Что ждать после инаугурации?

Чтобы получить ответ, надо выбрать точку отсчета. Сегодня стараниями либералов в России построена рыночная экономика. Это означает, что произошло социально – экономическое развитие нашего общества, если за точку отсчета взять  застой с пустыми полками магазинов времен позднего СССР. Рыночная модель экономики это прогресс  по  сравнению с чистым государственным планированием в производстве и распределении. Но рынок получился несправедливый, спекулятивный, а капитализм социально – безответственный. С этим согласны как  либералы, так и державники. Но либералы причину видят в том, что автократ ВВП делает все не так, как следует с их точки зрения. Наоборот, державники и патриоты считают Путина недостаточно авторитарным, чтобы “прищучить” зарвавшихся олигархов и коррупционеров. Более того, среди либералов (да и державников тоже) есть, кто считает его самого создателем режима. Выходит, что режим путинский. Так кто же прав?

Поскольку истина всегда посередине, воспользуемся для анализа с одной стороны гарантированно радикальной точкой зрения либерального профессора Европейского университета в Санкт Петербурге Дмитрия Травина, которую он высказал по теме санкций в адрес Дерипаски.

«Пора вспомнить, что есть способ быстро решить проблему РусАла, подсказанный самим Дерипаской. Подзабылось уже, как он более 10 лет назад бросил неосторожную фразу: "Если государство скажет, что мы должны отказаться от компании, мы откажемся. Я не отделяю себя от государства. У меня нет никаких других интересов. Мне просто повезло. Считайте, что богатство свалилось на меня с неба".
Так вот, Олег Владимирович, пора за базар отвечать. Пора проявить истинный патриотизм, и отдать свой бизнес государству. И Путин должен в этот момент проявить истинный патриотизм: не ставить компанию под контроль своего очередного друга детства, а приватизировать ее на условиях, допускающих любого российского и иностранного инвестора. Нет сомнений в том, что если бизнес Дерипаски окажется в руках серьезных инвесторов, которых не заподозришь в сотрудничестве с Кремлем, то санкции с компании снимут, тысячи рабочих мест сохранятся и сохранится налоговый поток, который поддержит бюджетников».

 Дмитрий Травин считает, что истинный патриотизм Путин проявил бы, если вместо национализации бизнеса Дерипаски передал его даже не отечественному инвестору, а иностранному. При этом сам Дерипаска признает несправедливость того, «что богатство свалилось на меня с неба». Поэтому, если бы Путин так сделал, то это было бы как раз не патриотично. По определению не патриотично.

Травин считает, что «если бизнес Дерипаски окажется в руках серьезных инвесторов, которых не заподозришь в сотрудничестве с Кремлем, то санкции с компании снимут.»  Допустим, что серьезный инвестор будет отечественным. Но допустить, что он не будет сотрудничать с Кремлем   невозможно. Потому санкции с компании не снимут, так как  они направлены против ВВП, а Дерипаска лишь инструмент в руках дяди Сэма для решения задачи. Поэтому замена шила на мыло для дяди проблему не решает.

Свободная Пресса в статье «Бардак по-американски: «РусАл» уходит из-под санкций» (см. ссылку. https://svpressa.ru/politic/article/198785/) пишет.

«С 6 апреля цены на алюминий резко пошли вверх. Западные СМИ сообщили о нехватке алюминия в ЕС из-за санкций, и о просьбах Брюсселя смягчить ограничения. «РусАл», всего продавший 3,95 млн. тонн в 2017 году, поставил в Северную Америку 20% объемов, в ЕС — 45%. В итоге 20 апреля министр финансов РФ Антон Силуанов и министр финансов США Стивен Мнучин встретились на полях сессии руководящих органов МВФ и Всемирного банка в Вашингтоне. Как сообщали СМИ, на переговорах по санкционной тематике диалог шел о том, что «США не устраивает рост цен на алюминий, Россию — санкции против «РусАла.».

Выходит, что дяде Сэму хочется и колется. Ниже в той же статье читаем:

«Чересполосица в политике США объясняется закулисной внутриполитической борьбой, — уверен председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова, профессор кафедры международных финансов МГИМО (У) Валентин Катасонов. — Причем, противоборствующие силы в Америке, я считаю, вполне равновесные. И по отношению к санкциям они придерживаются диаметральных взглядов».

Итак, мне неостепененному званиями, предлагается выбрать, кто прав: либеральный профессор Дмитрий Травин или антилиберальный (государственник) и тоже профессор Валентин Касатонов.

Мнение Дмитрия Травина совпадает с правительственным. В его представлениях  это только проигрыш, особенно, если контроль будет осуществлять очередной друг ВВП. А все потому, что, как я полагаю, Дмитрий Травин не учитывает закон диалектики: единство и борьба противоположностей есть источник развития. Это так банально, что и повторять не хочется. Для наглядности простой пример.  Холодильник, чтобы исправно служил, он должен автоматически включаться и выключаться, поддерживая колебания температуры в допустимых пределах.  В экономике это очередное увеличение рыночной свободы с последующим ограничением ее при дозированном госрегулировании. Но либералы славословят  рынок как панацею. Державники, наоборот,  госрегулирование. И как тут быть?

В экономической науке есть два противоборствующих направления: кейнсианство и монетаризм (см. по ссылке https://studfiles.net/preview/2799952/page:25/). Кейнсианцы утверждают, что частной экономике присущи макроэкономическая нестабильность, отсутствие механизма автоматического саморегулирования, и поэтому необходимо активное государственное вмешательство в экономику.

Монетаристы, наоборот, утверждают, что именно частной экономике присущи макроэкономическая стабильность, механизм автоматического саморегулирования, а государственное вмешательство подрывает этот механизм.

Выходит, что каждый кулик свое болото хвалит. Где же истина? Но оказываются правы те и другие, если оценивать их рекомендации в зависимости от состояния социально экономического здоровья общества в целом на рассматриваемый момент времени. Когда здоровье в порядке, то при монетаризме обеспечивается автоматическое саморегулирование всех параметров, характеризующих это здоровье. И они удерживаются в рамках допустимых отклонений. Не только, как в примере с холодильником, но и подобно колебаниям жизненно важных параметров у здорового человека. Для примера можно выбрать такой, как артериальное давления. При физических или психических нагрузках оно повышается. Но после снятия их приходит в норму. А у больного гипертоника давление остается  повышенным и после снятия нагрузки. Поэтому он вынужден принимать лекарства. В нашей аналогии – кейнсианство, когда не помогает монетаризм. Но нельзя допускать “подсаживания” на кейнсианство подобно тому, как вредно подсесть гипертонику только на лекарства. Оптимальным является сочетание лекарственных с естественными, что можно назвать здоровым образом жизни. В частности бегом от инфаркта, но дозированным, чтобы не прибежать к нему. Мы, подсаженные на кейнсианство еще с той революции, 30 лет назад без малого скачком перешли к монетаризму и получился бег к инфаркту.

А качество действующей на данный момент экономической модели, не зависимо кейнсианство это или монетаризм,  можно оценить,  пользуясь формулой товар – деньги – товар. В идеальном варианте она превращается в равенство в прямом (математическом) смысле:       товар = деньги + кредит = новое производство, если товаропроизводитель не продешевил, покупатель не переплатил (покупая, как пример, технологическое оборудование для создания нового производства), а кредитор не задрал ставку по кредиту. Справедливо. Все довольны и счастливы.

Вспомним, как это было в СССР. В тех условиях для производителя критичным являлись не деньги, а производственные мощности. Поскольку для расчета с производителем государственный заказчик мог «нарисовать» любую сумму, используя для этого безналичку. А денежная масса, находящаяся в обороте, определялась не рыночными параметрами, а в основном балансом суммарной зарплаты по стране и объемами товаров в магазинах. Поэтому классическая формула товар – деньги – товар не могла стать равенством по определению.

Сегодня в условиях социально безответственного капитализма, когда победили финансисты – банкиры  и сырьевики, производственный бизнес в прогаре из – за непосильного кредита, а упомянутая формула опять превращается в неравенство. Таким образом, госплановая экономика в СССР и нынешняя спекулятивно - рыночная в России имеют общий недостаток: та и другая модели не в состоянии обеспечить гармоничное социально – экономическое развитие.

Но эти недостатки имеют взаимно противоположную направленность по отношению к идеалу, когда формула товар – деньги – товар становится равенством. В одном случае для создания продукта деньги вообще не нужны, а в другом нужны и их в стране много, но для производства  не доступны. Поэтому идеал, к чему надо стремиться, это «золотая середина» между госпланированием (или госрегулированием, кейнсианством) и стихией рынка (монетаризмом).

Тридцать лет назад в конце жизни СССР, устав от пустых полок в магазинах и сплошного дефицита, народ, не влезая  в тонкости кейсианства и монетаризма, потребовал правого поворота. А либералы обещали: невидимая рука рынка все сделает.

Но, набравшись опыта, учимся на ошибках. Поэтому сегодня результаты выборов (два либерала набрали суммарно меньше 3 %) показывают, что сформировался запрос на левый разворот. Конечно, так далеко, где мы были, нам не надо. Но запрос на левый разворот -- запрос на СПРАВЕДЛИВОСТЬ. Сигнал власти подан. Как он будет воспринят – скоро узнаем. Это будет ответ и на вопрос: режим путинский или все еще гайдаро – чубайсовский. А Путину, может оказаться, это дело только шьют. Так это или не так - скоро выяснится.

У Дмитрия Травина есть книга, которая  названа так: «Просуществует ли путинская система до 2042 года!» и о грядущем он отзывается так: «добро пожаловать в застой». В интервью  журналисту «Радио Свобода» он говорит: «в сегодняшней России я вижу много параллелей с тем застойным брежневским Советским Союзом».

Заметим, что нынешнему  либеральному этапу, если отсчитывать от момента отпуска цен в январе 1992 года, прошло 26 лет. Это период смены одного поколения. А предыдущий тоталитарный режим растянулся на 74года (1917 – 1991), что соответствует смене трех. Первое поколение выросло с верой в идеалы. И это сыграло решающую роль в войне. Патриотизм и вера в вождя (пусть даже слепая) явились одним из двух необходимых и достаточных условий для Победы в 45 – м. Вторым условием была индустриализация страны для создания военно-промышленного комплекса.

Второе поколение, усомнившись в справедливости идеалов, поверило в социализм с человеческим лицом. Яркие представление из них – шестидесятники, появление которых вызвано хрущевской оттепелью. У третьего поколения, выросшего не верящим ни в какие идеалы во времена брежневского застоя, и сформировался к концу 80 –ых запрос на правый поворот. Сегодня, когда  у либералов  меньше 3% на двоих, это наглядное доказательство  появления запроса на левый поворот. А за отчетный либеральный отрезок времени сменилось только одно поколение. И уже общество “наелось”.

Я готов согласиться с Травиным в части срока, отпущенного им на существование путинской системы. Если начать от намечающегося  на сегодняшний день левого поворота до 2042 года остается 24 года. Как раз столько, чтобы выросло новое поколение. Но есть надежда, что эта эпоха будет напоминать не брежневский застой, а скорее сталинскую индустриализацию. Но уже без тех крайностей. Должно быть все помягче. Без массовых репрессий и ГУЛАГа. Просто потому, что для воспитания (или перевоспитания) властной элиты автократу Путину или его преемнику этого уже не потребуется.

Если обратиться к классическому – “бытие определяет сознание”, то , “бытие” нашей непатриотической элиты определилось несправедливой ваучерной приватизацией и монетарной моделью экономики, где получили приоритет в бизнесе финансисты и сырьевики. Исправить ситуацию можно, если только верховная власть решится поменять модель экономики (на кейнсиаство). Но без кадровой опоры ( как известно кадры решают все; сказано другим вождем) задача не решается. Только запроса в массах на левый поворот мало. Потому что властная элита всегда стремится сохранить статус – кво и ради этого готова даже на дворцовый поворот.

Прошедший недавно очередной Московский Экономический форум, являющийся альтернативой Гайдаровскому форуму, показывает, что кадры, если ВВП решится на смену модели, есть. К этому следует добавить и  рост просвещенности масс.  Его следствием будет понижение  уровня патернализма у широких народных масс. А это необходимое условие для формирования гражданского общества. Только оно способно разделить ответственность с верховной властью за последствия левого поворота. Но самому выдавить из себя патернализм мучительно трудно так же, как выдавить из себя раба. Поэтому совпадение настроений и желаний широких народных масс и национального лидера полезно для успеха дела.

Нацеленность на формирование такого совпадения интересов у народа и вождя прослеживались  и у Сталина. В борьбе с оппозицией в верхах (Троцкий, Зиновьев, Бухарин и прочие) Сталин опирался на нижестоящие звенья в вертикали власти, однако эти звенья, войдя во вкус, за «услугу» потребовали «откат», если воспользоваться современной терминологией (это запрашиваемые квоты на расстрелы в 37- ом, Хрущев был в первых рядах). Для них это был инструмент для зачистки пространства от конкурентов на альтернативных выборах, которые предусматривались демократичной конституцией 36-го года. А маскировались необходимостью борьбы с недобитыми троцкистами и бухаринцами. Поскольку предлагаемые две – три кандидатуры на одно место это уже не репрессивные методы, а демократические, позволявшие заставить партократию работать на народ. О задумке Сталина можно узнать из его интервью, данном американскому журналисту Рою Говарду 1 марта 1936 года, Сталин сказал: «Всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти». Но Сталин отступил. Вместо альтернативных выборов народ получил плебисцит: один кандидат от нерушимого блока коммунистов и беспартийных.  Сделано это расчетливо и сознательно, или вынужденно под напором партократии как властной элиты – не имеет значения. Ясно одно, что нашла коса на камень: он на них репрессиями сверху, а они ему тем же снизу. Вот откуда массовость и жестокость тех репрессий.

Эти качества сталинизма  проявлялись не только к отдельным личностям, но и к значительным частям общества и даже к целым народам. Оправдать невозможно. Но уместен вопрос: могло быть еще хуже? Могло, если бы победили его противники Троцкий или Бухарин. С Троцким все ясно. А с Бухариным я раньше думал, что могло быть лучше. Его призыв к зажиточному крестьянству «обогощайтесь» очень либеральный. Смысл таков: с богатых возьмем налоги и вложим в развитие промышленности. Все верно, но песня длиннее сталинской.

Можно сколь угодно осуждать сталинизм, но  следует исходить из того, что случилось:  военно - промышленный потенциал страны, без чего невозможна победа в 45-м, создан тоталитарными методами Сталина, а не либеральными Бухарина. По – бухарински была бы беда: не успели бы с индустриализацией. Как необходимого условия для победы в        45 – ом.

Второе необходимое условие – всенародный подъем. «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой…». А это, к счастью, наша национальная традиция. В совокупности эти два условия оказались достаточными для достижения Победы.

Обстановка сегодня напоминает ту предвоенную и даже военную. Потому что есть такая точка зрения:  третья мировая уже идет. Как горячая только местами, а в остальном она как информационная, санкционная, экономическая и прочее. Словом, гибридная.

Но сегодняшняя обстановка имеет общее не только в сравнении со второй мировой войной, но и первой. Тогда российское общество тоже делилось на сторонников войны до победного конца (так называемые оборонцы) и сторонников поражения (пораженцев). К последним принадлежал Ленин. Вспомним его лозунг: «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую». И превратили.

Ровно так же сегодня наше общество разделилось на тех, кто поддерживает внешнюю политику Президента, и на осуждающих его за Крым, за  участие в войне в Сирии, за ссору с западным миром и прочее.  Аналогия столетней давности становится особенно убедительной, если учесть, чего мы все же к счастью избежали:  для этого вспомним наглядную и выразительную картинку, когда пьяный Ельцин дирижирует оркестром на проводах наших войск из Берлина. Вспомним так же его министра иностранных дел господина Козырева, получившего кличку “Мистер “Да “ в противовес своему предшественнику Андрею Громыко, получившему прозвище "Мистер "Нет".

Если продолжить тему аналогий, то приходит на ум такое сравнение: наше сегодняшнее место по мировому влиянию  находится между поражением и победой и напоминает выигрыш в сталинградской битве. Но  до победного 45 – го еще далеко.  И коль скоро мы все на войне, то на ней востребованы консолидация  и мобилизация всех моральных и материальных ресурсов нации. Чтобы такой подъем состоялся,  во – первых, нужен авторитарный лидер, во – вторых, народ должен убедиться, что национальный лидер «дает результат» в борьбе с той частью властной элиты, которая только жирует, уклоняясь от служения национальным интересам. Полной уверенности, что ВВП именно такой лидер и что он справится, пока нет. Но надежда есть. На чем она может основываться?

Обратимся еще раз к аналогии. Сталин в борьбе за власть с его противниками в верхах опирался на партократию. Но когда он решил наступить ей на мозоль с идеей альтернативных выборов, то эта властная элита огрызнулась так, что Сталин отступил. Получается, что на этапе борьбы с Троцкистами – Бухаринцами интересы Сталина и партократии, сделавшей ставку на него, совпали, а потом разошлись.

Теперь о том, что общего в этом плане у Сталина и Путина и в чем разница. Во все времена властная элита, являясь продуктом той экономической модели, которая утвердилась в обществе, ее и защищает, если верховная власть покушается на ее интересы. Так было у Сталина, так получается и у Путина. Разница только в том, что  Сталин сам создавал свою властную элиту, а Путин получил ее из рук в руки по наследству как эстафетную палочку. Конечно, Путин  многое в элите поменял. Сравните ближайшее окружение у Ельцина под названием семья во главе с Березовским и окружение Путина. Есть разница, но она не та, которую хотели массы. А это все потому, что на качестве элиты отражается действующая экономическая модель. Она остается той же, гайдаро - чубайсовской.  Это еще одно подтверждение классики: бытие определило  сознание этой элиты.

Что касается надежд на перемены. Во – первых, Путин на них получил карт бланш.  Но  наметки на перемены должны проявиться через состав нового кабинета, который будет объявлен после инаугурации, назначенной на 7 мая. Тогда прояснится, что следует ждать от народного запроса на справедливость.  Или дело ограничится опять лапшой на уши.