В чем проблема с аргументами правительственных экономистов в поддержку пенсионной реформы?

Я уже разбирал подробно ключевые несправедливости пенсионной реформы. Правительственные экономисты решили ответить, в том числе на мой текст, и написали свои аргументы в поддержку реформы. В их аргументации много проблем, как системных, так и тактических. Однако главная проблема апологетов пенсионной реформы лежит даже не в области цифр и аргументов, а в этической плоскости.

Основной пафос сторонников реформы можно выразить изречением Марии-Антуанетты: «Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные!». То есть миллионеры Владимир Познер, Дмитрий Киселев и Владимир Назаров рассказывают, почему это так важно и необходимо отобрать 14,000 рублей основного дохода у миллионов пожилых людей. Причем многомиллионные доходы этих сторонников реформы выплачиваются госбюджета. Познер и Киселев получают зарплаты из финансируемого государством телевидения, Назаров – как глава государственного института.

Возможно, они искренне, как и Маргарита Симонян (которая тоже кормится из госбюджета) не понимают, почему у нас такие низкие зарплаты у врачей скорой помощи. Но ответ здесь лежит на поверхности. И Познер, и Киселев, и Симонян, и Назаров, и главы госкорпораций, и чиновники, и врачи, и пенсионеры получают зарплаты из одного и того же источника – госбюджета. И те, кто получают миллионы, говорят о том, что для того, чтобы сбалансировать бюджет, нужно отобрать у тех, кто получает копейки. Другого выхода нет, говорят они. А может, сократить расходы на чиновников, силовиков, госпропаганду? Их аргумент о том, что у нас пенсии ниже, чем в Европе, потому что производительность труда и налоги ниже, чем Европе почему-то тут же обрывается, когда речь заходит о себе любимых. А ведь у нас на затраты на содержание чиновников и других госслужащих выше не только в относительных величинах (относительно средней зарплаты), но и в абсолютных. Покажите страну Европы, где министр получает 30-50 средних зарплат по стране. И это не считая огромных незарплатных доходов. Чиновникам предоставляются квартиры стоимостью в миллионы долларов, предоставляется машина с водителем, оплачивается медстраховка и т.д. Главам госкорпораций (Миллер, Сечин, Костин и др.) выплачиваются компенсации в десятки миллионов долларов, хотя в западные компании их не взяли бы и на 1,000 долларов, так как они разрушают стоимость, а не создают. Высшие чиновники государства (Путин, Медведев, Кадыров) за счет бюджетных средств(и околобюджетных олигархов)строят себе бесконечные дворцы, и вообще ведут жизнь, похожую на жизнь арабских шейхов, а не скромных европейских чиновников.

  Прежде чем начать отбирать пенсии у стариков с мотивировкой «денег нет», нужно сначала сократить миллионные траты на роскошную жизнь чиновников и к ним приближенных хотя бы до европейского уровня. И только потом, если сэкономленных средств не хватит для финансирования пенсий, было бы этично начинать разговоры о повышении пенсионного возраста. Пока те, кто распоряжается бюджетом, купается в роскоши, все разговоры о том, чтобы отнять деньги у самых обездоленных, политически аморальны.

Теперь перейду к сути статьи Назарова и Любимова. Мне, к сожалению, так и не удалось в тексте их статьи найти ссылки на документ, где бы можно было ознакомиться с их расчетами по годам до 2030 г., посмотреть на предпосылки их модели. Такая важная социальная реформа (наверное, самая масштабная за последние 15 лет) заслуживает детальных расчетов и обоснований. Похоже, что такого документа в природе просто не существует.  Вместо этого приведен набор отрывочных утверждений с цифрами, прикинутыми на коленке. Тем не менее, я разберу некоторые ключевые аргументы статьи. Если правительство все-таки решит подготовить какой-нибудь вариант системного документа с расчетами, оно могло бы учесть хотя бы основные ошибки аргументации.

«К 2030 году на пенсионное обеспечение граждан при среднем уровне пенсий 40% от средней заработной платы потребуется 16,7 трлн рублей, или 9% прогнозируемого уровня ВВП (и это без военных пенсионеров и расходов на государственное пенсионное обеспечение). При этом страховые взносы в Пенсионный фонд составят к тому времени всего 8,8 трлн рублей, то есть около 53% необходимых расходов. Таким образом, придется повышать или ставку страховых взносов, или возраст выхода на пенсию».

С этим аргументом несколько проблем. Во-первых, предлагается ложный выбор из-за искусственно суженной области альтернатив. Авторы живут в парадигме, что единственный вариант – это сохранение существующей пенсионной системы, когда работающие платят пенсии тем, кто сейчас на пенсии. Правительственные чиновники очень часто прибегают к такому роду аргументов  - 50 лет назад было 4 работника на одного пенсионера, сейчас 2, а к 2030 будет еще меньше, значит, нужно пенсионный возраст повышать. Действительно, сейчас пенсионная система работает по принципу финансовой пирамиды – как только количество новых участников сокращается, то не хватает на выплату тем, кому сейчас время выплачивать. Если мы хотим сохранить пирамиду, то единственный вариант ее сбалансировать – это кинуть часть ее участников. Сказать им: «Денег нет, но вы держитесь». То есть конфисковать ожидаемые выплаты тем, кто на них рассчитывал. Но эта демографическая проблема возникла не сейчас и не только у нас. Во всех развитых странах люди живут дольше и имеют меньше детей. В мире было выработано несколько решений этой проблемы. Одно из них – переход к накопительной пенсионной системе.

В России тоже об этой проблеме задумались не сегодня и в 2002 г. объявили переход к частично-накопительной пенсионной системе. Как я показал, накопленных пенсионных взносов среднестатистического работника вполне хватает, чтобы обеспечить себе не только 40%, но и 58% от заработка даже без повышения пенсионного возраста.  Основной плюс накопительной пенсионной системы - вам все равно, сколько работников приходится на одного пенсионера, когда вы вышли на пенсию. Основной источник пенсии – ваши собственные накопления. Для тех, кто по каким-то причинам, не заработал на пенсию, есть страховая пенсия. Однако доля таких пенсионеров относительно мала. И «дыра» в пенсионном фонде составит не 8 трлн рублей, а на порядок меньше, ведь основная масса пенсий финансировалась бы из накоплений граждан.

Однако государство, начиная с 2014 г., решило конфисковать пенсионные накопления, и фактически отменить переход на накопительную систему.  Но альтернатива «повышать или ставку страховых взносов, или возраст выхода на пенсию» есть – переход на накопительную систему. Просто государство решило по этому пути не идти. Более того, оно украло у пенсионеров их накопительные взносы за много лет.

Другая альтернатива финансирования недостающих 8 трлн – это другие налоги. Если вы решили сохранять архаичную распределительную систему, разрушив уже начавшийся переход на накопительную, то почему тогда делать ответственными за ваши ошибки пожилых людей? Ведь пенсии платятся из госбюджета. Принципиально не важно, как он делится между пенсионными взносами и остальными налогами.

Кроме того, правительственные эксперты пытаются ввести нас в заблуждение, рассчитывая полный размер необходимого трансферта в Пенсионный фонд, а не разницу по сравнению с текущим уровнем. В этом году трансферт из федерального бюджета уже составит 3.3 трлн руб. То есть если сейчас, доходы пенсионного фонда на 40% состоят из трансферта федерального бюджета, в чем проблема, чтобы в 2030 это цифра составила бы 50%? Если госбюджет, как и сейчас, продолжит выделять 40%  расходов, еще 53% (как рассчитали авторы статьи) будут составлять страховые взносы, то дополнительно изыскать придется всего 7%  бюджета, или 1.17 трлн руб. Это, конечно, большие деньги, но это не 8 трлн. Их вполне можно найти в рамках перераспределения расходов/привлечения дополнительных доходов. Кстати, в этом году расходы пенсионного фонда составят 8.53 трлн, из них на выплату пенсий пойдет 7.35 трлн, страховые взносы 4.87 трлн. То есть страховыми взносами финансируется сейчас 57% от общего бюджета пенсионного фонда, или 66% от выплаты пенсий. Мы опять же получаем, что исходя из нынешней структуры доходов, к 2030 г. Пенсионному фонду нужно будет найти порядка 10% доходов, или 1.6 трлн без повышения пенсионного возраста и с пенсиями на уровне  40% от зарплаты, а никак не 8 трлн.

Наивно полагать, что правительственные экономисты не знают, что уже сейчас Пенсионный фонд финансируется на 40% трансфертом из госбюджета. Однако в их расчетах для 2030 г. этот трансферт в доходах пенсионного фонда отсутствует. Поэтому они и пришли к выводу, что «к 2030 году на фоне стареющего населения средний размер пенсий по старости неминуемо упадет до 22% от средней зарплаты».  Получается, идеологи реформы целенаправленно решили изъять средства, которые сейчас федеральный бюджет тратит на выплаты пенсий (6.7 трлн в масштабах 2030 г., если считать 40% от расходов) и пустить их видимо на какие-то другие траты. То есть основная идея реформы -это все-таки перераспределение средств от пенсионеров в пользу других бюджетополучателей, например, силовиков и чиновников.

Подводя итог, есть как минимум два решения обозначенной авторами проблемы. Первый – это переход к накопительной системе (который уже был запущен, но потом остановлен). Второй – поиск дополнительного финансирования из других налогов. Причем размер ожидаемой дыры по сравнению с текущей ситуацией (если даже основываться на расчетах авторов по доходам/расходам Пенсионного фонда), составит не 8 трлн, а порядка 1.2-1.6 трлн, что вполне подъемно. 

Ко всему прочему, предлагаемое решение проблемы с пенсионной системой – это способ временно закрыть дыры. Распределительную систему все равно придется когда-то реформировать, потому что она искажает стимулы для работников. Прежде всего, она игнорирует  проблему безбилетника (free-rider problem). Моя будущая пенсия зависит не от того, как много я работаю и плачу взносов сегодня, – эти взносы будут проедены текущими пенсионерами. Размер моей пенсии зависит от того, сколько будет работающих, когда я выйду на пенсию. Сколько они взносов в будущем заплатят, такая у меня и будет пенсия. Естественно, при таком подходе стимулы выплачивать взносы минимальны. В накопительно-распределительной системе, это проблема минимизируется. Если я знаю, что значительная часть моих взносов идет в накопительную часть, то у меня есть стимулы работать вбелую, работать много и зарабатывать много, так как я знаю, что моя пенсия будет, прежде всего, формироваться из моих накоплений. При такой схеме также растет уплата взносов на социальную пенсию – это косвенный результат более высоких выплат в накопительную часть. Тогда у государства есть источник средств и для выплаты социальных пенсий.

Предлагаемая авторами реформа ухудшает проблему безбилетника. Их расчеты (ожидаемый размер пенсий сокращается с 16.7 трлн до 8.8 трлн) фактически означают, что ожидаемая пенсия работника сокращается почти в 2 раза. Сокращение происходит из того, что часть работников просто не дождется пенсии и умрет еще до нее, а часть будет получать пенсию на 5 (8) лет меньше. В любом случае, ожидаемая пенсия всех нынешних работников и будущих пенсионеров резко сократится. Не надо обманываться сладкими речами чиновников, что их цель – повысить пенсии. Небольшое увеличение пенсий в 1,000 руб. в месяц, предлагаемое правительством, не компенсирует падение, вызванное более поздним выходом на пенсию.

Теперь представьте, что ваши ожидаемые пенсионные выплаты падают в два раза. Будет ли у вас больше или меньше стимулов платить пенсионные взносы? Возможно, значительная часть работников предпочтет перейти на серые зарплаты.  Итого, мы можем ожидать падения формальной занятости и, как следствие, падения уплаты социальных взносов. Их может не хватить даже с повышенным пенсионным возрастом. Что тогда? Тогда скорее всего нам объявят, что несознательные работники ушли в тень, взносов опять не хватает, и пенсионный возраст нужно опять повышать, чтобы уж точно хватило. И так по кругу. Как я уже писал, детальных расчетов правительственные экономисты не предоставили, но судя по их описанию, падение сбора пенсионных взносов вследствие ухода работников в тень, у них в расчетах нет.

“На досрочные пенсии сотрудникам силовых структур сейчас тратится 0,7% ВВП в год (около 700 млрд рублей). Кажется, что это много, но общие расходы на выплату пенсий составляют 9% ВВП, то есть доля силовиков здесь менее 10%.”

Здесь опять лукавство. Помимо силовиков есть еще много категорий, которые получают досрочные и специальные пенсии, например, чиновники, депутаты, прокуроры. То есть суммарные затраты бюджета на их пенсии существенно больше, чем 700 млрд. Однако, даже если отталкиваться от этой цифры – она не такая уж и маленькая. Расходы на выплату пенсий в этом году составят 7.35 трлн, то есть на силовиков тратятся около 10% от расходов на выплату пенсий. Как я показал выше, при сохранении бюджетного трансферта на текущем уровне, дефицит пенсионного фонда в 2030 составит порядка 7-10%, то есть если средства, которые сейчас идут на выплату пенсий силовикам пустить в Пенсионный фонд, то их с лихвой хватит, чтобы профинансировать дефицит Пенсионного фонда в 2030 г. даже без увеличения пенсионного возраста.

Правительственные эксперты говорят, что пенсионная реформа позволит повысить пенсии на 1,000 руб. в месяц. Это 12,000 в год на одного пенсионера, причем индексировать будут только неработающим пенсионерам. Возьмем по максимуму и посчитаем сколько средств понадобилось бы, если бы проиндексировали всем. В России пенсию по старости получает 36 млн человек, на индексацию всем пенсионерам понадобится 432 млрд руб. Эта цифра существенно меньше, чем государство тратит на выплату особых пенсий силовикам. То есть увеличение пенсии, которое планирует правительство, вполне может быть профинансировано оптимизацией расходов на пенсии силовикам.

На самом деле, экономия от реформирования системы досрочных пенсий для бюджета будет намного больше, чем сэкономленные пенсии. Ведь каждому отставному военному полагается квартира и выходное пособие. Если военные и силовики начнут позже выходить на пенсию, значит понадобится меньше нанимать новых сотрудников, и все сопутствующие траты будут также значительным образом сокращены (возможно экономия по прочим статьям даже превысит экономию на пенсиях)

«Такой экономии явно недостаточно для отмены общего повышения пенсионного возраста.

При этом военный заключает с государством контракт, который требует от него рисковать жизнью, поэтому он должен быть уверен, что после службы его не бросят на обочине жизни».

Это популярное утверждение, чтобы оправдать, почему правительственные экономисты не трогают пенсии силовиков и прочих прокуроров. Правдивый ответ заключаются в том, что если они покусятся на финансовые блага уважаемых людей, то свои объяснения они будут давать не на страницах популярных интернет-изданий, а писать ручкой на бумаге под присмотром следователей и прокуроров.

На самом деле своей жизнью реально жертвует очень небольшой процент из 2.64 млн пенсионеров-силовиков. Чиновники, депутаты и многие другие льготники вообще не рискуют жизнью. Можно отдельно выделить тех военных, которые реально служат в горячих точках, а также полицейских, которые несут службу в полях. Им за каждый год такой службы можно сокращать срок выхода на пенсию на год или два. Остальным же сотрудникам МВД, Минобороны, чиновникам, депутатам, прокурорам и пр., которые работают в офисах или несут службу в гарнизонах без риска для жизни – выход на пенсию на общих основаниях. Опять же, как следует из СМИ, у обычного гражданина риск быть убитым или покалеченным сотрудниками силовых структур намного выше, чем риск сотрудника силовых структур быть убитым или покалеченным обычными гражданами. Что нам теперь, всех граждан на пенсию в 40 лет отправлять?

Нужно провести ревизию льготных категорий, выявить тех, кто реально рискует своей жизнью при несении службы, и только тем гражданам, в качестве бонуса, сохранить льготную пенсию. А всех остальных льготников заставить выходить на пенсию на общих основаниях.

«Если поднять пенсионный возраст силовиков до общеустановленного, то можно получить 0,4% ВВП экономии. Дальше надо разбить достижение этого уровня, 0,4% ВВП, минимум на 20 лет переходного периода, пока пенсионный возраст силовиков будут поднимать с 40 до 60 (это вдвое быстрее, чем выравнивание пенсионного возраста для учителей и врачей до общепринятого)».

А зачем нужно растягивать для силовиков и прокуроров переход на 20 лет? Здесь все-таки есть большая разница с обычными гражданами. Если мужчину в 60 лет заставить искать работу, у него возникнут определенные трудности. Если одномоментно выгнать на рынок труда всех мужчин от 60 до 65 лет и женщин от 55 до 63 лет то на рынке труда будет катастрофа. Людям в этом возрасте уже сейчас очень трудно найти работу. Если относительно небольшое число здоровых мужиков 40-45 заставить работать, то ничего страшного не случится. Бывшие силовики и военные после увольнения и так по большей части устраиваются в службы безопасности коммерческих структур и охранниками.

«Предположим, что при нынешних очень высоких ценах на энергоносители в 2019 году в казну можно будет забрать 1 трлн рублей дополнительных дивидендов (очень оптимистичное предположение, но такую сумму часто приводят критики реформы, поэтому допустим)»

Вообще-то большие деньги. В 2019 г. правительство собирается повысить пенсии на 1,000 руб. и то только неработающим пенсионерам. Если этот триллион пустить на индексацию пенсий, то всем пенсионерам по старости можно повысить пенсию на 2,300 руб. Также триллион – это 14% от всех расходов на выплату пенсий. В 2030 г. дефицит пенсионного бюджета при сохранении нынешней структуры доходов составит 7-10%. Итого, дивидендов госкомпаний вполне хватит на финансирование дефицита даже без увеличения пенсионного возраста.

«При этом для поддержания соотношения пенсий и заработных плат на стабильном уровне нам за этот период понадобится 55 трлн рублей. То есть в долгосрочной перспективе дополнительной сырьевой ренты и устранения коррупции, которая во многом существует за счет этой сырьевой ренты, явно недостаточно для устранения разрыва между грядущими пенсионными расходами и доходами».

И тут всплывает загадочная цифра в 55 трлн, которая никак не обоснована, и к статье не прилагается документа, чтобы можно было посмотреть, как она получена. Я подозреваю, что эторазница между расходами на выплату пенсий и страховыми взносами. Но  это мухлеж! Сейчас доходы пенсионного фонда на 40% формируются за счет трансферта из федерального бюджета, то есть других налогов. Судя по всему, авторы, уже начиная с 2019 г., планируют полностью отказаться от бюджетного трансферта. Иначе я не понимаю, как у них могла получиться такая огромная цифра. То есть авторы предлагают триллионы рублей, которые сейчас идут из бюджета на выплату пенсий у пенсионеров забрать и направить в пользу других бюджетополучателей. Видимо, силовиков, чиновников и олигархов, которым в отличие от пенсионеров, на жизнь совсем не хватает.  Для этого повышается пенсионный возраст для миллионов людей. Вот и вся арифметика пенсионной реформы и цифрой «55 трлн за 11 лет».

Доходы от сокращения коррупции авторы также считают незначительными.  У меня есть несколько научных работ, связанных с измерением коррупции в России. Могу сказать, что ежегодный объем ее существенно превышает 5 трлн в год (55 поделить на 11 лет). Не надо быть профессиональным экономистом, чтобы увидеть, что коррупция в России измеряется триллионами. Стоимость нашей Олимпиады и Чемпионата мира по футболу в несколько раз выше, чем у самых дорогих зарубежных аналогов. Мы строим самые дорогие в мире стадионы, мосты, дороги, трубопроводы. Может, мы делаем все это в несколько раз лучше всего мира? Стадионы смывает после первого сильного дождя, а дороги приходится капитально ремонтировать через год после сдачи. В том небольшом проценте случаев, когда коррупция вскрывается, конфискованные средства измеряются грузовиками наличности в иностранной валюте. Если хотя бы устранить коррупцию на госзаказе и заказе госкорпораций, то сэкономленных средств вполне было бы достаточно, чтобы профинансировать дефицит Пенсионного фонда. Никаких расчетов, в подтверждение своего тезиса, что «…устранения коррупции явно недостаточно для устранения разрыва между грядущими пенсионными расходами и доходами», авторы не приводят.

«Сырьевые доходы можно также вкладывать в портфели активов на мировом рынке и зарабатывать на процентах. Но сырьевые доходы используются для самых разных целей, в том числе не менее важных в глазах общества, чем выплата пенсий: расходы на здравоохранение, образование, поддержка семей с детьми, снижение налоговой нагрузки и так далее. Причем траты такого рода неизбежны при любом правительстве. Следовательно, никакой уверенности в том, что сырьевые доходы удастся сохранять именно для целей пенсионного обеспечения, быть не может».

Здесь используются довольно частый прием – отсылка к другим нуждам государства – здравоохранение, образование, поддержка семей с детьми. Однако по факту все эти статьи расходов находятся в загоне. Обычно дополнительные средства распиливают лоббисты совсем из других отраслей: силовики, чиновники, путинские друзья на строительство каппроектов (Тимченко, Роттенберг) и т.д. Скорее всего, и в этом случае именно эти получатели бюджетных средств (а не учителя и врачи) будут претендентами на допдоходы. Более того, они будут претендентами не только на сырьевые доходы, но и средства, высвобожденные в ходе ограбления пенсионеров. Хотя правительство не раз заявляло, что все эти средства пойдут на выплаты существующим пенсионерам, мы не раз наблюдали, как чиновники и олигархи запускали руку в карман пенсионеров. Вот несколько примеров.

1. В 2004 г. в России был создан Фонд национального благосостояния. Его основная декларируемая цель была – обеспечить благополучие будущих поколений, в том числе поколений пенсионеров. Туда отправлялись часть сверхдоходов от экспорта энергоресурсов.  Его не планировались тратить внутри страны. Однако уже начиная с 2008-2009 гг. накопленные в ФНБ средства начали активно тратить на поддержку проектов РЖД, РФПИ, «Роснефти», ВЭБ, ВТБ и пр.

2. Начиная с 2014 г., власть ежегодно конфискуетт пенсионные накопления граждан. При том в этом нет никакой острой необходимости. В этом году бюджет будет исполнен с профицитом, и конфискованное могли бы вернуть, но никто этого делать, конечно, не собирается.

3. Государство систематически давит на негосударственные пенсионные фонды и заставляет их вкладываться в инфраструктурные проекты. Это тоже скрытый грабеж пенсионеров. Если бы эти бумаги были выгодными, то в них бы вкладывали и без давления, причем не только НПФ, но и банки, и физлица, и другие инвесторы. После того, как на них надавили, они вложились в финансирование трассы Москва-Санкт-Петербург. Их средства также планируется привлекать для финансирования других инфраструктурных проектов. То есть деньгами пенсионеров финансируются проекты, которое не хочет финансировать государство и другие инвесторы из-за низкой доходности.

«К 2030 году, как показывают расчеты, он будет составлять 3,8 млн человек. Эту тенденцию не способны сломить самые жесткие сценарии повышения пенсионного возраста: даже если выход на пенсию мужчин и женщин полностью прекратится на весь период реформы, численность экономического населения все равно будет уменьшаться, хоть и более медленными темпами, в результате чего дефицит составит 2,1 млн человек.»

Непонимание современного рынка труда - это, пожалуй, одна из главных проблем этого исследования. Если бы мы изучали экономику по учебникам 60-70-летней давности, и находились бы сейчас годах в 80-х прошлого столетия, то подобные экстраполяции имели бы смысл. Сейчас же мы наблюдаем быстрое изменение структуры рынка труда. За прошедшие 10-20 лет спрос на труд во многих секторах упал в разы (при том, что выпуск продукции не упал, а даже вырос). Технологии очень быстро вытесняют людей. Приведу несколько примеров.

1. UBER и  аналогичные приложения позволили резко оптимизировать труд таксиста. Если еще 10 лет назад у обычного таксиста как минимум половина рабочего времени уходила на то, чтобы колесить по городу и искать клиентов, то сейчас приложение позволяет снизить простой до минимума. То есть сейчас, чтобы перевезти такое же число пассажиров, требуется в 2-3 раза меньше водителей, причем водители могут работать по несколько часов в день, когда у них есть время. В результате, спрос на профессиональных таксистов и даже на общественный траспорт резко упал (именно поэтому во многих крупных городах таксисты воюют с Убером – они не хотят терять работу).

2. Ритейл. Еще 20 лет назад, если вам нужно было купить телевизор или компьютер – вы шли в магазин электроники, швабру – в магазин хозтоваров и т.д. Онлайн-ритейлеры позволили делать большинство покупок, не вставая с дивана. Именно поэтому капитализация Амазона приближается к триллиону долларов, так как он заменил с собой целые сегменты ритейла. Там, где раньше нужно было держать армию продавцов и кассиров, теперь – теперь достаточно нескольких кладовщиков, которые в несколько смен отправляют товары. Потребность отрасли в живой силе упала в разы.

3. Книги и газеты. Вспомните,  сколько вы читали газет, журналов, книг еще 20 лет назад? Сейчас бумажные газеты, книжные сети, типографии по всему миру разоряются. При этом вы читаете не меньше, а даже больше контента. Просто он весь сейчас в электронном виде. Большинство из тех, кто обеспечивал производство и доставку бумажной прессы (типографии, логистические компании, книжные магазины), потеряли работу.

Быстрее всего с рынка труда вытесняются работники из низкоквалифицированных сегментов. А где у нас в основном работают пенсионеры? Вахтерами, киоскерами и пр. Эти профессии уже могут быть автоматизированы в течение ближайших лет. Например, уже существует эффективные технологии замены вахтеров – на входе висит камера, если вдруг требуется внимание человека-оператора, то он по видеосвязи общается с посетителем. Тогда можно держать одно вахтера на 10 зданий. Бизнес киосков очень сильно пострадал из-за снижения потребления бумажной прессы – основным товаром их спроса. Все сети киосков в России находятся уже сейчас в крайне тяжелом состоянии. Вполне возможно, скоро мы увидим массовое закрытие киосков. Чтобы кто-то мог купить сигареты или напиток, в нужных местах поставят автоматы.

Во всем мире сейчас озабочены тем, что делать с излишней рабочей силой. Среди предлагаемых решений – переход на 4-х дневную рабочую неделю, введение безусловного дохода (чтобы люди могли жить, вообще не работая или работая только по желанию), искусственно откладывают срок входа молодежи на рынок труда,вводя дополнительные ступени образования. В России же пошли ровно в противоположном направлении. Вместо того, чтобы подумать о том, как сократить давление на рынок неквалифицированной рабочей силы – его наоборот увеличивают, выталкивая дополнительных людей на рынок.

Чтобы понять, что в России нет недостатка рабочей силы, не нужно даже разбираться в современных технологических тенденциях. Достаточно посмотреть на цену труда. Базовый закон спроса и предложения говорит, что если товара не хватает, его цена растет. В России крайне низкий уровень зарплат (средней и МРОТ) даже если сравнивать не с западными, а с похожими на Россию странами. Низкая цена на труд говорит о том, что в России нет недостатка рабочей силы, особенно низкоквалифицированной. Если вытолкнуть дополнительные миллионы людей на этот рынок, то цена на труд еще больше упадет, а безработица вырастет. Кстати, в расчетах Любимова и Назарова вообще отсутствует рост трат бюджета на пособие по безработице.

Подводя итог – попытка экономического обоснования увеличения пенсионного возраста выглядит плохо продуманной, без системных расчетов, с очевидными ляпами. Как я уже писал ранее, я допускаю, что на каком-то этапе России придется столкнуться с вопросом повышения пенсионного возраста. Однако предварительно нужно решить ряд проблем, обозначенных выше. На данном этапе основной смысл пенсионной реформы выглядит как отобрать деньги у бедных, чтобы отдать их богатым.