К ИСПОЛНЕНИЮ!

У меня была очень редкая в застойные советские времена профессия - инженер-социолог. (Слава Богу, что не инженер по соцсоревнованию! У нее была особая роль.  В конце квартала, экипированая молдавским вином, она уезжала в Москву корректировать план и предсказуемо привозила приказ на квартальную премию. ). 
Все шло самой собой. Было серо и скучно. Но была библиотека. Это крамольное место ( хозяйка которого, девушка милая и, на первый взгляд, безопасная для уходящей эпохи), практически разваливало на заводе все: и дисциплину, и техпроцесс, и даже основы политического устройства. Там, на четвертом этаже  заводоуправления, в большом зале профсоюзной читальни, было все - и книги, и доброта, и юмор, и самое ценное и дефицитное - Свобода ! Думать, говорить, приходить, сидеть, молчать и даже брать книги, не записывая. Справедливости ради надо сказать, что в канун проверки мы все дружно приходили, все социалистическое имущество возвращали, помогали убрать, разложить  и произвести хорошее впечатление.
У меня был умный  начальник. Он всегда знал, где можно меня найти.  И понимал, что много я для переустройства мира не сделаю, но мало всегда будет в срок и в нужном виде. В общем, жили, как вся страна. 
Я бы еще долго погружалась в застой, все чаще бы обсуждала рецепты пирогов, количество петель на спице и противоречивую личную жизнь секретарши, но , очевидно, не в этом было мое предназначение.
Случилось непредвиденное. Нет, секретарша не сломала ногу. Хуже. В меня влюбился начальник отдела кадров. Старый партиец, он с трудом , в далеком сорок седьмом окончил курсы киномехаников. Но не случилось. Реальность взяла верх над иллюзиями . И он пошел по партийной линии. Правда, для этого ему пришлось отказаться  от компроментирующих его маркеров крови. И из Яши Ройзмана он превратился во все ещё  Якова, но Родзина. 
Не быстро, но пошло. К пятидесяти семи годам он таки добрался до кресла начальника отдела более чем тысячи кадров. Но умещался в этом кресле уже с трудом. То ли эго раздулось, то ли от лет. 
Все упущенное в юности вдруг остро заявило о себе и ему захотелось любви.
По сценарию это должно было привести одновременно к реанимации его давно усопшей сексуальной жизни и расцвету безвременно увядшей (в силу отсутствия социальных процессов)  моей профессиональной.
Что-то не заладилось сразу. И не так, чтобы я была в те времена вполне счастлива. Но то ли неимпозантный живот, то ли лысина, то ли не романтический напор... а может комсомольская совесть  не позволила мне безоглядно и страстно строить карьеру за счет его партийной репутации. Не сложилось. 
Он понял. 
Но сделать вид, что не очень-то и хотелось и продолжать жить, не смог.
Через месяц я получила для ознакомления и исполнения приказ о переводе ставки старшего инженера-социолога в прямое подчинение начальника отдела кадров.
Умный начальник остался без меня. А я со следующего утра начала писать поминутные рабочие планы. И отчеты на них.на них.
Не помогло. Ему. 
Я научилась варить кашу из топора, строить воздушные замки и пролезать в угольное ушко. И всегда быть начеку. 
Не помогло. Мне. 
В феврале, я оказалась на промерзшем складе винтиков и гаечек в загустевшем машинном масле и педантично отсортировывала одни от других. Утешала судьба моей сказочной предшественницы, которая отделяла чечевицу от кукурузы перед тем, как стать принцессой. 
Мысль согревала.

Намеренно  пропускаю: скирдовать сено, копать картошку, сортировать яблоки и, особенно, сбор помидоров  в новых югославских замшевых босоножках на полях колхоза «Вяца ноу», что означает  - новая жизнь! И сейчас больно вспоминать: с лакированым кантиком, они  почили в молдавском черноземе.   А тогда, в эпоху дефицита? Но ведь и выбор был не большой : или  сажусь в автобус, в чем пришла, или подрываю решения партии и правительства. Яша был суров и непреклонен.

Но я еще не знала, какая судьба была уготована мне... по каким этапам  предстоит пройти...
Узнала быстро. Уже в марте.  Овощная база. Изрядно подгнившие овощи и фрукты совсем заждались. Тут и я подоспела. И быть бы нам вместе, считай,  до лета. Но...
Никогда не знаешь, откуда придет спасение. Никогда не догадаетесь! Весенний призыв! Красная Армия всех сильней!!!
Я!!! Боже, до чего же хорошо! Райское место - военкомат!

Все позади! Тихая комната помощника военкома. Груды личных дел в полном раздрыге. Пишущая машинка! И смущенные призывники.  
Предполагалось, что трех месяцев непосильного труда в военкомате будет достаточно для исправления моего скверного характера. 
Ошибся. 
Уже через месяц я привела  все личные дела в идеальный порядок. Военком не мог нарадоваться на мой энтузиазм и редкую для тамошних мест сообразительность.

И оставил меня еще на три месяца. Яша согласился с продлением срока. Через полгода, когда все забыли, где мое настоящее рабочее место, Яша заскучал. Либо заподозрил в военкоме своего, но более удачливого, единомышленника (в чем был неправ), либо догадался, что я там прижилась. И затребовал меня срочно на родной завод в связи с острой производственной необходимостью. Надо добавить, что вернулась я с благодарностью на листе с красным знаменем, подписанном военкомом и с ходатайством о денежном вознаграждении. Яша не исполнил последнюю просьбу военкома. Я его понимаю.
Правда, теперь он  был вынужден отказаться от внешних подрядчиков и построил свою систему  импортозамещения. Отныне все приказы, приходившие из министерства, ложились на моей стол с грифом « К исполнению!». Яша таки решился наконец, по примеру военкома, использовать мой интеллектуальный потенциал.
Исполняла. Исправно и добросовестно. За что и была вознаграждена! 
О, бедный Яша! Он даже и представить себе не мог,что мне предстояло исполнить.

Ранним июльским утром на мой стол легла толстенная брошюра. С известным грифом. С грозным названием
«О реорганизации социологической службы  в Министерстве электротехнической промышленности СССР»
Даже не предполагая, что это и есть тыква, которая скоро превратится  в карету, я по инерции приступила 
к изучению документа.
«Перевести всех инженеров-социологов в прямое подчинение директору предприятия...»
«Направить социологов с высшим образованием на собеседование на философский факультет МГУ. 
По результатам собеседования, показавшие лучшие результаты, будут зачислены на отделение прикладной
социологии... обучение за счет министерства с сохранением рабочего места и заработной платы.»
Нееееет! Так не бывает, не можеть быть!
Перечитываю. Все так! Неужели Яша  все еще (и теперь уже вот так, жертвенно, бескорыстно) любит меня? 
Зарыдала глупая, простая,  жалостливая бабья часть моей души. 
Дура! - вовремя проснулся во мне трезвый циник.- Он просто не читает документы! Ты первая узнала, 
что здесь написано.

О, Господи! Как часто ты посылаешь спасение руками наших врагов! Спасибо тебе!
Дальнейшее было делом нескольких минут.
Приказы рождались под стук клавиш разбитой машинки, как отчаянная очередь потрепанного калашникова в  
руках  остервеневшего от бесконечного боя солдата. Я победоносно и педантично расстреливала свое 
прошлое. Навсегда. 

Через час приказы были подписаны директором. Еще через пять минут легли на стол бухгалтерии, 
планового отела и канцелярии. И, наконец-то, на стол начальника отдела кадров. Уведомить об исполнении. 
Я попросила передать ему приказ, когда меня не будет в отделе. Я пощадила Яшу из благодарности за его 
злобную и наивную глупость. Я не насладилась триумфом, не стала смотреть, как в безысходном отчаянии, 
дрожащей  рукой он должен  был подписать, что ознакомился. А что делать? Ну не доносить же на самого себя, 
не признаваться  же теперь директору, что не прочитав документ, написал «К исполнению!»

Я все исполнила. Поступила в МГУ. И мои душа и ум, иссохшие и усохшие в неволе, наполнялись жизнью и 
почти забыли свой тернистый путь.
Через три месяца меня вызвали в рекорат МГУ. Секретарь академика Логинова неловко протянула мне письмо 
на сером помятом листке. Узнаю почерк старой пишущей машинки: буквы эр и ща заедают и прыгают... 
Академику Логинову от Якова Родзина. Обманным путем... авантюристка... требую отчислить.
В реальность меня возвращает голос секретаря:
- Попросите , пожалуйста, этого не очень умного человека не писать писем академику. Это не по рангу.
- Не могу обещать - хотела ответить я. Но только кивнула.

Уже в марте я получила короткое письмо от друзей, досиживавших свой срок на заводе.  Оставалось недолго. 
Шел 1988 год. Яшу уволили. Исключили из партии. Он не платил партийные взносы с  денег,  полученных за 
лекции, которые, оказывается, читал  в университете марксизма-ленинизма. 
И теперь  он  был  вынужден зарабатывать на пенсию, доставляя газовые баллоны в старые районы города, 
в котором нас свела судьба.

Эх, Яша,Яша...
Как сложилась бы твоя жизнь, если бы ты просто крутил кино в каком-нибудь маленьком кинотеатре, 
мечтал, влюблялся и исправно платил взносы в казну партии влюбленных?
Но у тебя было другое предназначение. Ты стал метеоритом, который ударом в спину помог мне сойти с 
орбиты инерции и скорректировать траекторию своей судьбы. 
Спасибо тебе, мой ммм... учитель... спасибо за урок  как нельзя отказываться от себя...

( Все герои невымышленные...)