Легитимизация неравенства

На всю эту пор­но­гра­фию, свя­зан­ную с пе­ре­име­но­ва­ни­я­ми транс­порт­ных узлов, ав­то­бус­ных оста­но­вок и бу­лоч­ных, не стоило бы об­ра­щать совсем ни­ка­ко­го вни­ма­ния. Ясно ведь — ис­поль­зу­ет­ся любой повод, чтобы от­влечь народ от пу­сте­ю­щей миски.
Однако же ре­зуль­тат по­лу­чил­ся го­во­ря­щий, мно­го­зна­чи­тель­ный. Я даже не про мур­ман­ский аэро­порт имени глав­но­го стра­сто­терп­ца.
Вот мое родное сверд­лов­ское Коль­цо­во в по­след­ний момент решили обо­звать в честь Ак­ин­фия Де­ми­до­ва. Ясно море, в пику Павлу Бажову, ко­то­рый вдруг вне­зап­но пе­ре­стал ли­ди­ро­вать в рей­тин­ге на­род­ных сим­па­тий за счи­тан­ные часы до под­ве­де­ния итогов.
Видите, и здесь об­ра­зо­ва­лась клас­со­вая ди­хо­то­мия. В паре Де­ми­дов-Бажов, как и в за­оч­ном споре граж­да­ни­на Ро­ма­но­ва с Па­па­ни­ным, с одной сто­ро­ны — ари­сто­кра­ти­че­ская, белая, экс­плу­а­та­тор­ская кость, с другой — пред­ста­ви­тель вос­став­ших угне­та­е­мых клас­сов.

Скажем, из статьи в Ви­ки­пе­дии (а откуда еще теперь чер­пать знания) каждый может узнать:

"Как и его отец, Ак­ин­фий не стес­нял­ся в при­ме­не­нии любых средств для до­сти­же­ния своих целей... В ноябре 1702 года ма­сте­ра, при­е­хав­шие на Невьян­ский завод из Москвы, жа­ло­ва­лись, что за­вод­чик же­сто­ко об­ра­ща­ет­ся с ними и не пол­но­стью платит жа­ло­ва­нье... В че­ло­бит­ной 1704 года, по­дан­ной кре­стья­на­ми на Де­ми­до­ва, го­во­рит­ся о том, что он бил на­смерть плетьми кре­стья­ни­на Мак­си­ма Сим­бир­ца и его детей, держал их шесть недель в оковах и морил го­ло­дом. Жалобы на Де­ми­до­ва от кре­стьян по­сту­па­ли и в 1708 году и по­сле­ду­ю­щих годах, однако пра­ви­тель­ство, будучи за­ин­те­ре­со­ван­ным лишь в бес­пе­ре­бой­ных по­став­ках железа и во­ору­же­ний с Де­ми­дов­ских за­во­дов, прак­ти­че­ски все спус­ка­ло за­вод­чи­ку с рук и ни­ка­ким об­ра­зом не пре­пят­ство­ва­ло же­сто­ко­му об­ра­ще­нию с ра­бо­чи­ми".

Оче­вид­но, что фигура Де­ми­до­ва — клас­со­во удоб­ная фигура. Она необ­хо­ди­ма со­вре­мен­ным Де­ми­до­вым для оправ­да­ния их гра­бе­жа и тво­ри­мых ими неспра­вед­ли­во­стей. Ле­ги­ти­ми­за­ция нера­вен­ства. Неслу­чай­но иди­от­ская кам­па­ния сов­па­да­ет по вре­ме­ни с на­ступ­ле­ни­ем класса бур­жу­а­зии на права тру­дя­щих­ся — по всему фронту, от пенсий до ма­ка­ро­шек.

А теперь да­вай­те вспом­ним, о чем писал Павел Бажов? Я вот вырос на его сказах. Ро­ди­те­ли читали мне, читал сам, читал ре­бен­ку. Так вот писал Бажов писал далеко не только про Ог­не­вуш­ку-по­ска­куш­ку, ста­ри­ка Ко­ко­ва­ню или Се­реб­ря­ное Ко­пыт­це.
Сказы Бажова до­вер­ху на­пол­не­ны нена­ви­стью ра­бо­чих к кро­во­пий­цам. На помощь ра­бо­чим и ма­сте­ро­вым пи­са­те­лем мо­би­ли­зо­ва­ны разные чудеса и силы родной ураль­ской при­ро­ды.
Вот почему в ду­ра­ках, как пра­ви­ло, оста­ют­ся и ду­ше­губ-при­каз­чик, и барин из Пе­тер­бур­га, и же­сто­кий немец-ин­же­нер.

Иными сло­ва­ми, Бажов и Де­ми­дов — не просто зна­ме­ни­тые фа­ми­лии из пан­тео­на вы­да­ю­щих­ся зем­ля­ков. Это... враги. Или-или. Се­ред­ки нет. Либо ты за Де­ми­до­вых, либо ты за Бажова и Данилу-ма­сте­ра.
Про­чи­тай­те ба­жов­ский сказ "Де­ми­дов­ские каф­та­ны".
Там про то, как один из оли­гар­хов де­ми­дов­ско­го про­ис­хож­де­ния согнал со своих земель башкир (чистой воды ан­глий­ское ого­ра­жи­ва­ние или при­ва­ти­за­ция по Чу­бай­су), а потом решил рас­счи­тать­ся с ними не крас­ны­ми каф­та­на­ми, ко­ни­ной да ба­ра­ни­ной, как усло­ви­лись, а... сви­ни­ной.
Народ воз­му­тил­ся было, но на него нашли управу:

"Тогда ста­ри­ков увезли, ко­то­рые от Де­ми­до­ва каф­та­ны по­лу­ча­ли. Этих ста­ри­ков и судили как за бунт и при­су­ди­ли — у озера, на том самом месте, где драка была, кнутья­ми бить. Били, ко­неч­но, нещад­но, спина в кровь, и мясо кло­чья­ми. А тот, сукин сын, ко­то­рый драку под­стро­ил, тут же перед всем на­ро­дом по­хва­ля­ет­ся:
— Пом­нить-де меня будут. Не хотели в де­ми­дов­ских крас­ных каф­та­нах гулять, по­хо­ди­те в моих! По росту, небось, при­шлись. Только носить сладко ли?
Тут ему из народу и по­гро­зи­лись:
— Погоди, собака! Сошьем и тебе кафтан по росту! Без еди­но­го шва будет!
Так и вышло. Вско­ро­сти тот де­ми­дов­ский под­руч­ник по­те­рял­ся. Искали- искали, найти не могли. Потом Де­ми­до­ву за­пис­ку под­бро­си­ли. Рус­ски­ми бук­ва­ми писано.
Ока­зал­ся-де на ит­куль­ском Шайтан-камне какой-то че­ло­век в крас­ном каф­тане, ни с кем не раз­го­ва­ри­ва­ет, а по всему видать — из ваших.
Послал Де­ми­дов по­гля­деть, — что за штука?
На озере-то камень тычком из воды вы­су­нул­ся. Боль­шой камень, далеко его видно. Вот на этом Шайтан-камне и ока­зал­ся какой-то че­ло­век. Стоит ровно живой, руки рас­то­пы­рил. Одежа на нем крас­ным от­ли­ва­ет. Подъ­е­ха­ли де­ми­дов­ские до­гляд­чи­ки к камню, глядят, а это мерт­вый под­руч­ный-то. У него вся кожа от шеи до ко­ле­нок со­дра­на да ему же к шее и при­вя­за­на.
С той поры вот будто озеро Ит­ку­лем и про­зы­ва­ет­ся.
По­стра­да­ла, ко­неч­но, де­рев­не­шеч­ка. Иных в тюрьме сгно­и­ли, кого забили, кто в Нер­чинск на вечну ка­тор­гу ушел. Ну, а остав­ший­ся народ вовсе из­ве­рил­ся в Де­ми­до­ве и во всех за­вод­чи­ках. Только о том и думали, как бы чем за­во­дам на­со­лить.
Когда Пу­га­чев поды­мал­ся, так эти ит­куль­ские из первых к нему при­к­ло­ни­лись".

Может, в бла­го­род­ных Ев­ро­пах се­год­ня и поль­зу­ют­ся спро­сом желтые жилеты, но в наших краях — усто­яв­ша­я­ся мода на крас­ные каф­та­ны. Так что польза от все­на­род­но­го го­ло­со­ва­ния, ко­неч­но, есть. Даже если сами ор­га­ни­за­то­ры этого и не в со­сто­я­нии осо­знать.