Геолог К. И. Сатпаев работал в Алма-Ате, а дача у него была под Москвой, в Абрамцево. Почему?

Когда в августе 41-го в руки немцев перешел Никополь, министр пропаганды Геббельс выступил по германскому радио со специальным заявлением.

"Храбрые солдаты фюрера, сокровища Никополя перешли в руки немецкой нации. Отныне советские заводы обречены на марганцевый голод! Отныне доблестной армии фюрера остается уничтожить последние танки русских! Мы победим!".

Никополь и Чиатура добывали 90% марганца в СССР. Выпуск соответствующей стали для брони танков невозможен без марганцевых добавок. Металлургическая промышленность страны встретила 1942 год с мизерными запасами марганцевого сырья.

Существует история, о том как Сталин якобы выразился: "А где этот казах-геолог, который нам в 30-е годы мозги компостировал про марганец у них в степях? Найдите его!". Сатпаев, учитывая сложившуюся критическую ситуацию, предложил незамедлительно начать разработку месторождения марганцевых руд. Время было суровое, ответственность высока. Некоторые геологи проявили осторожность, и во избежание ошибки предлагали вопрос разработки отложить до окончания геологоразведочных работ. Цена ошибки в то время была жизнь человека. Но Сатпаев взял всю ответственность на себя.

В феврале 1942 года, в условиях суровой зимы Каныш Имантаевич вместе с представителем главка на санях из Карсакпая поехал в урочище Жезды. Необходимо было убедить представителя из Москвы в надежности месторождения.

Среди белого снежного безмолвия на месте месторождения стояла одинокая юрта, в которой жили старик со старухой. К юрте пробирались через сугробы снега. А потом с лопатой в руках расчищали снег, чтобы пробиться к рудному пласту, который выходил на поверхность. Найденные образцы руды были богаты марганцем. Рудное тело выходило на поверхность и давало возможность уже с первых дней одновременно со строительством рудника начать добычу руды.

Сатпаеву удалось убедить представителя главка, что по качеству руды и потенциальным запасам это месторождение в условиях военного времени может восполнить временно утраченные Никополь и Чиатуры, обеспечить марганцем заводы Магнитки и Кузбасса.

Подробнее с фото есть по ссылке.

Уже в марте, одновременно с геологами, в урочище Жезды приехал энергичный директор будущего рудоуправления Михайлов, в довоенное время работавший в Кривом Роге. Началась геологическая разведка месторождения.

Первая скважина не дала ожидаемых результатов. Бурение продолжили, и новые скважины подтвердили наличие марганцевой руды на глубине.

Сначала руду отвозили на станцию Джезказган, а после загрузки нескольких вагонов их с курьерской скоростью отправляли в Магнитогорск. Вскоре автомашины стали возить сырье навстречу составам, которые двигались по быстро строящейся железнодорожной ветке.

Комитет обороны выделил из фронтовых фондов 250 американских «студебеккеров». С июля рудник перевели на производственный график добычи, такое в истории советской промышленности было впервые. Предстояло добывать и вывозить по 15 тысяч тонн руды ежемесячно.

С запуском этого месторождения вместо обещанного фашистами марганцевого голода и падения производства нашим танковым заводам удалось увеличить выпуск броневой стали в три раза по сравнению с предвоенным уровнем.

Мы победили.

Дача в поселке академиков была построена по финскому проекту, из финских комплектующих (за счет репараций от Финляндии), вся сантехника и обстановка были немецкие (за счет репараций Германии), строили ее пленные немцы. На тот момент такая дача была верхом роскоши. Дача стояла на участке 1 гектар. В ней были подведены вода, канализация, электричество. Отдельно было построено здание под гараж. К даче прилагалась машина и личный шофер. Были созданы все условия, чтобы советские ученые не отвлекались на бытовые мелочи, и занимались наукой.