Хотят ли русские войны?

Жесткие заявления российских властей накануне атаки союзников на сирийские химические объекты напомнили времена Карибского кризиса, когда противостояние двух крупнейших держав заставило весь мир замереть от ужаса. Однако и тогда, и сейчас угрозы из Москвы оказались рычанием «бумажного тигра». России за всю ее многовековую историю ни разу не хватило духу бросить перчатку ни одной крупнейшей мировой державе.

 О птицах

 Голубем мира Россия не была никогда. За последние пять веков страна едва не половину времени провела в войнах. Показательный пример: император Александр III, в 13-летнее царствование которого Россия не участвовала ни в одной войне, добавил к своему титулу официальное прозвание Миротворец. Ни до, ни после него, ни один российский правитель не мог бы похвастаться таким достижением.

 Однако уж точно ни один из московских правителей никогда не затевал ничего и близко похожего на большую европейскую войну. «Настоящие» войны устраивали французские и шведские Карлы, британские Эдуарды, германские Фридрихи. Воевать мог Наполеон и Бисмарк. Даже Гитлер был «своим» в европейском клубе воинственных лидеров. России же в спорах европейских держав отводилась роль в лучшем случае младшего партнера – могучего, но бестолкового, как ярмарочный медведь.

 Так что хотя с голубем мира московское государство ассоциировать сложно, до статуса военного ястреба двуглавый московский орел тоже не дотягивает. Европейскую внешнеполитическую активность России скорее символизировал близкий родственник ястреба – стервятник. Однако как бы дурно ни пахли территориальные приобретения империи, народ русский с неубывающим энтузиазмом откликался на каждый очередной всплеск экспансионизма своих государей.

Народ

В 2015-м, в год празднования 70-летия окончания Второй мировой, мы оторопело наблюдали российский шовинистический угар, названный «победобесием» из-за спекуляций на памяти самой кровавой войны в истории человечества. Удивителен он был только потому, что нам раннее не удалось стать свидетелем подобного ажиотажа 19-го и начала 20-го веков.

 «От всей России войне сочувствие, — писал Степан Шевырёв, редактор журнала "Москвитянин", в 1853-м, когда русская армия оккупировала турецкую Молдавию.

Большевистская революция и последовавшая за ней гражданская война серьезно подорвали русский патриотический милитаризм: православие с его концепцией Третьего Рима было дискредитировано, миф о славянском единстве, на котором держалось стремление к гегемонии в Центральной Европе и на Балканах, сменил миф об Интернационале.

 Цена, которой Советскому Союзу досталась победа во Второй мировой, была настолько кошмарной, что слова «лишь бы не было войны» на следующие полвека действительно стали фундаментом мировоззрения советских людей. Имперский экспансионизм государства, конечно, никуда не делся. Но все послевоенное время советская империя осуществляла свои интервенции, как бы испытывая неловкость перед собственным народом.

 Тем временем настоящие ветераны и свидетели Второй мировой уходили из жизни. Усилиями советской, а затем российской пропаганды память о трагедии войны подменялась торжеством военной силы государства. Нищету и криминальный бум, обрушившиеся на россиян в «лихие 90-е», политики усердно объясняли последствиями распада Союза под воздействием внешних враждебных сил. Многие верили. Образ поднимающейся с колен России, окруженной врагами, постепенно овладевал умами.

 Империя возвращается

 Перелом наступил в 1994 году, когда российская армия отправилась подавлять мятеж кавказской провинции. Ведь Путин же вторичен, первичен запрос. Если есть спрос, есть и предложение. Путин возник на волне этого маниакального, параноидального желания реванша великой державы и, в том числе, и военного реванша.

Кавказская экспансия привела к оккупации в 2008-м Грузии,  А затем случилось немыслимое с точки зрения послевоенных международных правил и абсолютно естественное для государства-стервятника событие – аннексия украинского Крыма. В течение следующего года милитаристская истерия достигла такого градуса, что казалось: махни Владимир Путин платочком, миллионы россиян с криками «Можем повторить!» ринутся возвращать в лоно империи Хельсинки, Ригу, Варшаву и Кишинев.

И так же, как пять веков назад, два века назад или двадцать лет назад, ни о каком самостоятельном противостоянии с любой из мировых держав Москва не помышляет: слишком силы не равны. Военный бюджет России сопоставим с бюджетом одной Франции, не самой мощной в этом смысле страны. Бюджет Пентагона превышает российский почти в 20 раз. Так что удел России, как и прежде – бить слабых и грабить лежачих.

Поэтому сколько ни надувал щеки российский президент накануне своего переизбрания, сколь ни грозил мультфильмами с неуловимыми ракетами, ответ РФ на американскую бомбардировку Сирии был таким же сокрушительным, как и на бомбардировку Хиросимы, Белграда и Багдада.

Россия погрозила пальчиком.