Когда урбанизм становится опаснее фашизма.

Антон Крылов

Если бы проекты «как нам обустроить Россию» были съедобны, то, наверное, мы бы уже смогли накормить ими весь мир – настолько много концепций и идей разрабатывается и обсуждается в нашей стране уже которое столетие.

Кто-то смотрит с точки зрения геополитики, кто-то – экономики, кому-то единственно верным кажется взгляд через прицел, кому-то уютнее подобострастно смотреть снизу вверх, встав на колени перед величием и мудростью Запада или Востока.

Слово «урбанизм» из-за, мягко скажем, некоторой специфичности людей, которые занимаются этим направлением развития, уже приобрело у нас ругательный оттенок. 

И главный вопрос, на который следует ответить: к чему урбанизм ближе – к коммунизму или фашизму. Разница принципиальная, как бы ни пытались доказать обратное наши лимитрофные небратья.

Коммунизм как идея не виноват в том, что его реализаторы во многих странах мира оказались кровавыми убийцами. Так же как и либерализм не виноват в том, что многие либералы, как отечественные, так и зарубежные, обладают насквозь тоталитарным сознанием, пониманием демократии как власти демократов и презрением к людям.

А вот расизм, фашизм, национал-социализм и другие концепции, постулирующие преимущество определенной расы или национальности над другими, виновны изначально, будучи человеконенавистническими по определению.

Так куда же отнести урбанизм?

***

Урбанизм имеет две наиболее явные ипостаси. С одной стороны, это развитие существующих городов и превращение их в максимально возможно удобные места для жизни (насколько вообще может быть удобным сосуществование с тысячами чужих людей на ограниченной территории).

Собственно, именно таким урбанизмом занимается, например, Сергей Собянин, укрывая Москву плиткой и устраивая в центре города ежесезонные фестивали на потеху жителям окраин и туристам.

Инициатива по запуску городских электричек и реновация – это все из той же концепции. Город должен быть современным и удобным, а транспорт – мобильным и разнообразным.

А с другой стороны, урбанизм – это превращение бывших полей и деревень в многоэтажные человейники – именно это происходит в Подмосковье, несмотря на то что губернатор Андрей Воробьев в ходе предвыборной кампании в 2013 году обещал снизить этажность застройки Подмосковья.

Впрочем, и Собянин, и Воробьев хоть и по-разному, но делают одно дело – превращают Москву и Подмосковье в городскую агломерацию.

У кого денег побольше – могут жить в Москве и наслаждаться плиточными тротуарами и искусственными сакурами, которые ироничные москвичи уже прозвали «собякурами».

У кого доходы поменьше – могут снять или купить в кредит квартиру в человейнике в ближайшем Подмосковье.

У кого денег совсем много – поселиться в доме в не самом ближайшем Подмосковье, где и птицы поют, и деревья растут.

В любом случае, в московской агломерации – крупнейшей в Европе – уже живут около 20 миллионов человек, седьмая часть населения России.

И ни Собянин, ни Воробьев не делают ничего, чтобы ограничить приток людей. Наоборот, строительство не прекращается.

Осудить их за это нельзя. Больше населения – больше возможностей для торговли за ресурсы с федеральным бюджетом. Больше ресурсов – больше возможностей для их освоения. Чиновники мыслят ресурсно-бюджетной логикой, иначе они профнепригодны.

***

Как почти случайно выяснилось в ходе заседания Совета законодателей, оказывается, в правительстве обсуждаются две кардинально противоречащие друг другу концепции развития страны.

Если журналисты и блогеры чуть ли не еженедельно выступают с предложениями по развитию страны – что ж министрам, в сторонке стоять?

По словам спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко, в ведущейся дискуссии о пространственном развитии России «доминирует мнение, что нужно делать главный акцент на развитии агломераций. Такая точка зрения, безусловно, имеет право на жизнь, и в ряде стран она реализована на практике, но, мне кажется, не в наших условиях.

Малые города и села нельзя оценивать только с позиции экономической эффективности. От них во многом зависит сохранение нашей самобытности, нашей культуры, традиций. И, конечно же, у нас огромная территория, об этом не нужно забывать», – подчеркнула Матвиенко.

Президент, к счастью, тоже согласен с тем, что агломерации – не для наших условий:

«побеждает другой подход, который заключается в том, чтобы это пространственное развитие страны было связано прежде всего с развитием транспортной и другой инфраструктуры между населенными пунктами. С тем, чтобы пространство между населенными пунктами обживалось, было комфортным для граждан.

 Конечно, мы будем уделять внимание городам: и крупным городам, и малым, там есть отдельные программы, но все-таки предполагается упор сделать на это – именно на пространственное развитие», – ответил он Валентине Матвиенко.

Газета «Ведомости» даже предположила, что слова Путина поставили точку в споре о приоритетах развития, но, к сожалению, некоторые чиновники, на словах соглашаясь с главой государства, продолжают проводить в жизнь свою концепцию.

Самым ярким примером на сегодняшний день является попытка депутатов из Татарстана навязать всем жителям национальных республик изучение языков титульных наций.

Чиновники, являющиеся сторонниками агломераций (а их немало, раз спикер Совета Федерации сделала вывод, что эта точка зрения доминирует), безусловно, не будут публично спорить с президентом.

Но что может им помешать и дальше вести работу по развитию этих самых агломераций, высасывающих из окружающих территорий человеческие, материальные и прочие ресурсы?

***

Агломерации не просто не подходят к нашим условиям. Это однозначный и довольно быстрый по историческим меркам путь в никуда.

Европейские страны с их небольшими территориями могут позволить себе агломерации, хотя с кучей оговорок – иначе в Италии или Испании не продавались бы исторические дома в регионах по символической цене.

Китай с его населением вынужден смириться с агломерациями, хотя политика руководства страны направлена именно на пространственное развитие.

«Мусорные скандалы» последних месяцев – это диагноз агломерации. Точнее, приговор. Она не состоялась – и она нежизнеспособна. Не могут и не должны жители самой большой страны мира ютиться друг у друга на головах в столице и вокруг нее.

Проблема в том, что как единственным работающим решением проблемы мигрантов является падение уровня жизни – никто не поедет в страну, где заработок не сильно выше, чем на родине, так и агломерацию можно побороть только за счет выравнивания качества жизни в столице и в регионах.

Разумеется, ни Собянин, ни Воробьев, ни любой другой глава региона никогда не согласится намеренно ухудшать качество жизни на подотчетной территории.

А для того, чтобы поднимать уровень других регионов, нужны ресурсы, в первую очередь – человеческие. Которые (сюрприз!) уже высосала агломерация. А деньги сами себя не освоят.

Как отметили и Матвиенко, и Путин, для России чисто экономический подход в данном случае неприемлем. Не потому, что Китай спит и видит, как бы отхватить Сибирь – ему бы со своей Внутренней Монголией разобраться. Просто потому, что обезлюдевшие территории дичают во всех смыслах этого слова.

Ситуация, когда агломерации живут в середине 21-го века, а территории за их пределами – от силы в начале 20-го, способствует развалу страны больше, чем любое иностранное вторжение или внутренний враг.

Поэтому нужно строить железные дороги, и возить людей по доступным, а не по «экономически обоснованным» тарифам, когда билет из Москвы в Санкт-Петербург на поезд стоит дороже, чем на самолет в большинство европейских столиц.

Нужно развивать региональную авиацию, чтобы из Омска в Томск люди летали не через Москву, а напрямую.

Нужно развивать региональную медицину, чтобы после каждой природной или техногенной аварии, где бы она ни случилась, не появлялись позорные новости «пострадавшие оперативно доставлены в Москву».

Нужно давать доступные кредиты всем, кто готов открывать новые производства в регионах, развивать туризм, создавать технопарки и современные фермерские хозяйства.

Нужно стимулировать программы переселения соотечественников, но не так, чтобы приехавшие из дальних стран русские люди были вынуждены побираться.

Альтернатива пространственному развитию крайне проста – это то, что мы имеем сейчас, но в более гипертрофированном виде. Уходящие за горизонт жилые 40-этажки, окруженные горами вонючего мусора, в Москве и окрестностях, и руины, среди которых дети отбирают еду у бродячих собак, – на всей остальной территории страны. Точнее, страны в этом случае уже не будет – будет просто территория.

Урбанизм хорош, но пока он ограничивается только превращением запущенного города в ухоженный.

Как только урбанизм выходит за эти рамки и провозглашает городскую агломерацию лучшим в мире местом для жизни – он становится опаснее фашизма.

Потому что фашизм мы победили за четыре года, а на борьбу с кровососущими агломерациями может уйти куда больше.

Деловая Газета "Взгляд"