Дела семейные (минизарисовка)

Мужчина лет пятидесяти стоял на корме каравеллы. Берег постепенно удалялся. По его обветренному лицу поползла выдавленная бризом слеза. Он держался за фальшборт, костяшки пальцев его побелели. Мужчина вспоминал.

Детство: Генуя, милая сердцу Генуя. Разбитые коленки, отцовские тумаки, большое горящее ухо - послед монашеской науки. Жизнь проста и понятна: нет штанов – украл, надел. Есть хочешь: поймал, съел. Он прислушался к себе: счастье? Пожалуй, да.

Отрочество: Море. Море утром, море вечером, ночью. Вода. Синяя, черная, зеленая, иногда красная. Женщины. Много, разные, теплые, вкусные, неизвестные, как звезды. И мечты. Счастье? Почему нет.

Юность: Амбиции. Хочу. Могу. Неловкость. За одну пару штанов, за отца-ткача. Зато видна цель. Женщины перестали быть вкусными. Звезды тоже. Радость? Да.

Зрелость: Милосердная мадонна! Все, все что хотел, сбывается. Столица метрополии, дом, красавица невеста. Деньги. Можно отдыхать, спрятать оружие. Но.

Потом появилась Она. Исчадие ада, отрыжка преисподней. Изабелл. Теща.

Миллионы испорченных гастухов (зачем вам детки столько слуг, я сама поутюжу).

Пересоленные супы. Ночные посещения супружеской спальни (ничего-ничего, я только нагарчик со свечи уберу). Наушничество. Сплетни на весь Лиссабон: Криштован храпит, Криштован последний раз супружеский долг отдавал на прошлое рождество. Криштован должен всему королевству.

Криштован то… Криштован се….

А затраты на докторов? Касторка и лавровишневые капли, соли и мигрени, мази и колени. Всё, всё под хвост любимой левретке Изабелл… Святая инквизиция!

А Фелипа, жена? Красавица и умница. Была.  

Он с ужасом наблюдал, как она все больше становится похожей на маму. Подбородок поплыл. У губ легла тенью недовольная складка. Двух Изабелл его воспаленный мозг перенести не смог.

Адмирал и вице-король опасно перегнулся через леер, представил рожу Изабеллы, когда юнга вручил ей прощальную цидульку: «Уплыл навсегда и не вернулся, Колумб» и счастливо захохотал: - Сво-бо-да!

Жизнь переставала быть скучной.