – Т-34-85. И мы увидим, что история Т-34 – это классическая история превращения гадкого утенка в прекрасного лебедя.

Вокруг танка сложилось множество мифов. И один из таких мифов: что косные военные не желали и не могли оценить революционность конструкции танка, заложенные в нем резервы. И всячески препятствовали принятию танка на вооружение. Мол, не желали категорически отказываться от колесно-гусеничной схемы.

Отчасти доля правды в этом есть. Непримиримым врагом Т-34 был тогда еще командарм 1-го ранга Г.И. Кулик, занимавший должность начальника Главного артиллерийского управления. Однако это не вся правда. Трудностей на пути Т-34 было много по объективным и субъективным причинам.

Например, колесно-гусеничный ход. Здесь нет никакой косности военных. Ведь никто в РККА не предъявлял претензий к Т-26, Т-28, Т-35, которые имели гусеничный ход. Военные исходили из чисто практических соображений. Раз танк позиционировался как танк для крупных танковых соединений, то он должен иметь хорошую маневренность. А весь командный состав РККА видел, во что превращаются дороги после прохода по ним больших масс танков на гусеничном ходу. Следующие за танками пехота и артиллерия были вынуждены вести настоящую битву с разбитыми вдрызг дорогами. Вот и исходили из того, что на колесах танки будут меньше разбивать и без того не лучшего качества дороги. К тому же марши на колесах позволяли снижать износ гусениц.

Кстати, в вермахте колесно-гусеничный ход тоже находил применение. Только колесами для немецких «панцеров» служили тягачи с трейлерами, на которых танки по автобанам перебрасывались на сотни километров. Да и в Советской Армии колесно-гусеничный ход впоследствии тоже имелся, в ней колесами для танков, БМП и другой гусеничной техники служили танковые транспортеры МАЗ-537 и транспортеры Курганского завода колесных тягачей 5000-й серии. В составе военных округов имелись целые полки таких транспортеров, способные перебрасывать даже танковые дивизии на сотни километров. При этом средняя скорость на марше была почти вдвое больше, чем у танков, идущих своим ходом.

Правда состоит и в том, что на рубеже 1939–1940 годов Т-34 был крайне «сырой» машиной. На испытаниях на полигоне   НИИБТ в подмосковной Кубинке были отмечены многочисленные недостатки. Особенно явственно эти недостатки выглядели на фоне испытанного тогда же в Кубинке немецкого танка PzKpfw III.

Прежде всего претензии были к трансмиссии Т-34. Главный фрикцион (8 ведущих и 10 ведомых дисков), четырехступенчатая коробка переключения передач (представляла собой простой набор шестерен, которые перемещались друг относительно друга) не позволяли в полной мере использовать возможности двигателя. Они достались тридцатьчетверке по наследству от колесно-гусеничного танка А-20. Но то, что вполне подходило для 16-тонной машины, было уже не совсем пригодно для танка в 26,5 тонн.

Включение-выключение главного фрикциона и переключение передач были очень сложными и требовали огромных физических усилий. Сталкивавшиеся при переключении передач зубцы шестерен ломались, отмечались даже разрывы картера коробки. А при ошибке выключения главного фрикциона с остаточным трением дисков друг о друга происходил их нагрев и коробление, главный фрикцион выходил из строя. «Горел» как выражались танкисты.

Проблема трансмиссии была очень серьезной. Многие механики-водители решали проблему просто: снимали с двигателя ограничитель числа оборотов коленчатого вала, устанавливали вторую передачу и двигались только на ней, без переключения передач в бою и на марше. Скорость движения варьировалась только педалью управления подачи топлива. Само собой, двигатель изнашивался и выходил из строя в кратчайшие сроки. Само собой, что маневренность танка на поле боя была низкой, танк не мог реализовывать все возможности мощного дизельного двигателя.

Еще одной проблемой была неудовлетворительная работа воздухоочистителя «Помон». Дизельный двигатель В-2 вел свою родословную от авиационных дизелей. Но авиационный двигатель на земле работал минимальное время, далее его работа происходила на высоте, где запыленность была минимальной. Танковый двигатель постоянно работал в запыленной атмосфере. «Помон» достался Т-34 от авиационного «прошлого» двигателя. И чистить его требовалось через каждые 200–220 км пробега. Если это не делалось, двигатель быстро изнашивался и выходил из строя через 330–350 км пробега.

Проблемы с радиосвязью и внутренней связью проистекали из низкой надежности радиостанции 71-ТК-3 и танкового переговорного устройства ТПУ-2. Экипаж танка в бою и на марше общался в основном жестами. А для обеспечения связи с другими танками стрелку-радисту приходилось постоянно подстраивать радиостанцию на нужную волну.

Обзорность из танка тоже была признана неудовлетворительной. Средствами наблюдения были зеркальные перископы (из полированной стали) у механика-водителя и в башне танка, а также в ее бортах. Командиру еще полагался установленный в люке башни командирский зеркальный прибор наблюдения. Качество этих приборов не выдерживало никакой критики. Не изменила ситуацию установка в башню танка панорамы командирской танковой (ПТ-К) – из-за небольшого поля зрения и медленной скорости поворота головки объектива.

Тяжелой проблемой была загазованность боевого отделения при стрельбе. Расположение вытяжного вентилятора в башне осталось неизменным, как на танке А-20. Но на А-20 устанавливалась 45-мм пушка, и вентилятор располагался точно над ее казенником. На Т-34 после установки большей по размерам, 76,2-мм, пушки вентилятор оказался над орудием и был не в состоянии эффективно удалять из башни пороховые газы, попадавшие в нее из канала ствола и из выброшенных из казенника стреляных гильз.

Подвергалась критике и теснота башни. Башня практически без изменений перешла с А-20, изменилась лишь толщина брони. И достаточно просторная для 45-мм пушки, после установки 76,2-мм пушки башня стала тесной для командира и заряжающего.

Вместе с тем танкисты отмечали и несомненные достоинства танка, прежде всего высокую огневую мощь длинноствольной 76,2-мм пушки. Отмечали хорошую защищенность, 45-мм броня под углом наклона 60 градусов к нормали была эквивалентна 90 мм вертикальной броне. Обстрел танка из 45-мм пушек показал, что для орудий такого калибра он находится на грани полной непоражаемости. Все это обеспечивало превосходство танка в огневой мощи и защищенности перед любым другим средним танком того времени. Дизельный двигатель принимался без единого возражения. Отмечалась и простота регулировок многих систем танка, не требовавшая сложных приспособлений и устройств.

Тем не менее, несмотря на выявленные испытателями полигона НИИБТ недостатки, танк был принят на вооружение. С условием, что все эти недостатки будут устраняться на этапе освоения производства машины. Но этого не произошло, конструкторы завода №183 в Харькове все силы бросили на проектирование нового танка – Т-34М. В новом танке должны были быть устранены все «детские болезни» Т-34. А вот на доработку самого Т-34 сил и средств выделялось немного, конструкторы фактически решили сделать Т-34 переходной моделью к Т-34М.

Однако война внесла свои коррективы. Армия требовала средние танки сейчас и немедленно и не могла ждать, когда будут завершены разработка и испытания Т-34М. Конструкторов, образно говоря, спустили с небес на землю, они вернулись к Т-34. И все годы войны шло непрерывное совершенствование конструкции танка.

Внесенные в его конструкцию изменения значительно снизили трудоемкость его производства, при этом характеристики танка, качество его изготовления, его надежность и безотказность в работе непрерывно улучшались.

Так, вместо сложных в производстве сварных башен из катаных броневых листов на Урале, в г. Красноармейске Сталинградской области, и на металлургических предприятиях Горьковской области было освоено производство литых башен. На Уралмаше в 1943 году для танков Т-34 был освоен выпуск штампованных башен. Автоматические поточные линии по сварке корпусов и башен танков Т-34 позволили резко в разы поднять производительность труда. Уникальными являлись конвейерные линии сборки танков Т-34 на Челябинском Кировском заводе и заводе №183 в Нижнем Тагиле.

За счет внесенных изменений в конструкторскую и технологическую документацию трудоемкость изготовления Т-34 снизилась в 2,4 раза. Так, на Уральском танковом заводе №183 в Нижнем Тагиле в январе 1943 года трудоемкость изготовления одного танка Т-34 составляла 5100 человеко-часов, а в 1944 году трудоемкость изготовления танка Т-34-85 снизилась до 3521 человеко-часа. Полная трудоемкость изготовления Т-34 в январе 1943 года, с учетом всех смежников, составляла 17 600 человеко-часов. Для сравнения: трудоемкость изготовления немецкого среднего танка PzKpfw IV составляла 75–80 тысяч человеко-часов, а для изготовления среднего танка PzKpfw III требовалось затратить до 55 000 человеко-часов.

Коренной переработке подверглась трансмиссия. Осенью 1942 года танк получил новый главный фрикцион с 11 ведущими и 11 ведомыми дисками и сервомеханизмом, облегчавшим включение-выключение главного фрикциона. Примерно в это же время на Челябинском Кировском заводе при постановке на производство     Т-34 была разработана пятискоростная коробка передач с постоянным зацеплением шестерен. В этой коробке передач переключение осуществлялось не перемещением шестерен, а перемещением находящихся на валах небольших кулачковых муфт. Они двигались вдоль вала на шлицах и сцепляли с ним нужную пару уже находящихся в зацеплении шестерен. Впоследствии коробки передач получили еще и синхронизаторы, что еще более облегчило переключение скоростей.

Постоянное зацепление шестерен в коробке переключения передач и введение в нее пятой передачи существенно облегчили управление танком, позволило практически полностью использовать возможности двигателя. С новым главным фрикционом, сервомеханизмом облегчения включения-выключения главного фрикциона, с новой коробкой переключения передач уверенное управление Т-34 стало доступным даже механику-водителю квалификации ниже средней. А маневренность танка на поле боя намного возросла.

Двойной воздухоочиститель «Циклон» обеспечил надежную и качественную очистку воздуха, поступающего в двигатель, резко увеличил его ресурс и безотказность работы.

Танк получил надежную радиостанцию 9-Р, потом 9-РС и 9-РМ, созданные на основе кварцевых генераторов частот, надежное танковое переговорное устройство ТПУ-3-бис. Теперь каждый танк имел надежную связь с другими танками и командиром, а командир танка мог отдавать команды экипажу голосом, а не жестами.

Уже осенью 1942 года началось «народное творчество» в ремонтных частях фронтов, когда на места для панорамы ПТ-К и перископического прицела у командира танка и башенного стрелка начали устанавливать перископические призматические приборы наблюдения Mk IV во вращающихся гнездах. Эти приборы планировалось начать выпускать еще до войны, но эвакуация в начале войны оптико-механических заводов задержала начало их производства. И поэтому первоначально Т-34 получали Mk IV, снятые с подбитых английских и американских танков, поступивших по ленд-лизу. Эти приборы существенно улучшили обзорность из танка, облегчили наблюдение за полем боя.

Осенью 1942 года вместо башни ранней конструкции, в обиходе именовавшейся «пирожок», Т-34 получили новую шестигранную башню (так называемую «гайку»). За счет уменьшения углов наклона бортовой брони и введения небольших «заманов» над погоном башни удалось сделать ее более просторной, танкисты перестали находиться в стесненном положении. Новые башни получили два башенных люка вместо одного общего, что значительно облегчило танкистам покидание машины при ее повреждении.

А весной 1943 года танк получил командирскую башенку на башне, где по периметру были установлены 6 призматических приборов наблюдения «триплекс», а во вращающемся на своем погоне люке был установлен перископический призматический прибор наблюдения Mk IV. Обзорность с введением командирской башенки улучшилась еще больше. Хотя совмещение командиром танка своих функций еще и с функцими наводчика все же снижало его возможности по ведению наблюдения.

Было изменено место установки башенного вентилятора, что значительно улучшило вентиляцию боевого отделения.

Все эти усовершенствования резко повысили боевые качества Т-34-76. Танк получил возможность активно маневрировать на поле боя, был способен совершать длительные марши по 300–400–500 км, дороги по которым двигались Т-34, уже не напоминали картину «нас много на каждом километре». Маневренность на поле боя позволяла танку выходить из-под вражеского огня, занимать выгодную позицию для ведения своего огня.

Надежная радиосвязь обеспечивала устойчивое управление танковыми подразделениями в бою, позволяла своевременно сообщать экипажам о появлении вражеских танков, об обнаруженных позициях вражеской противотанковой артиллерии. Установка на танки новых приборов наблюдения и командирской башенки резко улучшило обзорность, теперь командир танка имел возможность уверено вести наблюдение за полем боя, мог своевременно обнаруживать противника, его танки и противотанковые средства.

Как следствие, не только возросли боевые качества танка, но и снизились его потери. Так, в ходе наступления зимой–весной 1943–1944 годов среднесуточные потери танков Т-34-76 были существенно ниже, чем в ходе наступления зимой–весной 1942–1943 годов. И это несмотря на то, что качественный состав противотанковой немецкой артиллерии, немецких танков и штурмовой артиллерии стал несравненно выше. Советским танкистам приходилось иметь дело уже не с PzKpfw III, оснащенными 50-мм пушками, и еще относительно немногочисленными PzKpfw IV с длинноствольными пушками, а с немецкими танками, штурмовыми орудиями и истребителями, оснащенными длинноствольными 75-мм и 88-мм пушками – PzKpfw IV, Ausf. H, PzKpfw V «Panther» («Пантера») и PzKpfw VI, Ausf. E/H «Tiger» («Тигр»), StuG 40, «Мардер» и «Насхорн».

Венцом же развития конструкции Т-34 являлась его модификация Т-34-85. Эти красивые длинноствольные машины стали воплощением всей конструкторской работы по совершенствованию тридцатьчетверки. В этом танке был реализован весь боевой опыт двух с половиной лет войны. И их блистательные характеристики отодвинули далеко в тень неуклюжих предшественников выпуска 1940–1941 годов.

Надежная и безотказная трансмиссия и воздухоочиститель, когда танки без поломок проходили с боями по 1000 км и более. Надежная и устойчивая радиосвязь и внутренняя связь. Отличный обзор – командир танка имел в командирской башенке перископический призматический прибор наблюдения Mk IV и шесть приборов наблюдения «триплекс» по периметру башенки, кроме того, приборы Mk IV имели и наводчик с заряжающим. Два башенных вентилятора обеспечивали надежное удаление пороховых газов из боевого отделения. Мощное вооружение – 85-мм пушка С-53/ЗИС-С-53 позволяла не только уверенно поражать танки PzKpfw IV с 1300–1500 метров, с 1000 метров в лобовую броню поражался и «Тигр». И, самое главное, – полное разделение функций экипажа. Командир танка перестал выполнять функции наводчика и мог полностью сосредоточиться на наблюдении за полем боя и управлением действиями танка или танкового подразделения.

Все эти усовершенствования сделали Т-34 одной из любимейших машин наших танкистов. Притом что роль его в годы войны существенно изменилась. В начале войны тридцатьчетверки с их несовершенной трансмиссией, неустойчивой связью, тем не менее, были идеальными машинами поддержки пехоты. Их экипажи безбоязненно шли в атаку на противника, зная, что броня Т-34 выдержит ураганный огонь немецких 37 и 50-мм противотанковых пушек. К середине 1943 года Т-34 перестал быть неуязвимым как для 75-мм и 88-мм пушек немецких «панцеров», «Штурмгешютцев» и «Ягдпанцеров», так и для 75-мм противотанковых пушек пехоты.

Но к этому времени тридцатьчетверки стали идеальным танком для крупных танковых и механизированных соединений, предназначенных для глубоких прорывов, обходов, действия в глубине обороны противника. Именно эти тридцатьчетверки прорывались на флангах немецких группировок, неслись по тыловым дорогам немецких войск, проходили за считаные дни сотни километров, отсекали и окружали вражеские корпуса и армии. Это напоминало трагические дни 1941 года.

Вот только в отличие от панцерваффе, имевших в 1941 году танки, не способные тягаться с Т-34 и КВ, наши Т-34-85 в 1944–1945 годах имели 85-мм пушку, способную поражать превосходящие их по бронезащите вражеские танки, а надежная радиосвязь и хороший обзор позволяли успешно вести бой против «кошек» панцерваффе.

И в заключение процитирую историка Алексея Исаева: «Т-34, вступившие в бой в первые дни войны у границы, и Т-34, врывавшиеся в апреле 1945 года на улицы Берлина, хотя и назывались одинаково, но существенно отличались и внешне, и внутренне. Но как в начальный период войны, так и на ее завершающем этапе танкисты видели в «тридцатьчетверке» машину, в которую можно было верить. Вначале это был отражавший вражеские снаряды наклон брони, устойчивый к возгоранию двигатель, всесокрушающее орудие. В период побед – это высокая скорость, надежность, устойчивая связь и позволяющая постоять за себя пушка».

Андрей Райзфельд,

Москва