Milliyet, Турция: Сирия — это «боевая лаборатория» России

Российская армия в Сирии не только изучила потребности войны, но и исследовала требования оружейного рынка, проверила свою готовность в реальных боевых условиях и сделала соответствующие выводы. Для России это был бесценный опыт во всех сферах, испытала новое оружие, которое будет выпущено на рынок, усовершенствовала разведку в условиях гибридной войны, считает турецкий эксперт.

Гражданская война в Сирии обсуждается в разных аспектах. В июне этого года Владимир Путин, а несколько дней назад и российское Министерство обороны в своих заявлениях вынесли на повестку дня один аспект, которому не уделяется должного внимания. Сирия в ходе гражданской войны выполнила функцию «боевой лаборатории» для российских вооруженных сил.

Иными словами, российская армия не только изучила потребности войны, но и исследовала требования оружейного рынка, проверила свою готовность в реальных боевых условиях и сделала соответствующие выводы.

Конечно, не только русским гражданская война в Сирии предоставила такую возможность. Сирия в конце концов стала лабораторией, которая открыта для каждого, у кого есть потенциал и намерение его усовершенствовать. Это касается как государств, так и негосударственных игроков. В силу того что русские вынесли эту тему на повестку дня и поделились данными, в центре этой статьи — Россия.

Во время холодной войны советская армия брала на себя разные роли в разных уголках мира. Воюя в Афганистане и Анголе, она выполняла консультационные миссии на Кубе и в Сирии. В период после холодной войны Россия при отсутствии прежней боеспособности и меньшем числе военнослужащих выполняла ограниченные задачи в Боснии и Косово.

Российская армия, которая долгое время испытывала нехватку ресурсов, при недостаточном оснащении и слабой учебной подготовке была ограничена в своей деятельности только пределами России. Она пыталась извлечь уроки из действий Запада в Афганистане, Ираке, на Балканах.

Возросшие военные расходы при Путине, изменившееся политическое видение, вернувшаяся уверенность в своих силах, война в Грузии и украинский кризис подготовили почву для того, чтобы армия снова стала активной.

Хотя в ходе двух этих событий российская армия приобрела определенный опыт небольшого масштаба, на Украине она не стала непосредственным участником войны.

Мы видим, что решение использовать Сирию как «лабораторию для гибридной войны» русские приняли в сентябре 2015 года. Так, согласно обнародованным российским министерством обороны «итогам лабораторных исследований», российская армия, которая с этого времени взяла вожжи в свои руки, оказала значительное содействие Асаду. По словам официального представителя ведомства, если до этого времени Асад мог контролировать только 8% территорий страны, то сегодня он контролирует 96,5%. (Хотя мы, глядя на ту же карту, почему-то видим другую картину!)

Отталкиваясь от заявлений и данных, мы можем сказать, что для изучения нового типа войны российская армия использовала «сирийскую лабораторию» с пятью целями. Их можно сформулировать следующим образом: предоставление военным опыта во всех сферах, развитие потенциала взаимодействия с разными игроками, испытание нового оружия и оборудования, которые будут выпущены на рынок, разведка в условиях гибридной войны / киберпространстве, пропагандистская война.

Российская армия вывела на поле боя под своей эгидой бойцов разного класса. Таких как профессиональные военные, пилоты, силы специального назначения, военная полиция, военные советники, технические специалисты, сотрудники частных военных компаний, представители разведки, аналитики социальных сетей. Российское министерство обороны предоставляет статистическую информацию и на этот счет.

Согласно ей, в гражданской войне в Сирии приняло участие 63 тысячи российских военных, в том числе 434 генерала. Более того, в операциях в реальной боевой обстановке поучаствовало 90% экипажей армейской авиации и 60% экипажей стратегической авиации. В то время как силы авиации совершили в общей сложности 39 тысяч боевых вылетов, в ходе операций было уничтожено 86 тысяч боевиков, в том числе 830 полевых командиров, большинство из которых уничтожил русский спецназ.