Как победить Путина в геополитическом дзюдо

Когда древнекитайский генерал и стратег Сунь Цзы создал свой шедевр «Искусство войны», один из принципов этой книги возобладал над остальными. „Лучшее из лучшего, — писал он, — покорить чужую армию, не сражаясь“.

Именно этот момент подчеркивает в своем предисловии к предстоящему изданию «Искусства войны» генерал Дэвид Петреус (David Petraeus). И он же вспомнился мне, когда я размышлял об агрессивных проявлениях России при президенте Владимире Путине — человеке, который причинил Соединенным Штатам гораздо больший ущерб, чем, вероятно, начатые им войны. Но, хотя Путин выстраивает свою стратегию, в точности следуя принципам «Искусства войны», истинное вдохновение для своих геополитических маневров он может черпать из другого схожего по своим принципам источника: японского боевого искусства дзюдо.

Как известно, у Путина есть черный пояс пятой степени по дзюдо — наряду с черным поясом восьмой степени по карате — и одержимость российского президента спортом во многом объясняет то, как за последнее десятилетие ему удавалось отражать удары, делать удушающие захваты и брать верх над Соединенными Штатами. У Путина в его геополитическом дзюдо еще никогда не было столь неопытного противника, как Дональд Трамп, которого один журналист называет «простаком из Белого дома». В субботу после беседы с российским президентом Трамп вышел к журналистам, чтобы сообщить, что, «Путин, по его словам, не вмешивался» в выборы 2016 года и что он «не делал того, что ему приписывают», тем самым опровергнув заключения американского разведсообщества.

Как пишет Питер Конради в своей недавней книге «Кто потерял Россию?» (Who Lost Russia?), Путин — сильный лидер слабой нации, тогда как Трамп — слабый лидер сильной нации. Если мы хотим противодействовать российской агрессии, Конгрессу США придется делать решительные шаги в тех случаях, когда на них не способен Трамп. Понесет ли Москва ответственность за свою губительную роль на выборах 2016 года, а также за непрекращающиеся попытки подорвать американскую демократию — это будет зависеть от того, получится ли у нас обратить путинское дзюдо против него самого.

Основанное в Японии 135 лет назад и объединившее в себе техники джиу-джитсу, борьбы и «дисциплины сознания» дзюдо — смысл которого заключается в достижении максимального успеха минимальными усилиями путем превращения силы противника в слабость — по-видимому, стало руководящей философией Путина в его наступлении на США. Так, мы давно гордимся собственной осмотрительностью и сдержанностью в том, что касается использования против других ядерных государств наших огромных ресурсов. Путин обратил это в свою пользу, проведя ряд военных акций — в Грузии и на Украине — которым, он был уверен, мы не станем оказывать военное противодействие. То же самое можно сказать и о нашей крепкой традиции демократии и свободы слова, которую Путин также заставил работать против Америки, с успехом распространяя ложные новости и подрывая нашу веру в собственные институты. Неудивительно, что Путину несмотря на его очевидно слабую позицию удалось выбить Соединенные Штаты из колеи: дзюдо всегда было тем видом спорта, в котором Путин достигал превосходных результатов.

По правде говоря, почву для этих действий он готовил уже давно. Получив президентскую власть в 2000 году, Путин начал превращать слабость России и возвышение Запада по окончании холодной войны в собственную политическую силу, с каждым разом все более искажая смыслы нацеленной на отечественную аудиторию риторики, в основе которой лежало прославление его руководства и любовь к России. Одновременно с этим Путин использовал предположительно сильные стороны США, дабы ослабить наши геополитические позиции. Словесные нападки Путина на беспредел и вмешательство во внутренние дела других государств, которые, по его мнению, позволяли себе Соединенные Штаты, начались еще десять лет назад на Мюнхенской конференции по безопасности: он фактически превратил то, что было центральным призывом тогдашнего президента Джорджа Буша во внешней политике — его стремление распространить свободу на Ближнем Востоке — в необходимость. После четырех лет пребывания в тени номинального президента Дмитрия Медведева Путин в 2012 году вернулся, чтобы вызвать в Вашингтоне новую волну общественного негодования: на этот раз он назвал Запад двигателем глобальной нестабильности, между тем способствуя принятию в России новых законов, которые еще больше ограничивали свободы в стране.

С тех пор Путин только повышал градус своей агрессии, правильно рассчитав, что — в 2014 году захватив восточную Украину, в 2015 году вступив в гражданскую войну в Сирии, а в 2016 году вмешавшись в американские выборы — минимальными усилиями обеспечит России максимальное тактическое превосходство.

Как США реагируют на эту растущую модель геополитического дзюдо? Она явно привела их в замешательство и спровоцировала раскол. Яркое подтверждение тому мы наблюдали в прошлом месяце: посол США в ООН Никки Хейли заявила, что, „когда страна может вмешаться в выборы другой страны, это война“. Однако два дня спустя президент Трамп попытался ниспровергнуть и лишить правомерности сообщения о том, что Россия тайно покупала рекламу Facebook, чтобы повлиять на кампанию 2016 года. „Постоянно слышу о «небольших» суммах, потраченных на рекламу в Facebook“, — написал Трамп в Twitter.

— „А как насчет миллиардов долларов на фейковые новости CNN, ABC, NBC и CBS?“ Каждый раз независимо от количества представленных доказательств того, что Россия вмешивалась и продолжает вмешиваться в американскую демократию, Трамп отказывает им в законности, называя «охотой на ведьм» и «фальсификацией». За своей собственной персоной он не способен различить воздействие, которое это оказывает на американскую демократию.

Неудивительно, что один из влиятельнейших американских агентов, бывший директор национальной разведки Джеймс Клеппер, недавно сказал, что „успех русских превзошел их самые дерзкие ожидания“, добавив, что убедительные доказательства того, что Трамп вступил в сговор с Москвой, до завершения расследования продолжат „тучей нависать не только над президентом, но и над его канцелярией, администрацией, правительством и страной“.

Однако в этой взрывоопасной ситуации прячется стратегическая возможность.

Во-первых, если Трамп настаивает на роли доброго следователя в отношениях с Россией, Конгресс должен взять на себя роль злого следователя. Сила нашей системы, которую Путин истолковывал как слабость, заключается в том, что она позволяет конкурировать за первенство сразу нескольким взглядам, а влиять на внешнюю политику — многочисленным институтам. Такое разделение властей позволяет Конгрессу следовать воинственной и согласованной стратегии противодействия российской власти — даже когда наш президент поддерживает хорошие отношения с Россией. Если Путин отреагирует на меры Конгресса слишком жестко, он рискует скомпрометировать те преимущества, которые дает ему возможность использовать Трампа в качестве пешки. Обернув эту силу против России, мы можем впервые в агрессивной форме противостоять России, минимизируя риски возмездия и эскалации.

Во-вторых, нам следует использовать тот же самый подход для реализации стратегии, которая извлекает выгоду из наиболее сильной позиции Путина: речь идет о сложившемся в России образе волевого правителя, который мстит за уязвленное российское самолюбие, бросая вызов Соединенным Штатам. Ничто не ударит по репутации Путина сильнее, чем открытые проявления его слабости и беспомощности. И вот как это сделать: мы увеличим продажи вооружения нашим европейским и азиатским союзникам, расширим наше англоязычное вещание, в том числе «Голос Америки», и усилим экономическую помощь в ключевых регионах, которые Россия считает своей сферой интересов — например, в Центральной Азии — заставляя Путина направлять в эти области большие экономические ресурсы или выглядеть слабым в глазах собственных граждан. Кроме того, Конгресс мог бы нанести России ощутимый вред посредством санкций и поставить Путина в более шаткое экономическое положение дома, если выберет в качестве мишени такие ключевые сектора, как энергетика, технологии и банки. В то же время нам необходимо признать допущенные Западом ошибки, включая расширение НАТО к российским границам, чтобы показать российскому народу, что США действительно желают поддержать сильную и свободную Россию — и только излишняя агрессия Путина вынуждает нас принимать ответные меры, которые ослабляют и изолируют Россию.

И, наконец, в-третьих, нам нужна доктрина 21 века для управления нетрадиционными инструментами ведения войны — в СМИ, в интернете и через шпионаж — которые Россия с большим успехом против нас применяет. Признание силы этих инструментов для достижения максимального выигрыша минимальными усилиями есть самый главный маневр дзюдоиста Путина, и мы должны быть в состоянии соперничать с ним на одном и том же игровом поле. Нам следует начать активно бороться за информационный поток как в России, так и в Соединенных Штатах, включая обнародование финансовых документов и прочих сведений, которые могут скомпрометировать Путина и повысить расходы России в кибервойне. Прежде всего, мы должны разработать и открыто заявить о нашей реакции на конкретные типы российских атак. Так, если Россия взломает экономическую инфраструктуру США, мы можем сделать то же самое в отношении России.

Говорят, что, когда Дзигоро Кано разработал технику дзюдо, ему нужно было продемонстрировать силу своего нового боевого искусства. Поэтому Кано, «хрупкий маленький японец», отыскал здоровенного русского моряка, который неизменно выходил победителем в любой схватке и прославился своей недюжинной силой. Кано мгновенно уложил русского на обе лопатки. Затем, позволив своему противнику прижать его, Кано быстро ускользнул, избежав повторных атак. В нужный момент Кано повалил русского великана на землю.

Соединенные Штаты по-прежнему являются самым влиятельным государством на Земле. Но одной силы недостаточно, чтобы одержать победу над противником, который специализируется на превращении наших сильных сторон в слабые. Только когда мы поймем, какую игру затеял с нами Путин, мы сможем дать ему аналогичный отпор — и повергнуть мастера спорта по дзюдо.