мешочек moguaku. Шампанское.

Когда  дочка  в  самолёте захотела  съесть  этот творожок,  ведь чувствовала же, что нельзя разрешать.  Через  два дня оказались в инфекционке,  после  посева  диагноз:  сальмонеллёз.

Ребёнок слабел не по дням, а по часам. Это кровавое содержимое горшка, эти стоны. Потом  уже  не может сама сидеть на горшке,  даже не в состоянии пить.  Шприцом без иголки, каждые десять-пятнадцать минут впрыскиваю ей в рот то лекарства, то  отвары изюма,  крапивы и ромашки. Бесконечно подмываю её  бедную задницу,  мажу кремами-маслами, массажирую.

Держалась я достаточно собранно, прекрасно  осознавая,  что состояние матери передаётся ребёнку. Но когда на пятый день она перестала на что-то реагировать, личико с чернющими  подглазниками превратилось в кулачок, а сёстры и врач отворачивали  взгляд,  в меня-таки  вполз ледяной ужас.

Непрерывно молясь, что-то смутно вспоминаю про такой способ, как  не то зарок,  не то обет.  И что же я так сильно люблю, от чего трудно отказаться?

Вспоминаю – шампанское.  И когда было обещано, что никогда  ни глотка, наступило какое-то успокоение. Даже часа два  смогла поспать.

Утром дочь смогла съесть два сухарика величиной с ноготь. Ещё  через два дня  она носилась по больничным  коридорам.

Прошло  больше четырех лет.  Кажется,  даже ситуации такой не было, когда  все праздники-компании-просто так,  принуждали бы чего-то  кому-то объяснять.  Вкус шампанского, и своё прежнее пристрастие тоже вспомнить не могу. В памяти только название:  Брют.  Беслановское .