Почему Кокорин и Мамаев должны сидеть дальше

Главный редактор выступает с не самой популярной точкой зрения.

 Суд в среду принял решение оставить в СИЗО Кокорина и Мамаева. Знающие и понимающие люди (я не люблю словосочетание «хорошо информированные источники» - мы с вами все живем в России, все знаем о наших правилах, поэтому мы все умеем прогнозировать и понимать), - так вот, знающие и понимающие люди уже давно предупреждали, что решение будет именно таким.

Но я сейчас совершенно не об этом, а о том вселенском крике, который поднялся накануне со всех сторон: они свое уже отсидели, они уже осознали все, да они готовы искупить, да они никогда такими больше не будут; вот, посмотрите, мол, Кокорин даже уже не улыбается.

Лично знаю тех журналистов (или «журналистов» - как вам будет угодно), кто брал деньги за то, чтобы создавать сейчас информационный фон и требовать освобождения футболистов. В первые дни после скандала многие писали и высказывались, потом тема сошла практически на нет. Сейчас все снова покипело – и снова сойдет на нет через пару-тройку дней. В следующий раз вспомнят о них под новый год, рассказывая о том, как встречают праздники в местах не столь отдаленных.

Да, много говорят не столько о содеянном, а как это часто бывает, ищут нити заговора вселенского: мол, впереди столько проблем в стране, что власти решили демонстративно подержать подлецов взаперти и отвлечь внимание общественности, так сказать канализировать негатив в их сторону.

Повторюсь, мы не об этом. Давайте рассмотрим всю эту ситуацию в отрыве от общественно-политического контекста.

В любом наказании есть педагогическая составляющая. Их судят как преступников. И да, их судят, чтобы другим неповадно было. Почему суд должен принимать во внимание то, что они футболисты и на основании этого делать какие-то исключения? Они совершили подлый поступок (а точнее – их серию), за который каждый из нас точно получил бы наказание.

Нас уверяют, что мера пресечения должна быть не такой жестокой, без изоляции от общества. Но даже новейшая история нашей страны изобилует примерами, когда люди попросту покидали пределы страны и уже оттуда в течение какого-то времени (более долгого или менее) договаривались об условиях возвращения – когда забудется, когда «рассосётся». Говорите, что они известны, узнаваемы, куда, дескать, они скроются – а я и на это могу привести пример, когда один известный биатлонный тренер из-под следствия и суда уехал в Австрию, чтобы не отвечать за якобы (правды так никто и не узнал) заказное покушение на губернатора.

Да, я очень хочу, чтобы суд не принимал решение по досудебной мере задержания, основываясь на телефонном праве и указаниям сверху. Но еще меньше я хочу, чтобы освобождали их потому, что группа проплаченных активистов, журналистов, «профессиональных сочувствующих» и адвокатов подняла такой хайп, такую волну, что вроде как у суда и другого решения уже не имеется.

Да, милосердие должно стучаться в наши сердца. Сочувствовать попавшему в беду (а российская тюрьма – беда, да еще какая!) – это нормально и совершенно естественно. Только патологически кровожадные люди не способны на сочувствие.

И я полностью оправдываю их близких. Потому что семья – превыше всего. Если рядом с мужем труп, жена должна быть озабоченна только одним: как этот труп спрятать, а уже потом устраивать разборки с ним, как он дошел до жизни такой.

Но это близкие. А вот нам вмешиваться сейчас в процесс я посчитал бы оправданным только в случае, если бы творилось какое-нибудь совершеннейшее беззаконие, эдакий апокалиптический бред: например, их судили бы за то, что они выполняли поручение иноземной разведки, которая, допустим, преследовала бы промышленника Пака. Но они сейчас под следствием ровно за то, что они совершили.

И если вы вступаетесь сейчас за Мамаева и Кокорина, будьте готовы к тому, что стул прилетит в вас. И может быть, вам даже предложат на месте рассчитаться. Если повезет.

Да, глядя на окружение Кокорина, глядя на жену Мамаева, я понимаю, что они живут в страшном мире. Но они сами себе его выбрали. Впрочем, к следствию это уже не имеет никакого отношения ровным счетом.

В те времена, когда жил Стрельцов, не было повсеместных камер видеонаблюдения. Поэтому мы не можем оценить, что молодой Эдуард позволял себе вытворять в публичном пространстве – можем только опираться на слухи. Но судя по всему, картина вырисовывается простая: юный человек не выдержал испытания славой и пошел вразнос (то, что ему инкриминировали, сомнению не подвергается); после отсидки он вернулся уже не таким гениальным футболистом, но стал человеком, о котором все отзывались до самых последних его дней совершенно иначе.

Я смирился с тем, что потерял Кокорина и Мамаева как футболистов (про игры за ФК «Бутырка» тупо шутить не хочу). Но я очень хочу, чтобы мы приобрели двух изменившихся людей.

Терпения их родственникам и близким.

А всем нам – не вестись на громкие заголовки и причитания-завывания.