РОССИЙСКИЕ ЭЛИТЫ КАК УГРОЗА НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

Недавно в одной из интернет-дискуссий я получил пронзительный по своей искренности комментарий: «… в России у элиты всегда "всё хорошо", она занята исключительно собой, не заботясь ни о стране, ни о народе, при этом без смущения жируя за его счет. Неужели таких проблем не было и нет на Западе? Неужели казнокрадство это свойство исключительно российских чиновников? Неужели на Западе не было своих маниловых, коробочек, ноздревых, собакевичей и им подобных? Тогда давайте внимательнее изучать Запад и учиться у него организации социальной жизни. Неужели действительно там все такие честные, а у нас все сплошь ворьё - кому какой чин ни дай, так обязательно будет воровать и ездить с мигалкой по встречной? Я никогда не поверю, что на Западе поголовно все являются честными и совестливыми людьми и соблюдают законы из любви к ближнему. Тем не менее, на Западе есть порядок, а у нас нет. Почему???»

Это самое «Почему???» волновало меня давно, но именно искренность этого недоумения заставила меня вернуться к этой теме.

Вначале определимся с понятиями. Под элитой мы понимаем тех, кто благодаря своему положению в политике, экономике, культуре, духовной сфере имеет возможность принимать решения, имеющие общенациональное (или местное значение) или оказывать реальное влияние на принятие таких решений. И как гласит энциклопедическое определение, это – «неотъемлемая и важная часть любого социума. Осуществляет функции управления, а также выработки новых моделей поведения, позволяющих социуму приспосабливаться к изменяющемуся окружению»

Чем больше вникаешь в процессы формирования наших элит, их смены, мотивации, тем больше убеждаешься, что во многом именно «благодаря» им в истории России весьма редки примеры эффективного управления и развития, но слишком часты периоды национального прозябания, несвободы и застоя.

У этой проблемы глубокие исторические корни. Сколько бы ни пытались представить легендарным призвание варягов, трудно отрицать факт, что именно они определили направленность развития и сформировали ключевые институты нашего раннего государства.

Мы можем спорить по поводу того, были ли варяги, говоря новоязом, наемными менеджерами или просто «крышевали» славянские племена, однако трудно поспорить с тем, что именно это призвание положило начало отчуждению между властью и народом.

Власть признают, с ней мирятся, однако ж, она остается чужой и, образно говоря, русская традиция «держать кукиш в кармане» по отношению к властной элите берет свое начало именно с этого.

Следующий узловой эпизод нашей истории, оказавший ключевое влияние на процедуры формирования и характер элит – монголо-татарское нашествие.

Хитрость монголо-татарской системы заключалась в том, что они управлялись с покоренным народом и обирали его, его же руками. Вернее «руками» русских князей. Однако теперь легитимизация этой власти все менее связывалась с традиционными демократическими процедурами. Она утверждалась извне вручением ярлыков. Князья были фактически наместниками хана в своих владениях.

Характерный пример. В 1305 году, когда Юрий Данилович князь московский приехал в Орду, то князья татарские сказали ему: «Если ты дашь выходу (дани) больше князя Михаила Тверского, то мы дадим тебе великое княжение». Юрий пообещал дать больше Михаила, но тот надбавил еще больше; Юрий отказался, и Михаил получил ярлык.

При этом не стоит забывать, что торговля за Великое княжение, собственно говоря, шла русскими людишками, их достатком, судьбами и самими жизнями. А потому, наметившееся еще при варягах отчуждение власти от тела народной жизни, получило при монголо-татарах свое дальнейшее развитие и закрепление.

Любопытна подмеченная еще Костомаровым роль Александра Невского в формировании системы, отчуждавшей элиты от народа: «Проницательный ум Александра, вероятно, понял также, что покорность завоевателю может доставить такие выгоды князьям, каких они не имели прежде.

До сих пор князья наши волей-неволей должны были разделять власть свою с народной властью веча либо подбирать себе сторонников в рядах народа. Собственно, они были только правителями, а не владельцами, не вотчинниками, не государями. Монголы, как по своим понятиям, так и по расчету, естественно, усиливали власть и значение князей за счет веча; легче и удобнее им было вести дело с покорными князьями, чем с непостоянными собраниями веч. Вот отчего все русские князья, побивши челом хану, получали тогда свои княжения в вотчину, и власть их в большей части русских земель очень скоро подавила древнее вечевое право».

В дальнейшем, в ходе процесса формирования централизованного московского государства феодалы присоединенных территорий становились слугами Московского правителя. И если последний в отношении с собственными боярами по традиции мог сохранять какие-то договорные обязательства, идущие еще от вассальных отношений, то по отношению к элитам присоединенных земель он был только господином. Все население страны — от высшего боярства до последнего смерда — были подданными царя, его холопами.

Так завершился процесс качественного перерождения элит: независимость положения, суждения, и самого их достоинства канула в лету, на смену ей приходит элита, которая по образу мышления и поведения становится холопской, лишенной желания проявлять хотя бы маломальскую инициативу.

Именно в это время между князем и всеми слоями общества, включая и высшие, происходит замена вассальных связей на служебно-подданнические. В их основе уже нет договорных отношений, характерных для канувшей в лету Киевской Руси и сохранившихся в странах Западной Европы. Вместо отношений, фиксировавших как обязанности, так и права социальных групп приходит жесткое подчинение и покорность воле великого князя. Утверждается форма обращения бояр и князей к государю: “Я есмь холоп твой”, - немыслимая для отношений между сюзереном и вассалом. Посол Германской империи Сигизмунд Герберштейн в начале XVI в. отмечал: “На Руси все они называют себя холопами, т.е. рабами государя... Этот народ находит больше удовольствие в рабстве, чем в свободе”.

Экономической основой подданнических отношений становится государственная собственность на землю. Для царя вся страна — это собственность, с которой он действует как полноправный хозяин. В Московском государстве практически отсутствовал институт частной собственности, который в Западной Европе послужил основой будущего гражданского общества, разделения властей, системы парламентаризма.

Самодержавие не терпело никакой самоорганизации аристократии на основании собственного права, не допускало и возрождения автономии городов, фактически ликвидированной монголо-татарами. Но именно городская автономия была в Западной Европе предпосылкой цивилизаторских и культурных достижений.

Историки отмечают примечательный факт: если при Иване III знатные люди подписывались обыкновенными именами, то при Иване IV уже и люди знатные в обращении к государю используют уничижительную форму имени, которую ранее использовали только люди незнатного происхождения – Ивашка, Петрушка, Степашка. Холопское самосознание все более овладевает нашими элитами.

При Иване Грозном нашим элитам к тому же был нанесен, самый что ни на есть удар «ниже пояса», последствия которого мы видим вплоть до наших дней. Его знаменитый отъезд в Александровскую слободу, положивший начало опричнине, сопровождался посланием к митрополиту со списком «измен боярских» и грамотой «ко всему православному христианству» в котором источником всех бед народных назывались бояре.

Именно они по заверениям царя мешали ему установить справедливость.

Тем самым Иван Грозный создал систему отношений между царем народами и элитами, в которой последние всегда могут быть объявлены источниками народных бед и страданий. В обществе всегда будут культивировать презрение и недоверие к интеллектуальным, экономическим и политическим элитам, которое легко можно превратить в активное недовольство, а значит в орудие давления против тех, кто посягнет на самодержавность власти. Поставив московскую знать в положение, когда для нее одинаково гибельны и опала царя и гнев народа, Иван IV выговорил себе право манипулировать элитами по своему усмотрению.

И эта система жива по сию пору. И не важно, кто и когда будет выброшен на прямое или фигуральное растерзание толпе в качестве козла отпущения - боярин ли Морозов, Лаврентий ли Берия или Березовский с Ходорковским.

Без высшего сословия, подобного тому, которое сформировалось в Европе, не было, с одной стороны, почвы для сословного представительства, а с другой - в формирующейся системе государственного управления все более явственно проявлялись и начала основополагающей для русской государственности бюрократической «вертикали власти».

При этом продолжает жить и заложенная еще призванием варягов традиция даже этнического отчуждения власти от подвластного общества. Иван Грозный, первый царь русский, иногда вел свое происхождение от герцогов баварских и в этом отношении примечателен приведенный Соловьевым следующий рассказ: «… однажды царь, отдавая золотых дел мастеру, англичанину, слитки золота для сделания из нее посуды, велел хорошенько смотреть за весом, прибавя: «Русские мои всегда воры». Англичанин улыбнулся и, спрошенный о причине улыбки, отвечал: «Ваше величество забыли, что вы сами русский». «Я не русский, - отвечал царь, - предки мои германцы». В этом эпизоде мы видим отнюдь не подчеркивание своего «права по происхождению» от Рюриковичей, а именно проявление даже на уровне личного ощущения царя своей отчужденности от своих же подданных. Такое же ощущение транслировалось и сверху вниз по иерархии элит.

Плоды такого «опускания» и отчуждения элит уже в эпоху Анны Иоанновны прибрели совершенно уродливый вид. Вот что пишет известный историк А.Н.Боханов, рассказывая о шутовских забавах недалекой императрицы: «… таким способом она примитивно, с большим наслаждением издевалась над представителями аристократических фамилий, каковые и были не по своей воле шутами. Каждый из них в чем-то «провинился» перед ней, этим унижением императрица наглядно напоминала всем, что знатность, богатство, почести и все-все зависят только от расположения и благосклонности самодержца.

Но парадокс в том, что назначенные в шуты родовитые дворяне не расценивали это как оскорбление дворянской чести. Они были не рыцарями, а теми же, как и все остальные, холопами царя».

Менялись цари, менялись эпохи, но обстоятельства, влияющие на качество наших элит, оставались прежними.

Не изменил принципиально их положение и большевистский переворот. Самодержавие было заменено партийно-бюрократической пирамидой власти, но система отношений между новыми элитами, вершиной этой пирамиды в лице теперь уже генсека компартии и народа не менялась. Периодически на скорый суд и расправу из элиты выхватывались отдельные представители, которых власть объявляла виновными в той или иной провинности перед народом, а сами «верхи» при этом оставались как бы ни при чем.

Впрочем, некоторое изменение условия функционирования наших элит произошла. Если раньше государство и подданные находились в частной собственности самодержца, то теперь они становятся безраздельной коллективной собственностью бюрократии. При этом государство становится механизмом для удержания этой собственности от посягательства, как со стороны общества, так и со стороны внешних конкурентов, которые одинаково опасны для системы.

Не внесла существенных изменений в положение элит и перестройка и установление путинского режима. Зависимость элит от высшей государственной иерархии стала лишь более закамуфлированной, но по сути все той же.

Отсюда все особенности нашей элиты, заложенные еще во времена призвания варягов и нашествия монголо-татар, и сохранившиеся до сей поры.

- У наших элит не заложены основы ни чести, ни достоинства, ибо в холопах этих качеств не может быть по определению. Они способны лишь раболепно прислуживаться пред президентом, а досаду от своей холопской зависимости вымещают на презрении к тем, кто ниже их.

- Наши элиты склонны к тотальному воровству, ибо у них, никогда не располагавших своей собственностью, не зависящей от благоволения высшей власти, генетически не привито уважение к собственности как таковой. Они всегда склонны воспринимать все вокруг себя как предмет присвоения, ибо отождествляют себя с властью, а власти в их понимании дозволено все.

- У них веками выхолащивали вкус к инициативе, заменяя ее директивными указаниями. Отсюда хроническая неконкурентоспособность наших элит по сравнению с элитами западными, положение которых зависело всегда не столько от благоволения сюзерена, сколько от собственной предприимчивости.

- Наши элиты не служат ни государству, ни обществу, они служат только вышестоящему начальнику и себе.

- У наших элит в крови пренебрежение к народу, как бывает всегда у холопов, выбившихся в начальники и потому всем своим поведением подчеркивающих свою отдаленность от среды, их взрастившей.

- Наши элиты склонны к шутовству, причем это характерно как для политических элит (те же депутаты в Госдуме, жириновские и пр.) так и культурных, которые прислуживают власть предержащим.

Эти изначальные качества в соединении с неизбежной деградацией управления при вертикали власти и приводит к тому, что наши элиты являются самым слабым звеном в государстве и даже представляют прямую угрозу нашей национальной безопасности.

Вот почему в критических для России ситуациях, таких как нашествие наполеоновских войск или вторжение гитлеровских захватчиков, война неизбежно становилась Отечественной, т.е. по сути народной.

Вот почему сегодня у наших элит фактически даже нет гражданской принадлежности к своему государству – их капиталы, дети, родственники, недвижимость - за границей. Они постоянно «живут на два дома», так как лицо, от которого они зависят, может поменяться, а будет ли к ним благоволить новое – неизвестно. Поэтому на всякий случай надо иметь пути к отступлению, короче говоря, слинять.

Что с этим делать? Смена элит не дает результат. Нужно менять систему. В нашем государстве вместо системы сдержек и противовесов в виде разделения властей, профсоюзов, правозащитных и других неправительственных организаций, свободной прессы существует система соглашений о лояльности между властью и элитами. А в этой системе мы никогда не получим инициативных, ответственных и перед государством и перед обществом лидеров, которые могут обеспечить эффективное управление общественными делами. Орлов в курятнике не взрастишь, разве что двухголового нелетучего мутанта.