Англосаксы пустят российских олигархов по миру

 В чем секрет лондонской пирамиды

• Согласно данным Высшей школы экономики, Соединенные Штаты и Великобритания (включая их заморские и «не инкорпорированные» территории) до сих пор считаются «тихими гаванями для инвестиции».В 2018 году только из стран СНГ сюда прогнозируется переток капиталов объемом не менее 40 миллиардов долларов.

Правда, под «капиталами» подразумеваются средства сомнительного (далекого от законности) происхождения. А под «тихой гаванью для инвестиций» — возможность их легализации.

Парадокс заключается в том, что владельцы этих сомнительных капиталов рискуют сами быть ограбленными, свидетельством чему являются последние события.

Так, в соответствии с нормами англосаксонского права включение компании в международный биржевой список (листинг) свидетельствовало о ее «чистоте» и «гарантировало» невмешательство в деятельность со стороны государства на Западе.

Это открывало путь для торговли ценными бумагами организации на крупнейших западных биржах (Лондонской и Нью-Йоркской).

А включение в международный листинг предшествовал целый ряд аудиторских проверок. Их, как правило, проводили английские или американские аудиторы.

Тем не менее, в 2018 году целый ряд российских компаний с международным листингом, акциями которых торговали Лондонская и Нью-Йоркская биржи, были включены в SDN List. SDN List — это «черный список», в который включаются организации, участвующие в финансировании терроризма или в отмывании доходов от наркотиков.

Активы компаний, попавших в этот список, подлежат немедленному аресту.

Абсурд сложившейся в результате ситуации заключается в том, что американские и английские законодатели не только аннулировали гарантии собственного права.

Подключив еще и судебную систему, они лишают иностранный капитал надежды на защиту со стороны собственных посольств.

Одним из примеров является процесс Демократической партии США против Российской Федерации в федеральном суде Манхэттена. Ссылаясь на закон «Об иммунитете иностранных суверенов», демократы пытаются доказать, что «содействие» России в избрании Дональда Трампа «затронуло коммерческие интересы американцев».

Схожий процесс пытаются инициировать и в Соединенном Королевстве.

Здесь Москву обвиняют в «поддержке» лидера лейбористов Джереми Корбина.

Помимо политических целей, у этих процессов есть еще одна задача.

С их помощью англо-американские политики пытаются создать прецедент для ареста собственности иностранных дипломатических ведомств, а также других государственных структур.

Дело в том, что в отличие от других правовых систем, в англосаксонском праве действует принцип относительного иммунитета по отношению к имуществу других государств.

Если в судебном порядке доказано, что другие страны своими политическими действиями затронули «коммерческие интересы» граждан США и Соединенного Королевства, то имущество их посольств и консульств подлежит аресту.

Уже сегодня американские и английские политики открыто говорят о том, что распространят «Манхэттенский прецедент» и на другие страны, где действует англосаксонское право.

Речь, прежде всего, о членах британского Содружества Наций (всего 52 государства, включая Канаду, Индию, Пакистан, Австралию, Новую Зеландию, ЮАР, Нигерию, Мозамбик, Камерун, Кению, Малайзию), а также участниках валютного союза с Вашингтоном (Эквадор, Панама, Сальвадор, Пуэрто-Рико, Зимбабве и других).

Все эти государства фактически придерживаются принципа «относительного иммунитета», а еще являются подписантами Нью-Йоркской конвенции ООН о приведении в исполнение иностранных арбитражных решений.

В соответствии с этим документом решения таких судов как Манхэттенский подлежат обязательному исполнению на территории 150 стран мира.

Конечно, в условиях, когда иностранные дипломаты не смогут защитить свою собственность, сложно представить, что они будут защищать имущество частных лиц — своих сограждан.

Но почему, несмотря на все эти факты, владельцы сомнительных капиталов все равно стремятся легализовать свои активы на Западе, вложив их в заводы, пароходы, особняки в США и Великобритании?

Поскольку объяснить такое поведение экономическими расчетами невозможно, остается только прибегнуть к объяснению из сферы психологии — причем психологии финансовых пирамид.

С этой точки зрения, на сегодняшний день единственным обстоятельством, которое притягивает интерес к англосакским «гаваням», является их высокий уровень банковской ликвидности.

И обеспечивается этот высокий уровень ликвидности только за счет того, что англосакские финансовые институты функционируют по принципу инвестиционных пирамид. Правда, в отличие от других пирамид, у англосакской есть одна особенность.

Заключается она в том, что доходность участникам обеспечивается не столько за счёт постоянного привлечения денежных средств со стороны, сколько за счет самого печатания денежных купюр.

Это изобретение явилось англосакским «ноу-хау», а его успешность стала возможной только благодаря тому, что еще в XVII веке британцы превратили клочок бумаги (под названием «банкнота») в эквивалент стоимости. Впоследствии, когда эмиссия бумажных денег распространилась на весь мир, англосаксы сумели занять доминирующее положение в их печатании.

И неважно, что именно является мировой валютой — вчера это было фунт стерлингов, сегодня доллар, завтра нечто третье.

Главное, что на вершине пирамиды, независимо от перемен, останутся ее создатели.

Еще одним фактором, который делает англо-американские «гавани» столь притягательными, является потребительская психология.

Ее распространение по миру (параллельно с внедрением печатания банкнот) является вторым англосакским «ноу-хау».

Специфика психологии потребителя заключается в том, что он жаждет максимального обогащения — причем такого обогащения, обретение которого не требовало бы никаких усилий.

Но подобное возможно только одним путем — с помощью участия в инвестиционной пирамиде.

По этой причине потребительская модель идеально соответствует той модели обогащения, которую создали англосаксы.

Правда, как у каждой пирамиды, у англосакской есть специфическое свойство — ее выгодоприобретателями являются лишь те, кто находится на вершине.

А поскольку на вершине сами создатели, все остальные неизбежно оказываются в проигрыше.

Казалось бы, этот факт не могут не понимать представители бизнеса — люди, не только имеющие большой жизненный опыт, но и обладающие высокой степенью прагматизма.

Но все дело в том, что потребительская психология порождает вместе с невероятной жаждой денег еще и определенную… веру в чудеса.

Этот парадокс был неоднократно описан психологами и заключается в том, что доступ к легким деньгам приводит к переоценке своих возможностей.

Особенно это характерно для тех элит, состояния которых возникли одномоментно, сомнительным путем. В их сознании происходит переворот снижающий до минимума самокритичность.+

Так произошло с теми, кто обогатился в результате распада СССР.

Лихие деньги, попавшие в их руки, приучили к мысли, что они умнее и хитрее всех остальных, всего общества.

Эта вера в собственную непогрешимость настолько овладела ими, что затмила страх быть обманутыми.

И даже теперь, когда англосаксы лишают их всех активов, они все равно продолжают верить в свою «золотую звезду» и отказываются признать, что вся их «успешность» — это лишь результат чужих манипуляций.

Юрий Городненко