Утраченные иллюзии «русских» репатриантов

Утраченные иллюзии «русских» репатриантов

13 часов назад

 

Полтора месяца назад в Музее Израиля открылась уникальная выставка Зои Черкасской про алию 90-х – «Правда».  Она примечательна тем, что описывает реальность массовой репатриации из стран бывшего СССР не глазами сабров, а глазами самих новых репатриантов. Здесь суммирован опыт репатриации и сопровождающая ее повседневная жизнь: тяжелая неквалифицированная работа охранниками и уборщиками, которыми работали и работают многие репатрианты; сексуальные домогательства к русскоязычным женщинам на этих работах;  преследование детей в школах; отношения репатриантов с поглотившей их восточной средой.

Многие русскоязычные израильтяне очень взволнованы тем, что их проблемы впервые получили такую широкую огласку.

Однако удивительным стал факт протеста видных активистов восточных общин против выставки. Как получилось, что эти активисты, которые проделали впечатляющую работу по раскрытию историй о периферии израильского общества, без энтузиазма отнеслись к выставке, где ашкеназов вообще нет, а в центре внимания – две периферийные группы, русские и восточные евреи, и отношения между ними? Болезненный ответ на этот вопрос состоит в том, что это – история другой периферийной группы, не их, а той, которую они угнетают. С точки зрения этих активистов, разоблачение глумления восточных евреев над русскоязычными евреями не заслуживает внимания.

Что можно увидеть на этой выставке? Например, мужчин из восточных общин, преследующих русских женщин (использование термина «русские» проистекает из нежелания опустить печальный факт, что нас так называют в Израиле, несмотря на то, что мы предпочитаем термин «русскоязычные евреи»).

 

Активисты восточных общин критикуют стереотипно-расистское описание восточного еврея.

В отличие от русскоязычной алии 70-х годов, которая была ассимилирована ашкеназским средним классом, представители алии 90-х годов обосновались на восточной периферии Израиля. Мы жили с восточными евреями – в Крайот и в Ашдоде, в Беэр-Шеве и в Кармиэле. Мы работали с ними и под их началом на неквалифицированных работах в фалафельных, на уборке и в охране. Восточные евреи принимали русскоязычных репатриантов на работу, ненавидя их культуру и язык, только при условии, что те ассимилируются. В общем, выходцы из восточных общин хотели показать русским, «кто в доме хозяин», и картины Зои Черкасской показывают, насколько болезненным это стало для репатриантов из стран бывшего СССР.

Они были шокированы нашей едой – колбасой и луком, которые мы клали на бутерброды, нашим русским акцентом и нашей советской одеждой, пока мы не начали одеваться так же, как они. Они говорили друг другу, что у нас нет денег на автобус, что наши дома бедны, что наши матери убирают их дома, а наши отцы – охранники в магазинах, что мы покупаем одежду в комиссионках. «Возьми какую-нибудь русскую, она уберет у тебя за два часа» – говорили они презрительно. «Русские женщины – дешевки, жениться нужно на хорошей марокканке», – такие фразы стали обычными в нашей среде.

Если кто-нибудь из нас осмеливался сказать, что он – атеист, ему говорили: убирайся обратно в Россию. Но хуже всего было женщинам.

Исследования во всем мире уже показали, что мужчины не готовы с ходу жениться на женщине из чужой культуры.

Дело не в том, что русские мужчины – не меньшие шовинисты, но русский мужчина не считает, что женщина «ищет сексуальных домогательств», когда надевает мини-юбку или ходит на шпильках. Хорошая девушка из хорошего дома в Киеве может надеть мини-юбку и не бояться подвергнуться сексуальным домогательствам. На израильской периферии это не так. В традиционном обществе, где шовинизм сковывает женщину, привычная одежда русских репатрианток воспринималась по иному.

Восточные евреи презирали нас, мстили нам и эксплуатировали нас. Они определяли, что нам можно сохранить от нашей культуры, а что – нет, и при каких условиях. Например, если восточный еврей соглашался жениться на русской женщине, он  позволял ей перед сном читать по-русски, но не разрешал оставаться светской, и требовал пройти гиюр.

А мы? Мы просто хотели ассимилироваться, мы просто хотели новую родину, мы просто хотели интегрироваться в единственное израильское общество, которое знали – восточное общество. Я не утверждаю, что русскоязычные  репатрианты – не расисты, но на израильской периферии большинство, особенно из поколения Черкасской, выбирает не расизм, а, наоборот, ассимиляцию с нашими братьями-восточными евреями. Мы не понимали, почему восточные евреи так сильно ненавидят нас, мы не знали, через какое угнетение они прошли. Мы выходили за них замуж, пытались интегрироваться, мы хотели быть израильтянами, и они были и остаются «нашими израильтянами».

Были ли русские расистами? Не смешите меня. Русские женщины выходили замуж за арабов, как только приехали в Израиль. Они выходят замуж за восточных евреев по сей день (с арабами они прекратили вступать в брак в тот момент, когда усвоили израильские представления, что арабы – табу). Мы стояли на стороне наших восточных братьев. Мы направили свой гнев на ашкеназов. Сегодня русскоязычные молодые люди часто описывают себя в тех же стереотипах, что и восточные евреи. Для них «ашкеназы» – унизительное слово. Те, кто действительно были расистами – это сабры. После травмы Катастрофы и европейского антисемитизма Израиль представляет себя «арийцем», отвергая диаспору.

И этот шок от израильского расизма остался на картинах Зои Черкасской.

Я разочарована активистами восточных общин, которые замалчивают эту болезненную историю, отвергая возможность исправления, уклоняясь от ответственности за эту реальность, которая не способствует исцелению израильского общества. Мы, русскоязычные репатрианты большой алии, живем среди них уже четверть века, но они до сих пор не понимают, что такое стирание личности, через которое мы прошли. Может быть, это оттого, что они видели и видят русскоязычных, как своего рода ашкеназов, чьими нищетой и беспомощностью можно воспользоваться.

Сегодня, два поколения спустя, восточным евреям, слава Богу, удалось повлиять на Израиль во всех сферах. Они заняли самые высокие посты в государстве. И они притесняют тех, кто в очереди – арабов, эфиопов и русских. Пока мы не исправим положение, это будет продолжаться. Пока в учебниках не будет глав, в равной степени описывающих разные алии и культуры, которые есть в Израиле, это будет продолжаться.

Вики Идзински, «ХаАрец», Л.К.