Анархисты на похоронах

Отбывающий свой срок руководитель движения «За права человека» Лев Пономарев попросил дать ему возможность проводить в последний путь главу Московской Хельсинкской группы Людмилу Алексееву. Есть исторический прецедент. Когда в феврале 1921 года умер вождь идейных анархистов князь Петр Кропоткин, сидевших в тюрьме анархистов выпустили — под честное слово, чтобы они смогли участвовать в похоронах.

Но главный вопрос не в том, сможет ли Лев Пономарев склонить голову над могилой Людмилы Алексеевой, как это было позволено анархистам при Ленине и Дзержинском, а почему они все вообще оказались за решеткой?

Идейный анархизм был рожден стремлением освободиться от давящего человека государственного аппарата: «Если людей можно заставить подчиняться хорошему закону, то их можно заставить подчиняться и плохому закону». Анархисты считали необходимым создавать децентрализованные коллективы — без вождя, где у всех равный голос. Свобода — привычка, ее надо вырабатывать… Вот почему чекисты методично уничтожали анархистов.

Льва Пономарева посадили за нарушение порядка проведения публичной акции.

Кто-то скажет: такова норма закона. Но меру наказания определяет не компьютер, в который вводят все данные и он механически выдает решение, а судья, долг которого принять во внимание личность обвиняемого, тяжесть совершенного им правонарушения, степень его опасности для общества.

77-летний Лев Пономарев ничего не украл. Никого не избил. Никому не угрожал. Никого не оскорбил. Лев Пономарев — ученый, доктор физико-математических наук, профессор. Он избирался народным депутатом РСФСР и депутатом Государственной Думы. Разве такому человеку место на нарах?

Подобно другим правозащитникам, он разошелся с чиновничьим аппаратом по морально-нравственным причинам. Поэтому для него важно положить цветы на могилу Людмилы Алексеевой.

Людмила Михайловна однажды оказала мне честь, пригласив к себе домой — поговорить. Я хороший слушатель, и она рассказала много интересного. Во время беседы зазвонил телефон. По ее репликам я понял, что ее просят срочно приехать в одну из наших южных республик, где люди попали в беду. Она ответила:

 — Конечно. Я сейчас же куплю билет и вечером сяду в поезд.

А Людмила Михайловна уже и тогда ходила с трудом. Когда она повесила трубку, я позволил себе выразить сомнение:

 — Стоит ли вам ехать? Путешествие-то предстоит тяжелое.

Она ответила совершенно откровенно:

 — Конечно, мне тяжело. Но когда в национальной республике что-то происходит и людям нужна помощь, долг русского человека быть рядом и помочь.

Горестно, когда таких людей выдавливают за границу или отправляют на нары.