О Ню. Весеннее обострение

На модерации Отложенный

Мыш сомневался, не дать ли вам еще немного времени, чтобы вы могли насладиться обсуждением дхармы и полнее раскрыть эту тему. В частности, Мыш не сумел понять, каким образом автор понимает название своего рассказа. Мыш просит у автора объяснений.

Ваня, объясни!

1. Мыш выносит признательность с занесением в протокол каждому из участников обсуждения - оно было на достойном уровне, наконец-то, вы собрались и заинтересовались.

2. Отдельная напыщенная благодарность Медвежьих за готовность делиться познаниями и за дважды написанное "хорошо написано", что есть редкость.

3. Для Лёки Мыш соорудил небольшой скромный пьедестал, прошу принять и расписаться.

Пока Ваня думает, мы почитаем...нет, Мыш не может признаться, кого именно. Снова сами-сами. Мыш верит в каждого солдата из этой неуправляемой оравы талантов-мазил.

***

  Ню была из той породы женщин, что предпочитали носить в носу нежно звенящий колокольчик, а на ногах легкие тапочки, нежели чем перемещаться по поверхности Земли в обуви со звонко стучащими каблуками. Впрочем, иногда и на нее находило меланхоличное настроение, в таком случае она просто заклеивала колокольчик жевательной резинкой и сидела, вздыхая, на табуретке, и грела сложенные в лодочку узкие ладошки между округлых колен. Вот и сейчас Ню сидела на кухне, пила крепкий чай с лимоном и сахаром и похлюпывала носом, вспоминая последний разговор с Майком.

  Нюша не любила стеснять тело резинками и тряпочками, поэтому предпочитала нечто легкое на лямочках, сквозь которое легко проглядывали ее превосходно очерченные природой прелести, естественные в грациозных движениях и ничем не стесненные. В детстве мама частенько подшучивала над ней, застав насупленной, и ласково дразнила ее Нюней, а поводов сердиться на весь мир у нее тогда было не мало - Нюша была худой, угловатой и простоватой девочкой, которая страдала застенчивостью и развивалась с запозданием - ей трудно давались всякого рода вычисления и логические построения, что служило неисчерпаемой темой для насмешек со стороны сверстников.

  Впрочем, со временем, когда в Нюше начала проглядываться женщина, совершенная в своем физическом воплощении, насмешки как-то сами по себе исчезли и лишь отдельные мальчишки, стараясь не глядеть на нее, продолжали упорствовать и насмешничать, но она легко могла остановить охальника, взяв его за руку и взглянув в глаза. Глаза у нее были серые, чистые и очень нежные. Да и со счетом и логикой у нее с возрастом все как будто стало налаживаться. Но Майк, ох уж этот Майк. 

  Ню еще раз грустно вздохнула, сполоснула чашку и привычно чертыхнувшись, привстала на цыпочки и засунула кружку в сушилку в кухонном шкафу, навешенному слишком уж высоко, с точки зрения женщины обычного роста. Впрочем, Ню утешала себя тем, что ей не нужно делать по утрам зарядку - достаточно было сполоснуть несколько кружек, оставшихся с вечера на столе и засунуть их в шкаф. Правда, приходилось при этом быть осторожной - не закрыв по окончанию помывки дверцу, можно было позднее, совершенно неожиданно и ощутимо приложиться к острому углу дверцы головой, что и происходило неоднократно, и сопровождалось возмущенным фырканьем и причитаниями по поводу нелегкой женской доли и жизни в не приспособленном для этого мире.

  Вот и на этот раз Ню так сильно ударилась головой, что не сдержалась и выдала нечто такое, от чего в небольшой комнатке кухни сначала резко похолодало, затем чувствительно громыхнуло, и Ню исчезла во вспышке света, а медный колокольчик из ее прелестного носа, все падал и падал на пол и никак не мог его достичь и звенел при этом, не переставая…

***