Путин умывает руки, Эрдоган растерян, Роухани увяз в войне

22 ноября Президенты России, Турции и Ирана в ходе трехсторонней встречи обсудили будущее Сирии. Главный вывод, который можно сделать по итогам встречи «сочинской тройки» — противоречия внутри оси Анкара-Москва-Тегеран нарастают, а ее участники не обладают монополией на урегулирование сирийского конфликта.

 Очередному — хотя правильнее было бы назвать его экстренным — заседанию «сочинской тройки» предшествовала встреча Владимира Путина с Башаром Асадом.

Примечательно, что это была всего лишь вторая встреча с сирийским президентом президента России аж с 2015 года — в то время, когда с лидерами Ирана и Турции по сирийскому вопросу Владимир Путин встречался гораздо чаще. Хотя, по логике, все должно было бы быть несколько наоборот.

Впрочем, этот парадокс не должен никого удивлять — к 2015-му году Сирия прекратила свое существование как самостоятельное государство, превратившись в набор территорий, контролируемых различными политическими силами. Существование которых, в свою очередь, поддерживали внешние системные игроки — иранцы, американцы, саудиты, турки.

Соответственно, понизился и статус Башара Асада в глазах Москвы — из лидера одного из ключевых государств региона он стал лишь одной из сторон конфликта, контролирующей часть сирийской территории, существующего только за счет иностранной военной и финансовой поддержки — не более того. Место такого политика, пусть даже и «всенародно избранного» — в передней Кремля, где он должен ожидать решения «серьезных людей». Выскажусь более жестко — для Москвы Башар Асад с 2015-го года представлял собой «чемодан без ручки» — тащить тяжело и неудобно, а бросить жалко. Достаточно вспомнить многочисленные и весьма двусмысленные заявления Кремля в его адрес — внезапно, например, выяснилось, что он Москве совсем даже не союзник, и вообще дело не в нем, чтобы понять — российская сторона общается с ним только потому, что, во-первых, на сохранении его у власти настаивает Тегеран, без которого у России в Сирии никакой самостоятельной партии быть не может.

А, во-вторых, с представителями антиасадовской оппозиции — реальной, а не декоративной — у Москвы нет шансов договориться от слова совсем. Они предпочитают вести диалог с другими столицами.

ГРАДУС ВРАНЬЯ

Неопределенность с Асадом — далеко не главная проблема Москвы в ее «сирийской экспедиции». Казавшийся Кремлю безупречным «хитрый план» — активным вмешательством в сирийский конфликт разом вернуться в число ведущих игроков в регионе, стать равноправным партнером Вашингтона по «антитеррористической коалиции» и сбить волну европейского возмущения ситуацией с Крымом — с треском провалился.

У Кремля остался только один выход — сформировать в противовес американцам и саудитам собственную коалицию, которой, как предполагалась, должна была в перспективе стать «сочинская тройка», ось Анкара-Москва-Тегеран. И — развернуть пропагандистскую кампанию о «решающем вкладе России в урегулирование сирийского конфликта». Ну, а для внутренней аудитории, да еще и в преддверии президентских выборов — о грандиозной геополитической победе Москвы.

О реальном состоянии отношений внутри «сочинской тройки» мы поговорим чуть ниже. А вот потребности пропагандистской кампании и обусловили то запредельное количество неадекватных заявлений российской стороны, которые изумленная публика наблюдала в последние месяцы всякий раз, когда речь заходила о Сирии. И все то, о чем говорил российский президент на встрече с Асадом все, что он несколько позже в этот день рассказывал президенту Чехии Милошу Земану — и потом, спустя сутки, повторил Рухани и Эрдогану — лишь концентрированное выражение основных тезисов официальных СМИ.

«Под контролем правительственных войск в Сирии находится уже сегодня более 98% территории. Очаги сопротивления еще имеются, но они быстро тают под ударами наших Военно-космических сил и сирийских союзников», — доверительно сообщил Путин чешскому президенту. Здесь даже говорить нечего — достаточно посмотреть на карты, которые регулярно публикуют серьезные аналитические центры. Вот одна из них, несколько упрощенная, но свежая — на начало ноября.

Где здесь 98% — знают лишь в министерстве обороны РФ. Впрочем, последние географические открытия российского Генштаба в отношении территории Сирии показывают, что цифры для российской стороны — штука абстрактная и необязательная.

Заявление российского президента о том, что «масштабные боевые действия против террористических бандформирований в Сирии завершаются» — также можно проиллюстрировать графически – сколько раз и когда Владимир Путин об этом объявлял.

Ну а слова о том, что «благодаря усилиям России, Ирана и Турции удалось предотвратить распад Сирии, не допустить ее захвата террористами, избежать гуманитарной катастрофы» — вообще демонстрируют полный отрыв от реальности. Хотя, возможно, речь идет о какой-то другой Сирии, о которой наблюдатели и эксперты попросту не знают.

ЛЕБЕДЬ, РАК, ЩУКА И ДРУГИЕ ДЕЙСТВУЮШИЕ ЛИЦА

Впрочем, «нигде не врут больше, чем в ходе войны», — как-то заметил классик. И это, как уже было сказано выше, далеко не главная проблема. Куда серьезнее противоречия внутри «сочинской тройки», которые, как показала вчерашняя встреча, со временем только нарастают.

Тегеран — вложивший в Дамаск за последние несколько лет свыше 15 миллиардов долларов и потерявший там более тысячи своих военнослужащих — настаивает на сохранении Асада у власти, с чем категорически не согласна Анкара и что не вызывает энтузиазма у Москвы. Россия поддерживает автономию курдов на севере Сирии, что вызывает гнев Турции и предельную настороженность в Иране. Масштабы иранского присутствия в Сирии вообще и на Голанских высотах в частности, российское присутствие в Африне, зоны безопасности Турции, борьба за влияние в Дамаске между Москвой и Тегераном — вот самый краткий список спорных тем, по которым «сочинская тройка» не может и, по всей видимости, не достигнет согласия. У каждого из участников этой дефектной региональной оси свои интересы и свои прокси в Сирии, что не позволяет договориться.

Ну а кроме того, уже давно действует неумолимая логика гражданской войны — противоречия между членами одной коалиции всегда неизбежно нарастают. Позиции Исламского государства действительно ослаблены, но это означает лишь новый этап внутренней борьбы в Сирии — теперь уже за раздел «наследства».

Но и это еще не все. Главным здесь, пожалуй, является не то, что внутри «сочинской тройки» существуют непреодолимые противоречия. В конце концов, даже они могут быть отчасти сняты, а территории, находящиеся под контролем протурецких, проиранских и пророссийских сил, могут договориться о мирном сосуществовании.

Проблема в том, что существует другая «ось» — Вашингтон, Тель-Авив, Эр-Рияд и их союзники — цели которой в сирийском конфликте прямо противоположны, более того – в ряде случаев откровенно враждебны устремлениям Анкары, Москвы и Тегерана.

«Сочинская тройка» не стала, да и не могла стать монополистом в сирийском урегулировании. Израильтяне и саудиты готовы до последнего сирийца воевать за то, чтобы выбить Иран из региона. Вашингтону — хотя он еще до конца и не определился в степени жесткости своего давления на Дамаск — необходим рычаг давления на Анкару. И всем членам этой «антиоси» даром не нужна Россия на Ближнем Востоке, тем более — Россия, осваивающая деньги на восстановление Сирии.

Ни Вашингтону, ни Тель-Авиву, ни Эр-Рияду в настоящее время никакое урегулирование сирийского конфликта не нужно. Их устроит только полный успех, то есть — свержение Асада, «курдская республика» на севере страны и полное отсутствие Ирана и Хизбаллы. Пока этот результат не гарантирован — война будет продолжаться.

Внутренняя борьба в Сирии после ослабления — именно ослабления, а не поражения Халифата — будет только нарастать. Внешние силы как никогда готовы «плеснуть маслица в костерок» этого конфликта, пусть и по разным причинам. Ось Анкара-Москва-Тегеран увязла в противоречиях и не является монополистом в деле мирного урегулирования. Все это и предопределило тупик «сочинской тройки». Выхода из которого пока не видно.