Роман Сенчи писатель:

– Тургенев не из тех писателей, к которым я часто возвращаюсь. Ещё в школе не смог осилить «Записок охотника», заучить стихотворения в прозе, упорно не понимал «Муму», многие страницы «Отцов и детей» казались мне придуманными, смешными.

Почти всю его прозу прочитал, что называется, запоем весной 1992 года. Я тогда недавно вернулся из армии, в стране бушевали пожары, всё рушилось. Может быть, поэтому захотелось погрузиться в «Вешние воды», «Дворянское гнездо», «Первую любовь», «Месяц в деревне». На стеллаже дома стояло зелёное собрание сочинений Тургенева, и я погрузился.

Месяца два я пребывал словно в ином измерении, но, странное дело, с тех пор к его прозе меня не тянуло; через несколько лет я не мог вспомнить сюжет «Накануне», «Дыма»… Единственное, что меня по-настоящему зацепило, «Рудин». Я, наверное, тогдашний, двадцатилетний, совпал с Рудиным. Даже написал вскоре инсценировку этого романа, которой некоторое время очень гордился и был удивлён, почему её не приняли к постановке в Минусинском драмтеатре.

Что я могу сказать о Тургеневе сейчас? Что благодаря именно ему русская литература XIX века стала одним из главных сокровищ мировой цивилизации. Что это огромный русский писатель. Считаю так не потому, что так принято считать, – я в этом уверен, вспоминая то, с каким чувством читал его произведения.

Правда, Тургенев, к сожалению, забывается. К его книгам всё реже тянется не только моя рука, но и миллионы других читательских рук. Наверное, причина в том, что у Тургенева в прозе почти нет загадок, в отличие от Льва Толстого, Достоевского, Чехова…

Но выбрать месяц-другой и погрузиться в книги Тургенева я очень советую, особенно молодым людям. Он что-то такое меняет в душе, причём навсегда, даже если сюжеты стираются из памяти. Погружавшиеся в Тургенева и не погружавшиеся, это два разных сорта людей.

Хотя герой чеховского рассказа «В ландо» Тургенева читал, но ничего «не нашёл», «не понял». Такое тоже бывает.