Над "Матроской тишиной" - синева
На модерации
Отложенный
ВСТРЕЧИ С «ГЕКАЧЕПИСТОМ»
«Спасите меня, поэты» - в стихотворении «Над «Матросской тишиной»- синева», обращался с тюрьмы КГБ, что на улице Матросская тишина в Сокольниках, к шестидесятникам Анатолий Лукьянов. Не спасли, а еще больше оболгали, предали надсмеялись в либеральной прессе над своим былым покровителем. Плененный, незаконно арестованный, с клеймом «гекачепист», брошенный своим кремлевским однокашником, брошенный трусливым, лакейским депутатским корпусом Верховного Совета СССР, Анатолий Осенев, оставив псевдоним стал Анатолием Лукьяновым в антологии тюремной поэзии занял место после стихов Василия Стуса и Юлия Данелия.
Всю ночь стучал в решетку дождь.
Желая достучаться
Сквозь бред газет, угар и ложь
До правды и участья.
Интерес к этим тюремным стихам – в политическом имени автора, как интересны читателям стихи И. Сталина, Ю. Андропова.
1991г. От августовской жары впал в Форосский обморок на даче «Заря» «лучший немец», беременный социал- демократией и тайно влюбленный в «железную леди», Михаил Меченый. Ельцинские коммутанты разогнали Верховный Совет. Кухаркам и лакеям место в лакейской, а не в высшем органе страны. 24 августа, в Варфоломеевскую ночь, Генеральный Секретарь Коммунистической партии Советского Союза призвал коммунистов к самороспуску, и 18 миллионов членов как ветром сдуло. Бывшие члены Политбюро и генералы КГБ, холуи и певцы соцреализма, придворные диссиденты – бросали камни в узников «Матросской тишины». Но поэт Лукьянов продолжил традиции славянской тюремной поэзии. Его обвиняли в измене Отечества люди, предавшие эту Родину в Рейкьявике, на Мальте, в Вискулях. Сидя в камере политзек Лукьянов, сплетает венок Волошинских сонетов, уверен, как и его любимый художник, что «... душу Отечества не сгубят свирепые демоны глухонемые».
В сборнике «Стихи из тюрьмы» узник 4-го изолятора, Председатель Верховного Совета СССР, не уступает Н. Рубцову:
Я больше жизни дорожил, моей Отчизной милой
С ее широкою душой, столь терпеливой и большой,
И с доброй русской силой .
Октябрь 1993 года. С верхних этажей и крыши бывшего здания СЕВ «шалят» лыхварские снайперы натасканные «бейтаровцами» и чекистскими генералами. Прикрывая с Леной (дочь Лукьянова) Анатолия Ивановича своими телами, пробираемся к балкону Белого дома на митинг. В это время человеческая река разливается по Крымскому валу, поднимается на мост. Октябрьская площадь заполнена народом и похожа на кратер извергающегося вулкана, из которого течет лава.
Москвичи идут на выручку Дома Советов, сминая омоновские «черепахи». Дожидаясь выступления, напоминаю Анатолию Ивановичу его стихи осени 1991 года:
Нет, не порвать им связь времен,
Любителям вранья.
Их сгонит колокольный звон,
Как стаи воронья.
Анатолий Иванович грустный, говорит о том, что у победы – сто отцов, а поражение – всегда сирота. Показывает на человеческое море:
- Кто из них «победитель» и кто «побежденные», те что с дубинками или те что с флагами, каковы перспективы тех и других. В одном уверен, в народном сознании, в его шкале ценностей социальной справедливости. Когда и как народ восстановит свои завоевания, вернется на путь обновленного социализма в интересах человека труда, - это вопрос времени…» «Человеческий прогресс можно затормозить, но остановить нельзя.» утверждал поет Осенев.
Чуть позже, возвращаясь с ним в «жигуленке» на Воробьевы горы, Анатолий Иванович читал стихи. Их читал политик Лукьянов, последний Председатель Верховного Совета СССР:
Человеком остаться
Под напором беды!
Не скулить, Не метаться,
Сохранять для борьбы
Те последние силы,
Ту последнюю нить,
Что спасет от могилы
И потребует – «Жить!»
Жить, чтоб правды добиться.
Чтобы свет увидать,
Чтоб страница в страницу
Эту правду сказать.
Без хулы и оваций,
Боль содравши с лица,
Человеком остаться
До конца, до конца.
Прощаясь, Лукьянов, одобрив мое решение возвращаться на Украину, улыбаясь вспомнил: «Говорят, что цап ведет на базар сто баранов, а один татарин гонит в крымское рабство сто хохлов». Смотри, а то вавкоголовые руховцы и самостийные «трумтадранты», под предводительством «дяди Сэма» заведут «неньку» в такую яму... Нахлебаетесь пыли, падая в незалежный обморок!»
При расставании мне оставалось лишь пожелать поэту Лукьянову- Осеневу и себе – не падать в обморок от августовской жары...
Комментарии