"Погублю мудрость мудрецов и разум разумных отвергну" (1 Кор. 1-19).

Я неспроста начал с этой известной цитаты из послания апостола Павла коринфянам. В этих словах апостола вся правда о "силе разума", разума не только человеческого, но и "мира сего". В том, что "все разумное действительно" очень сильно засомневался, как известно, еще немецкий философ Гегель. Да, материальный мир имеет разумные основания для своего существования в том виде, в котором ему позволяют существовать его законы. Этим разумным законам подчинены все так называемые формы существования материи, начиная от самых элементарных частиц и заканчивая более сложными биологическими и социальными системами. Однако всем этим разумно устроенным объектам и явлениям материального мира свойственен один существенный недостаток, заключающийся не в самой, если можно так сказать, "разумной избирательности разума". Ведь не секрет, что в процессе эволюционных изменений, "борьбе за существование разумно устроенных сил природы" - не все уж так и разумно: в процессе естественного отбора верх берут не самые эффективные и разумные, с точки зрения прогресса и развития, тенденции и стороны проявления материальной действительности. Что и дало основание Гегелю задать самому себе очередной вопрос - а все ли действительно разумно? Очевидно, что дело здесь не только в несовершенстве мира, а в ограниченности того, что именуется разумом вообще. Увы, разум (в любой из форм - устройства мира, человеческого разума) не обладает универсальностью: то, что разумно для одних объектов и систем, то неразумно для других т т.д. Констатация данного факта стала основанием для заключения об относительности истины в философии. То есть претензия разума на его исключительность всеми философами отнюдь не оспаривается, такой разум, не претендующий на абсолютную истину, продолжает рассматриваться как вершина развития материи, венцом которого является человеческий разум. Более того, осознавая свою изначальную ущербность и ограниченность, этот человеческий разум почему-то возомнил, что он может судить обо всем, в том числе о том, что априори этому разуму не дано понять и осознать. Отражать и познавать окружающую нас действительность человеческий разум еще способен, да и то это заслуга не нашего высокоорганизованного мозга, а той нашей "внутренней субстанции", которую мы называем душой. Человеческий разум - это не генератор знаний, не машина по переработке внешней информации, и производстве на ее основе нового знания.

Эвристические механизмы в мозге, если можно так сказать, возникают или активируются тогда, когда душа откликается на мозговые импульсы, требующих ответа на поставленные научные вопросы, открывая нам истину совершенно невероятным образом, в виде как бы озарения. И что из того, что "мудрость мудрецов" и "разум разумных" наших ученых эту идею отвергает, ведь, в конце концов, они будут посрамлены в итоге. Так что есть все основания усомниться в справедливости определения человеческого вида как Homo sapiens sapiens. Человека уместнее было бы назвать изворотливым, хитрым, коварным, эгоистичным, чем разумным. В более понятной и простой форме эту же мысль о "неразумности разумного человека" мы встречает у английского драматурга Бернарда Шоу: "Разумный человек приспосабливается к миру, неразумный - упорно пытается приспособить мир к себе. Поэтому прогресс зависит от неразумных людей". Но не от глупых людей, в самом деле, зависит прогресс. Данную мысль, высказанную английским драматургом, нужно понимать в ином смысле: честность, порядочность и совестливость человеческая двигают развитие и прогресс общества. Именно этих качеств не хватает в первую очередь "человеку разумному", чтобы быть по-настоящему разумным. Уже не говоря о мудрости, которая больше опирается на опыт и умение делать правильные выводы с прошлых ошибок, во избежание "наступления на одни и те же грабли". Другое дело, что этой мудрости так и не достучаться до человеческого ума, люди все продолжают думать и принимать решения в своей повседневной жизни исключительно рефлексами, инстинктами и эмоциями. Увы, в человеке по-прежнему больше животного начала, чем разумного и мудрого. Поэтому к человеку больше применимо определение "животное разумное", а не "человек разумный". А общий диагноз болезни человеческого рода, его несовершенства и отсутствия хоть какого-то продвижения вперед - отсутствие любви. Любви не как влечению, не удовлетворению своих чувственных потребностей и желанию избавиться от одиночества, а как к выработке у себя способности жить по совести, относиться к людям так, как хотел бы, чтобы они относились к тебе. Именно такая любовь - залог и источник подлинной мудрости человеческой. Сам разум - это не более чем приложение к мудрости и любви, логический инструмент не более.