Главный итог года – я проиграл Венедиктову 100 долларов, но не жалею об этом!

Вначале – почему проиграл.

Мы сидели с эховским сатрапом у него в кабинете и спорили о приговоре Ходоркому и Лебедеву.
Я утверждал, что власть понимает, что их нужно выпустить поскорее. Особенно это понимает Медведев, полагал я, потому что даже если он тоже хочет, чтобы эти двое сидели, то это невыгодно России, как государству – слишком позорно все это сделано. То есть, нанотехнологии и сидельцы – это несовместимо.
Поэтому я предложил вариант, что им дадут ровно столько, чтобы они вышли после 12-го года – чтобы не смущать нацлидера в его плавном переползании на трон.
Кроме того, подобный срок сразу успокаивает либералов, потому что они понимают игру власти и видят, что она идет на уступки и готова прекратить это позорище. И совсем не потому, что она, власть, слаба, а потому что сидение юкосовсцев – это вред стране.

Венедиктов как обычно грубо сказал, что аптека за углом и предложил свой вариант.
Как и все, что предлагает эховский диктатор, этот вариант был незатейлив – именно так формируется программная сетка «ЭХА» и назначаются ведущие на утренние программы.
Наш эховский Заратустра сказал так: «Срок будет максимальный, и сидеть будут до конца».

Мы поспорили на 100 долларов, по курсу ЦБ, естественно.
Руки перебивал, по-моему, Сергей Бунтман, который все время требовал 150 рублей за то, что был «свидетелем». Это Бунтман назвал «сервисом». 

Я спросил Венедиктова, почему у него такое неправильное мнение – ведь на кону авторитет страны.
Ответ главреда состоял из одного замысловатого короткого предложения, соединяющего в себе его знание истории, опыт учителя и тончайшее изучение некоторых особенностей русского языка. Если говорить о смысле сказанной фразы, то я ее в словах повторить не могу, ибо г-н Венедиктов ответственен за всю радиостанцию и ведет тонкие игры с правящим «кровавым режимом». Но, если кратко изложить смысл, то он таков – есть страна и есть люди, которые ею руководят. И не всегда они ставят себя по важности именно в такой очередности – «страна, люди».

Итак, признаю – Венедиктов, я проиграл тебе 100 долларов по курсу ЦБ, но я лично проверю, чтобы ты их задекларировал и выплатил государству 13%, а Бунтману выдал его долю за сервис!



Теперь о том, почему я не жалею о проигрыше.

Для меня он означает прощание с иллюзиями. Когда-то была «оттепель» 60-х, но я был тогда маленьким, и жизнь мне не позволила набраться подобного опыта разочарования.

Спасибо Медведеву – он помог.

Я не хочу его унизить, но, к сожалению, его должность называется «президент», и тут либо будь президентом, либо...

Признаюсь, Д.А., вы долго держали морковку перед моим носом, чтобы я бежал за рассыпанными вами обещаниями, среди которых главное для меня – «правовое государство».
Я поздравляю Вас с тем, что вам его сконструировать не удалось. Возможно, каждый вечер вас бьют по печени в подвалах Лубянки, возможно, вам просто все пофиг – мне это без разницы.

Важно, что вы мне объяснили главное: «Парень, на меня не надейся – моя должность называется «president limited».
И мне все равно – вам не дали возможности сделать правовое государство или вы лично считаете, что Данилкин-суд был справедливым. Главное, что правового государства нет. Вы его...
А с правового государства, как вы верно все эти два года нас учили, все начинается. И сколково ваше, и все прочее.

Благодаря вам, Д.А., я вступаю в Новый Год с девизом Людовика XIV «Государство – это я!».

Что это означает?
Это означает следующее – никакого доверия власти – она лжет!
Никакой веры ее обещаниям – она мистифицирует.
Никаких надежд – надеяться не на кого.

Никаких общих «государственно-народных» планов – в Кремле строят свое государство, в котором место гражданам не предусмотрено.

И никакой вам веры «в кредит» – вы хотите веры в ваши планы и обещалки, не показывая, что написано внизу бумаги мелким шрифтом.

То есть, государство – это я: то, что сделаю своими руками, придумаю головой и реально осуществлю, в отличие от Вас.

Видите, Д.А., вот вам и первые последствия нового Данилкиного приговора!

С Новым Годом, господин президент, и согласитесь, что иногда за потерю девственности стоит заплатить 100 долларов по курсу ЦБ.

Особенно, если это потеря девственных иллюзий.