Порно из-под пепла: запретное искусство Помпей

Да, если попал в Археологический музей Неаполя, обходя его обстоятельно и не оставляя в стороне закоулков, обязательно доберешься до нее – до «Секретной комнаты». Музей, кстати, хороший, гуманный, очень рекомендую – его вполне можно обойти за день, в отличие от Лувра-Прадо-Эрмитажа.

В Неаполитанском всего 3 этажа, чуть не половина залов, по итальянскому обычаю, закрыта. Но не «Секретная комната». Окрест нее – снаружи, - сидят по лавкам толпы детей, и сам вход в зал забран толстой металлической решеткой, а вахтер из музейной обслуги стоит подле и приглядывает, чтоб субъекты «до 18-ти» даже взглядом не проникли в альковный полумрак «camera segreta».

Каюсь, название несколько «кликбайтное» - не лживое, а именно «с передергиванием» (пардон за похабный каламбур), заставляющее ждать раскрытия небывалых тайн. Сразу скажу, остужая возможное нетерпение: сексом занимались римские граждане так же, с использованием того же инструментария и, по правде говоря, мы в этом вопросе шагнули далеко вперед – да-да, именно так.

Любое развитие – это накопление опыта, его максимально широкое распространение и использование для приобретения опыта нового.

Современное порно – это индустриальное производство контента, который воздействует на мозговой центр, отвечающий за сексуальное удовольствие. Подозреваю, что в этой сфере работают сейчас всякие разные сексологи-психологи-фитнесс-интрукторы-спортмедики-режиссеры-постановщики и прочая, прочая, прочая. А также, конечно, лучшие фотографы, кинооператоры, осветители, звукооператоры, декораторы…

В общем, они вовсю изобретают новое там, где изобретение, вроде бы, и невозможно: вон, Йон Тихий в «Футурологическом конгрессе» ужасался картинкам, где «в подробностях изображалось все то, что один человек под влиянием похоти может сотворить с другим»: теперь такую продукцию нужно рассматривать буквально покадрово, чтобы оценить технологическую мощь, обращенную на, в общем-то, тривиальный процесс полового размножения.

«Все звери грустят после этого»; люди же теперь всё больше грустят ВМЕСТО этого – чтобы секс вызывал интерес, раздражители «хаму сапатому» нужны все более мощные и синтетические, в природе не существующие.

Ну, это ладно: я, в общем, к тому, что помпейские жители были, в сравнении с нами, почти девственны, вернее – их уровень сексуального просвещение был сугубо деревенским, по нашим меркам. Короче, они знали ЧТО и КАК, но особенная затейливость им была не свойственна. Вот, кстати, иллюстрация «глубины их нравственной развращенности» - сатир с козою.

Таким сейчас мало кого шокируешь, оно – предмет для шуток по поводу «этнических особенностей сексуального воспитания и просвещения». А тут – представьте: человек, очень крепкий мастер, сидел неделями, выстукивал стамесками, шлифовал пемзой сатира, козу, «все, что их объединяет». Он явственно добивался пресловутого «вау-эффекта», причем, качество работы было инструментом, а содержание, «сверхидея», тэксть, должны были фраппировать и заставлять каменеть.

В секретной комнате полно также мелких пластических объектов. Эти вот, к примеру, исполнены из бронзы: они как раз предназначены для целей высоких, а не чтобы «срам почесать»: такие микроизваяния богатым людом подносились богам, это так называемые «вотивные» статуэтки – ими приманивали плодовитость, челом били о мужской силе, настраивали публику в храме на молитвенный лад:

Но было и просто деревенское баловство: эта продукция являлась дешевой, массовой, закупалась для семейно-домашнего «гы-гы-гы» или для пьяных кутежей; тоже – чтоб не скучать и на «хи-хи пробивало»

Вон, читал где-то, что отец знаменитого ныне московско-донбасского деятеля Бородая был философом и автором неординарной концепции: «хомо сапиенса», как мыслящее существо, создала мастурбация – одно дело, когда возбуждение вызывает представитель противоположного или пусть даже своего пола; но вот когда такого же эффекта получается добиваться, глядя на объект никак не предназначенный для канализации похоти – значит, возникло абстрактное мышление, с чем вас и поздравляем!

Вот эти фрески доставлены сюда из помпейского лупанария – борделя, сиречь. Призваны они создавать у клиентов деловое, в смысле – рабочее настроение: по правде говоря, судя по кабинкам лупанария, которые я видел в Помпеях, подбадривать визитеров приходилось: в их распоряжении была темная комната-пенал 2 на 1,5, а в нем – каменное ложе с каменной же подушкой. Уверяю вас, даже просто лежать на мраморной койке – так себе довольствие, а уж проявлять активность – с приятностию любого рода просто несовместимо.

Вот такие вот объекты определить в порнографические могло вообще одно только опьяненное половым чувством сознание музейного работника, как бы безумно это не звучало – ну, Италия все-таки, темперамент, то-сё, при запасниках сплошные мачо и нимфоманки, при таком экзибишене только эксгибиционисты, небось, и работают.

Назначение этих предметов никому толком не известно. Делались из глины и встречаются массово – значит, важны были для всех и каждого, всем и каждому доступны. Выглядят, как слепки с оригиналов – может, женихались-невестились при их посредстве? Отправляли, к примеру, предмету чувств?

«Вот кретин, каков подарочек!» - говаривал Вещий Кот Василий как раз оценивая архаические народные обычаи, хоть и несколько иного профиля. Надо, однако, понимать, что речь идет о седой древности, когда отношение к браку было вполне инструментальным, а большинства сексуальных табу УЖЕ не было (родоплеменных) или не было ЕЩЕ (христианских). Глиняными пипками сообщали, короче, что даритель репродуктивным инструментарием обеспечен, за эффективным применением такового дело не станет.

Иное дело – краснофигурные и чернофигурные лекифы, килики, канфары, скифосы, а также разные застольные блюда и чаши. Судя по всему, рекреационной и релаксационной порнухой заведовали в ту пору греки, как люди искушенные, знающие в предмете толк – они были эдакими немцами той поры, этносом, что обеспечивал все прочие народы качественно сделанным, фотографически точным визуальным продуктом, который можно было использовать и в качестве инструкции.

У греков к алкоголю было отношение настороженное, старались им не злоупотреблять и пили вино разбавленным; римляне же вполне «культурно санкционировали» алкоголизм. А где пьянство, там блуд: подобной посуды было много и пользовались ею активно – не пролы, конечно, но состоятельная публика, от вольноотпущенников и до патрициата. Вот здесь, кстати, применение эротического искусства подобно современному – для развлечения и возбуждения; тарелки только преобразовались теперь в Х-мувис.

Снова фрески, на сей раз из жилых домов сугубых обывателей, а не из блудилищ. Тут, кстати, современная девальвация эротического наблюдается со всей очевидностью. Да еще 2 века тому сочащаяся эротизмом, почти непристойная сцена, заводящая пубертатного подростка – это продевание «сквозь чугунную решетку ножки дивной».

В современных же сериалах практически нет запретного, а самоограничения режиссеров таковы только, чтобы продукт не отнесли к категории «три икса» - да и в решении этой проблемы обычно больше работы для лойера, чем для director’а.

Римляне тут далеки от нас и близки, скажем, европейцам-американцам 50-х: в ту пору не полностью заголенное, а только малость приоткрытое будило воображение – «под одеждой-то они совсем голые!». И как эротическое оценивалось намерение, а не действие: вот эти фрески и изображают претворяющееся, но не претворенное в действие намерение. Ну, точно – дикари-с, что тут еще скажешь...

Есть в «Секретной комнате» одно изваяние, которое я, по правде говоря, просто затрудняюсь классифицировать. Оно какое-то вообще не по разряду эротики проходящее, хотя все надлежащее, вроде, на месте:

Тут вот чистый шпенглер, прости господи, «закат Европы» и ее конец в зримых и даже вещественных образах. Право, голову готов прозакладывать, не будучи специалистом, что это греческая, позднеэллинистическая, а не римская работа. Конечно, отбитые руки и головы восприятие скульптуры чутка меняют, но на отсутствующих ныне лицах наверняка было выражение скуки и усталости, мне кажется.

Тут вся пластика какая-то: «ох, как ты меня достал (-а), на, так и быть, только отвянь!». Друг друга герои тут используют в целях не эмоциональной, а только лишь гормональной разрядки. Не знаю, мелочь только здесь отбить осталось, которую поленились отколоть вандалы – и хоть рекомендуй для детских дошкольных учреждений в качестве пособия по воспитанию прагматически-ответственного подхода к супружеству.

И надо понимать: италийцы 1-го века были предками по прямой италийцев крайнего (последнего, 21-го – как угодно) века. Сейчас Главный Сапог Человечества как раз и живет обслуживанием эстетических тараканов в головах приезжих – если не исключительно, то по преимуществу: мозаику из Помпей с Александром, повергающим Дария, вам соорудят, если надо, в натуральный размер, не хуже, лучше даже, чем оригинальная, а если потребуется – оригинальнее оригинальной. Шутки шутками, но тут вот на днях напоролся на перебранку искусствоведов: «Да как же у вас язык повернулся сказать, что наш Леонардо не настоящий? Вы на своего-то поглядите!» Вот ссылка

Вчуже начинаешь робко вертеть на языке вопрос: а по-настоящему настоящие – они вообще есть? Но это так, реплика в сторону. Короче, и в древности италики далеко не каждый артобъект изготавливали, поливая его кровью сердца, не всегда творили «на разрыв аорты», не каждый эскиз чертили на обрывках разорванной в лохмотья души.

Производство «мелкой пластики» у римлян было вполне себе поставлено на поток: да, стоила миниатюра из бронзы дороже нынешнего магнитика, но для многих семейств то были вполне посильные деньги.

Отсюда обилие в раскопах однотипных фигурок с «жезлом мужского всемогущества» наперевес (вот уж истинно – на-перевес: не просто было авторам модели, по которой эта маловысокохудожественная лабудень отливалась, выстроить ось равновесия так, чтобы не валилось это «чудище обло, озорно, стовершково» с хилых металлических ножек).

Вот у этих фигурок существовало как раз приземленное бытовое назначение: служить эдакой визуальной шуткой-вызовом – «А ты-то сам чего-нить можешь? А докажи!». Это ставили в доме на комод (были себе вполне комоды в Древнем Риме), дарили друзьям на большие праздники. Ничего сакрального в них не было (хотя надо понимать, что у римлян все было связано с богами и духами, все им подчинялось и пр., и пр, и пр., так что совсем уж «небоговдохновенного» в заводе не существовало).

Вот как-то так можно определить поджанры римской порнографии – при этом следует понимать, что многие из этих скабрезностей делает таковыми наш «потисторический» опыт: это мы читали «Декамерон», Рабле, Сада, Мазоха, Миллера, знаем итоги сексуальных революций и контрреволюций.

А авторы всего, чем наполнена «Секретная комната», может, и догадывались, но еще не знали твердо, что «всякий вожделевший женщину уже прелюбодействовал с ней в сердце своем». Ну, вот еще, однако, несколько фото из Неаполитанского музея:

А здесь - продолжения:

Помпеи с изнанки: блудилища и капища, сортиры и лары

Бордели, бани и еда из-под помпейского пепла

Ну, и тематически развивает:

Эротическая нумизматика: секс, вино, рок-н-ролл на римских и древнегреческих монетах