Независимость УПЦ - естественное продолжение и закрепление процесса распада Советского Союза

В Стамбуле, который официальные церкви продолжают называть Константинополем, местный партиарх подписал документ (так называемый томос), провозглашающий независимость Украинской православной церкви. Строго формально на территории Украины РПЦ утратила статус официальной, теперь она - одна из многих других иностранных религиозных организаций на общих правах.



В целом событие сугубо внутрицерковное, хотя, безусловно, в нем есть изрядная доля политического подтекста. В одичавших постсоветских странах, свалившихся в мрак средневековых отношений, значение официозных церквей, безусловно, возросло. Особенно в тех странах, где у пришедших к власти воров и уголовников нет и не может быть никакого образа будущего - они всегда живут строго настоящим: украл-выпил-в тюрьму. Там, где нет будущего, народу всегда пытаются продать прошлое. Оно, безусловно, преподносится, как возвращение к корням и истокам, но на самом деле лишь прикрывает духовную и экзистенциальную нищету и убогость правящей "элиты".

Независимость украинской православной церкви - естественное продолжение и закрепление процесса распада Советского Союза. Понятно, что раз Украина теперь - самостоятельное от России государство, то и церковь на ее территории вполне логично должна стать столь же независимой от Москвы. Для иерархов РПЦ это прискорбный факт, так как они теряют ресурсный источник и получают ощутимый имиджевый удар. И столь же понятно, что РПЦ негодует и не признает создание независимой от нее церкви.

Однако если взглянуть на ситуацию шире строго шкурных интересов борьбы за потоки и кормовые территории, то предоставление "томоса" находится в русле наметившейся в прошлом 18 году тенденции на резкое ужесточение политики Запада в отношении России. От санкций и давления Запад именно в 18 году перешел к проведению качественно иной политики - блокадной и осадной. А это ставит принципиально иные вопросы, так как правильно организованную системную блокаду даже теоретически невозможно снять только силами блокированной территории - блокада всегда снимается внешними по отношению к блокированному субъекту усилиями. Изнутри все попытки деблокироваться практически обречены, для этого требуется ресурс, заведомо превосходящий ресурс того, кто блокаду осуществляет, что, как правило, нереально.

В этом смысле стратегически путинский режим уже потерпел поражение - за него взялись всерьез и уже без дураков. По сути, именно 18 год стал годом, когда объединенный Запад при всех своих внутренних разногласиях пришел к консенсусу по отношению к путинскому режиму (здесь нужно совершенно точно и четко отделять сам режим от России, которая до сих пор рассматривается Западом как вполне возможный партнер в будущем, когда нынешний режим будет ликвидирован или по крайней мере существенно трансформирован в сторону более нормального). В реальности, против России запущена операция, ничем не отличающаяся по своему смысловому содержанию от той же "Бури в пустыне". Россия - не Ирак, поэтому внешне то, что сейчас делается, мало похоже на действия коалиции против Саддама Хусейна, но в смысловом пространстве речь идет о внешней ликвидации путинского режима, так как Запад пришел к выводу, что внутренняя трансформация полуфашистского режима в России уже невозможна. Что, кстати, справедливо - разрушить изнутри авторитарные и фашистские режима практически невозможно, а если это и произойдет, то только через полную деструкцию всего пространства.

Имея перед глазами тот же самый Ирак, Запад не рвется повторять свой довольно печальный опыт с Россией - православный ИГИЛ никому не нужен, тем более, что специфика России всегда заключается в ее непредсказуемости и принципиальной невозможности проектирования на ее территории в неопределенной обстановке. Слова фельдмаршала Миниха: "Россия управляется непосредственно Богом, иначе невозможно объяснить, почему она до сих пор существует" выглядят анекдотичными лишь отчасти - в реальности правила, по которым формируется управление на огромном российском пространстве, крайне стохастичны, а само управление и проектирование будущего носит строго импровизационный характер, что, кстати, и отражается в особенностях русской управленческой школы - уникальной в своем роде. Запад не умеет в импровизацию, это могла делать, пожалуй, только Германия с ее довольно мрачной мистикой, прекрасно дополняющей запредельный германский "орднунг" ("Германский нацизм - это магия плюс танковые дивизии"). Но ту, прежнюю, Германию уже укатали под асфальт, и пока внешнее управление Россией в случае хаоса на ее территории осуществлять попросту некому.

Именно это и диктует специфику внешнего сноса путинского режима, и 18 год продемонстрировал ее в полный рост. Запад полон решимости ликвидировать сам режим, но намерен процесс ликвидации сделать минимально травматичным в первую очередь для окружающего пространства, а затем - минимизировать ущерб внутри самой России. Насколько это возможно. Стратегия блокады в этом смысле подходит как нельзя лучше. Стоит вспомнить, что с Ираком поступили примерно так же - Саддам потерпел военное поражение в 91, после чего последовало целое десятилетие удушающей блокады "Нефть в обмен на продовольствие", и пожалуй, если бы перед Бушем-младшим не встала бы сугубо сиюминутная задача тактического плана, вынудившая его начать вторую иракскую войну, возможно, что снос режима Саддама произошел бы гораздо менее разрушительно для всего пространства региона.

Так или иначе, но как именно будет развиваться стратегия блокады России, станет понятно в этом и, видимо, следующем году. Пока мы видим лишь контуры процесса. Но совершенно точно можно сказать, что в 18 году точка невозврата была пройдена. Поэтому начинают приниматься необратимые решения, чего любой политик инстинктивно старается избегать (если, конечно, у него есть хотя бы капля мозгов). Нужно быть полной бездарностью вроде Путина, чтобы раз за разом захлопывать перед собой пространство решений, причем своими собственными действиями. Нормальный политик и вообще управленец всегда старается оставить выход или запасной вариант, "схлопывание" пространства решений - признак профессиональной управленческой несостоятельности. И уж если Запад запускает необратимые процессы - это означает переход в то самое качественно иное состояние в отношениях с путинским режимом.

"Томос" в этом случае - просто частный случай общей стратегии. Одно из многих решений, которые формируют плотную и максимально жесткую блокаду, выстраиваемую вокруг путинского режима в России. Цель блокады - максимально истощить противника перед коротким, но действенным штурмом (либо вообще не доводить до него, дождавшись белого флага)