Еврейский анекдот как зеркало межнациональных отношений в СССР

- Знаешь, чем закончилась наша ссора с женой? Она приползла ко мне коленях!

- И что же она тебе сказала?

- "Выходи из-под кровати, жалкий трус!"

Этот анекдотец с длинной-предлинной бородой удобен для маленького эксперимента. Давайте лишим его нейтральной "общечеловеческой" окраски и попробуем переодеть в национальные одежды.

Неповторимый французский колорит: Жан рассказывает, чем закончилась его ссора с Франсуазой, а Пьер переспрашивает...

Чувствуете, какая сразу появилась пикантность, гривуазность, элегантность? Стоит сделать участниками диалога герра Карла Мюллера и фрау Клару, и  текст приобретает черты некоторой туповатости, тяжеловесности.

Предлагаем читателю самому проверить, какими гранями заиграет сценка, какие появятся оттенки, если действующими лицами будут пан и пани Ковальские, Джек и Мэри Смит, Дон Альберто и Марианна.

Не составляет большого труда придать истории типично еврейские черты:

- Знаешь, Хаим, чем окончилась наша ссора с Саррой?

- Откуда мне знать, Мойше, откуда?

- Она таки приползла ко мне… и т.д.

Отличие еврейского анекдота от иных-прочих состоит в том, что рассказчик может продемонстрировать специфический акцент, эту кагтавость, которая сама по себе ужасно комична. (Интересно, показался бы  таким же смешным Хаиму, Абраму и Сарре акцент Ивана, если  бы тот вдруг решил поведать на идиш смешной случай из русской жизни?).

Кроме того, забавная сценка сразу приобретает новый глубокий смысл и некий философский подтекст. Шутливая история  прекрасно вписывается в целостную философскую концепцию, подтвеpждая  глобальную оценку еврейского национального характера как характера бабьего, по-бабьи трусливого и склонного подчиняться бабам.

То ли дело русский анекдот - там муж часто бывает глупее жены, но никогда не позволит ей помыкать собою, разве что когда вернется домой пьяным до полного непотребства.

Анекдот как жанр вообще ужасно консервативен. Давно уже нет ни местечек, ни тех евреев, ни того акцента, давно уже Абрам стал Анатолием, а Мойше - Мишей. Но фольклор цепляется за  давний антураж, дорожит им.

Собственно, добрая половина так называемых еврейских анекдотов таковыми можно считать лишь условно. Берется мигрирующий сюжет - культурное достояние всего человечества, некая поучительная история, высмеивающая скупость, жадность, агрессивную трусость, беспринципность, коммерческую изворотливость,  корыстный обман. И -  костюмируется в наряд того племени, которому, по мнению рассказчика и слушателей, в наибольшей степени свойственны эти милые качества.

Анекдоты имеют свойство приспосабливаться к обстоятельствам и взглядам  общества,  появляться из небытия или забвения в нужный момент. Так, многие устные рассказы про Леонида Ильича возникли давным-давно. Возможно даже, они существовали всегда в качестве анекдотов о "просто" старых маразматиках, без всяких политических обертонов, были благополучно забыты и проснулись к новой жизни, когда возникла в этом общественная потребность. Быть может,  анекдоты не рождаются и не умирают, а  вращаются по своим орбитам, как планеты.

В "национальных" анекдотах, по идее, должны отражаться характеры обоих народов -  того, который рассказывает, и того, о котором рассказывают. Однако анекдот об универсальных человеческих  пороках, , пригодный на все времена, не может быть правдивым зеркалом межнациональных отношений, даже если отрицательные герои снабжены инородческими именами.

Меня уверяли, что те анекдоты, которые в Польше, России, на Украине считаются еврейскими, турки рассказывают о греках, иранцы - об армянах, а индонезийцы и вьетнамцы – о китайцах.

Может быть, чукчи рассказывают их с русским акцентом?

Несколько притч о необыкновенной скупости и жадности Хаима и Мойше  пишущему эти строки довелось услышать в Болгарии, но там их персонажами были габровцы.

Анекдоты советской эпохи про Абрамовичей и Рабиновичей – особая статья: их персонажей не перелицуешь, не пересадишь на немецкую или французскую почву!

Конечно, абрамовичи-рабиновичи сохранили некоторые традиционные черты: они хитры, находчивы, изворотливы. Но эти качества часто  вызывают скорее симпатию, чем отторжение. На первый взгляд, кажется странным, что в конфликте с русским еврей, как правило, выходит моральным победителем. Тут дело, видимо, в том, что русский в анекдотах  - это обычно начальник отдела кадров, милиционер, секретарь парткома, инспектор ОВИРа, генерал - вообще начальство. Другими словами, представитель не столько своего народа, сколько Системы.

Позволю себе напомнить кое-что.

В отделе кадров:

- Моя фамилия Абрамович, но я не еврей.

- Знаете, с такой фамилией мы лучше возьмем еврея.

В отделе кадров в порядке эксперимента живого сотрудника заменили роботом.

Вот он ведет прием:

- Ф-а-м-и-л-и-я?

- Иванов.

- Н-а-ц-и-о-н-а-л-ь-н-о-с-ть?

- Русский.

- С-у-д-и-м-о-с-ть?

- Было дело…

- Д-о с-в-и-д-а-н-и-я. С-л-е-д-у-ю-щ-и-й. Ф-а-м-и-л-и-я?

- Мухаметдинов.

- Н-а-ц-и-о-н-а-л-ь-н-о-с-ть?

- Крымский татарин.

 - Д-о с-в-и-д-а-н-и-я. С-л-е-д-у-ю-щ-и-й. Ф-а-м-и-л-и-я?

- Либерзон.

- Д-о с-в-и-д-а-н-и-я.

В ОВИРе:

- Почему хотите уехать в Израиль, гражданин Рабинович?

 - Сам не знаю. Забыл начисто!

- Может, вас зарплата не устраивает?

- Да нет, зарплата приличная.

- Может, у вас карьера не ладится?

- Нет, все в порядке.

- Может, у вас с начальством отношения плохие?

- Нет, директор меня уважает.

- Может, жилищные проблемы?

- Нет, у меня отличная квартира.

- Так чего же тебе еще надо, жидовская морда?

- Вспомнил, вспомнил!

Два старых еврея в кипах идут из синагоги. Навстречу им пьяный:

- У-у, жиды проклятые! Насосались русской крови? Ну, погодите, мы еще до вас доберемся!

- Слышишь, Абрам? – говорит Мойше. - Если бы еще в магазинах была колбаса, то было совсем, как при царе Николае!

Километровая очередь ожидает, когда же в магазин завезут какой-то дефицит.

Выходит директор магазина:

- Только что звонили с базы – дефицита завезут меньше, чем мы надеялись. Так что граждане еврейской национальности могут спокойно идти домой.

Через час снова выходит директор:

- Только что звонили с базы – дефицита завезут совсем мало. Так что беспартийные граждане могут спокойно идти домой.

Еще через час директор выходит с убитым видом:

- Только звонили с базы – сегодня дефицита не завезут. Товарищи коммунисты, просьба соблюдать партийную дисциплину и спокойно разойтись.

Коммунисты расходятся, ворча: «Снова этим евреям повезло!»

Сочувствие Рабиновичу обеспечено, ибо анекдот - на стороне слабого, униженного и оскорбленного.

Что у Иванова на уме, у Рабиновича на языке, он более последовательный и смелый враг режима, ибо подвергается дополнительным государственным пинкам. Не случайно именно Абрамовичу анекдот доверяет установить мировой рекорд в метании молота ("Вы бы посмотрели, куда бы я зашвырнул серп!").

И что примечательно: несмотря на распространие бытового антисемитизма, советский фольклор недвусмысленно враждебен антисемитизму политическому. Один из излюбленных объектов разоблачения и осмеяния - официальный миф о дружбе народов, один из постоянных персонажей - казенный пропагандист-интернационалист, при ближайшем рассмотрении оказывающийся черносотенцем.

Таким образом, русский народ, смеявшийся над этими анекдотами,  проявлял свое исконное чувство справедливости и способность подняться над национальными предубеждеиями.

Вы скажете: еврейские анекдоты в основном евреями и сочинялись! Это не играет роли, если народ принимает и повторяет шутку, смеется ей, шутка становится его собственностью, авторство принадлежит народу (подобно тому, как давно стали русскими народными многие песни, созданные евреями).

Разумеется, поведение Абрамовича из анекдотов далеко не всегда вызывает сочувствие, иногда он смешон своей мелочностью, самомнением, стремлением "собирать сметану" на некой неподходящей субстанции, желанием объяснить все свои неудачи происками антисемитов. («Из-за них меня не пгиняли на габоту диктогом на гадио!»). Но, повторюсь, преобладает добродушно-иронический пафос.

Поистине прелестен и анекдот о том, как на вопрос о том, кто по национальности папы Римский, еврей воскликнул: "Не может быть!" Как виртуозно трехплановое построение этой коротюсенькой репризы, и как метко  воспроизведена одна из черт еврейского национального характера! Это как раз тот случай, когда на зеркало пенять не приходится.

Злобно-саркастическую оценку Абрамович получает, когда пытается откреститься от своих семитских корней и не только выглядеть «истинно русским», но и превзойти всех-всех-всех по части «русскости».

Прохожий – голому мужчине на пляже:

- Рабинович, или наденьте трусы, или снимите крестик!

Вообще на анекдоты, если они остроумные, обижаться глупо. Давно ведь известно: анекдоты рассказывают обычно не о том народе, который достоин смеха, но о том, который понимает, ценит, любит острое словцо...