Демократия лишила нас былого искусства: Михалков-политик умер как режиссер

Михаил Поляков. Демократия лишила нас былого искусства: Михалков-политик умер как режиссер

Опубликовал Михаил Поляков 4

 

 

 

Если бы человеку из советского прошлого, видевшему "Пять вечеров" или "Обломова", пришлось посмотреть "Предстояние" или "Жмурки" того же Никиты Михалкова, он ни за что бы не поверил, что эти фильмы сняты одним человеком.

Первые картины – прекрасные; вторые, те, что сделаны при "демократии" – в лучшем случае безвкусные и бездарные, чаще – пошлые.

"Декаденщина и вырождение", – говорили о таком советские критики и были правы.

Почему же прекрасный в прошлом режиссёр Михалков в новое время оказался способен лишь на подобный шлак?

Ответ на этот вопрос дал ещё Пушкин в своих "Маленьких трагедиях": "Гений и злодейство – две вещи несовместные", – говорит один из его героев.

И справедливость этой фразы доказана не раз. В самом деле, зло как правило бесплодно и ничего хорошего сотворить не способно. Так было и во времена Пушкина. Те, кто выступал против тогдашнего зла, то есть дикого самодержавия – сам Пушкин, Гоголь до определённого момента, Белинский – оставили нам шедевры литературы.

А вот лакействовавший перед короной Фаддей Булгарин, главный редактор "Северной пчелы", не запомнился совершенно ничем.

Это же произошло и с Михалковым, да и не только с ним – почти все мастера культуры, пришедшие на службу к "демократии", отличились лишь чушью, пошлостью и гадостью.

Возьмём прекрасные ранние фильмы Рязанова и его поздние "Небеса обетованные", замечательные роли Табакова и его демократические работы с матерком и заунывной пошлостью.

Поганая политика, в услужение которой эти мастера культуры корысти ради подались, испоганила их души и таланты.

Отчасти пушкинская максима, реализованная в жизни, кое-что сообщает и о "демократии".

Этот строй, если брать за основу высказывание классика – безусловное зло, раз уж порождает бездарность.

Советское же время, если следовать тому же принципу, было добром.

Если же обобщать окончательно, то придётся признать, что перестав в 91-м году быть добрыми и став злыми, мы сами лишили себя прекрасного искусства.

А что такое искусство, если не душа народа?

И тогда ещё один неизбежный вывод: Россия продала душу за демократические двести сортов колбасы.

Именно продала – у кого хватит смелости утверждать, что уничтожая советский строй, мы стремились к свободе?

Разумеется, нет – у всех были на уме джинсы, жвачка да американский образ жизни...

Но дьявол коварен: теперь все мы скучаем по советскому времени – кроме совсем уже опошлившихся мещан, которые и тогда, и сейчас Гоголя от Гегеля не отличали, и существование которых дословно повторяет быт жвачных животных...