Чем опасна диктатура
Из истории человечества известно, что любая диктатура, включая диктатуру либерального меньшинства, характеризуется быстрым подъемом лиц из так называемых социальных низов прямиком к вершинам власти. Механизм этого, зачастую весьма досадного и опасного явления, как мне кажется, станет понятен, если я рискну привести отрывок из своего нового романа, в котором дочь губернатора галилейского города Таричея - Мария Магдалина - на пути к острову Капри, где в то время жил римский император Тиберий, вступает в беседу с южно-италийским греком – капитаном торгового судна «Астра». Пусть простят меня читатели за то, что мне много сподручней излагать серьезные темы в несерьезной художественной форме. Итак..
На судне
« …Торговое судно «Астра», на борту которого Великая Мария должна была достичь острова Капри, отошло от причала ровно в десять часов утра. Стояла теплая весенняя погода. Голубое небо и вода были одного цвета. Солнечные блики, отражаемые волнами Средиземного моря, озорно подмигивали всем, кто мог их видеть.
Не имея при себе громоздкого багажа, который следовало бы сразу отнести в каюту, Великая Мария подошла к левому борту судна. Стоимость путешествия, включая трехразовое питание и отдельную каюту, оплатил ее отец. Как бы в благодарность за это, Великая Мария, исполняя его просьбу, надела в дорогу лиловый кетонет, поверх которого был наброшен широкий белый плащ. Стянутый у талии широким ярко-красным кушаком. Огненно-рыжие волосы Великой Марии, ниспадавшие на ее плечи, дополняли эту великолепную цветовую гамму.
Любуясь морем, Великая Марий не заметила капитана, неслышно подошедшего к ней сбоку.
- Здравствуйте, сеньора, - поздоровался капитан. - Рад видеть вас на борту своего судна.
- И я рада видеть вас, - ответила капитану Великая Мария.
- Я очень уважаю вашего отца, госпожа, - продолжал капитан. - Ваш отец всегда честен настолько, насколько это ему позволяет его губернаторская должность.
Капитан избрал для общения с Великой Марией латынь. Но римская латынь давалась ему с трудом.
- Вы можете говорить по-гречески. Я вас пойму, - распознав в нем южно-италийского грека, сказала Великая Мария.
- Благодарю, госпожа, - заулыбался капитан-грек. - Тогда подскажите мне, как к вам лучше обращаться. Мадам, синьора, матрона, бонна, или же госпожа?
- Обращайтесь ко мне по имени.
- О, ваше имя мне известно! - развеселился грек. - Вас зовут Мария!
- А как ваше имя? - спросила капитана Великая Мария.
- Мое полное имя Эсхил, - представился грек, - но в порту меня величают «Добавь парочку».
- Почему вас так называют?
- Видите ли, Мария, матросов иногда приходится наказывать. Проще говоря, сечь. И, когда мой помощник спрашивает: довольно ли он дал ослушнику ударов? я обычно отвечаю: «Добавь парочку». Это же выражение я использую и в таверне, когда прошу буфетчика налить мне еще пару стопок рома. Поэтому меня и прозвали «Добавь парочку». Но должен вам заметить, Мария, что пороть матросов лучше всего на берегу. В море они могут взбунтоваться. В море они чувствуют себя свободными.
- А разве без порки нельзя обойтись? - спросила капитана Великая Мария.
- Думаю, что нет, - ответил грек. - Дисциплинарные требования быстрее доходят до мозга, если идут окружным путем. Через зад. А с чего я начал?.. Ах, да! я хотел бы выразить свое уважение к вашему отцу. Он молчун. Я всегда уважал молчунов. Болтливый человек вредит не только самому себе. Болтун опасен для того, с кем он общается. Сегодня в Риме многое решает то, какое положение человек занимает. От этого зависит его достаток и многое другое. Поэтому все стремятся наверх. И, если не выплыть, то, хотя всплыть. Вы, конечно, слышали о Цепионе Криспине.
- Нет, - призналась Великая Мария.
- Ну, так я вам о нем расскажу. Этот плебей - простой крестьянин - не захотел ни трудиться на земле, ни пасти коз. Он бросил свой ржавый заступ и стал прислушиваться к тому, о чем говорят люди. И стал на них доносить. Так он дослужился до должности квестора. Пустая, казалось бы, должность, вся суть которой состоит в том, чтобы помогать консулу. Но доносчик на этом не остановился. Вскоре он донес на претора Грация Марцелла. Того осудили, конфисковав все его имущество, часть из которого досталась Цепиону, а сам Цепион теперь метит на место Марцелла. И вовсе не исключено, что безграмотный крестьян Цепион вскоре будет осуществлять контроль над всей судебной системой Рима. Поговаривают также, что он может стать трибуном и возглавить римскую армию. При том что он ни дня не служил в римской армии, как того требует закон. Вряд ли даже в этом случае он оставит свое мерзкое занятие. Трудно себе представить человека, пользующегося несчастьями других людей, чтобы по их головам пробираться к власти. Конечно, несчастные отчасти сами виноваты в том, что с ними произошло. Надо им было побольше молчать. Как это делает ваш отец. Но молчание умных людей не способно прекратить того, что сейчас происходит. Путь наверх стал лежать через низость. В бытность Рима республикой, как мне рассказывали, был в моде девиз, гласивший, что в свободной стране должны быть свободны и мысли, и слова. Но теперь это уже забыто. В те времена, чтобы человека заметили, ему следовало отлиться на войне. Стать героем. Рискнуть своей жизнью. И, мне кажется, Рим должен вернуться к этой практике. Иначе…
- Что - иначе? - спросила умолкнувшего грека Великая Мария.
- Разве я сказал: «иначе»? - переспросил грек. - Тогда простите мне мою болтливость, - спохватился он. - Ведь я забыл, что говорю с дочерью чиновника.
- Вы меня боитесь? - спросила капитана Великая Мария.
- Моряка пугает только то, без чего он не может жить, - пояснил грек. - Кормильцем моряка всегда было море. Но, стоит этому кормильцу разгневаться, и он может навсегда похоронить моряка в своем теле. Моряки не воздержанны на язык, когда дело касается людей. Для них главное не обидеть море. Моряк никогда не позволит никому плюнуть в воду. Нет, если вас укачало и вас тошнит, то облегчайте свой желудок, чайки будут вам благодарны, но плевать в море нельзя. Моряк, если плюёт, то на землю. А крестьянин, напротив, он скорее плюнет в колодец, чем оскорбит плевком землю, которая его кормит.
- Я с вами согласна, Эсхил, - сказала Великая Мария.
- В чем вы со мной согласны? - заинтересованно спросил капитан-грек.
- Согласна в том, что моряки в портовых тавернах бывают очень откровенны в своих речах. И, действительно, их никто за это не арестовывает.
- А, почему их не арестовывают? Вы, Мария, знаете? - спросил капитан.
- Не знаю, - призналась Великая Мария.
- Отвечу! - достав из кармана прокуренную до угольной черноту трубку, произнес капитан. – Если моряка арестовать, то его судно завтра может не выйти в море. Лишних людей на судне нет. Я имею в виду членов команды. Коль судно не выйдет в море, кто-то понесет убытки. А, если привлечь моряка к ответственности заочно, то никто не может знать - вернется ли его судно в порт. Кому придет охота тратить лишнюю бумагу? Я сам потомственный моряк и люблю моряков. Пусть моряк выскажется, если он мастак в своем деле. Но лодырей, неумех и самовольников я наказываю. Как именно, я вам уже говорил. Не зря меня зовут: «Добавь парочку».
Легкий ветерок не помешал капитану, чиркнув несколько раз огнивом, раскурить свою почерневшую трубку.
- Вы, что еще хотели мне сказать? - спросила капитана Великая Мария.
- Да, хотел, - выпустив струю белого табачного дыма, произнес капитан. - Хотел, но вы меня перебили.
- Я вас перебила? - прыснув со смеха, спросила Великая Мария. - Разве такое возможно?
- Очень возможно, - вновь затягиваясь дымом из трубки, сказал капитан. - Я, как и все моряки, романтик. А романтики - это люди с очень чувствительной душой. Любой косой взгляд может их ранить.
- Я не хотела вас ранить, поверьте, - рассмеялась Великая Мария.
Смех Великой Марии был вызван словами капитана о чужих косых взглядах, способных ранить нежную душу моряка. Комичность ситуации состояла в том, что правый глаз капитана сильно косил. И даже, когда он смотрел на Великую Марию в упор, нельзя было точно определить, куда именно капитан-грек смотрит. Вместе с тем она начинала догадываться, чем вызвана такая словоохотливость капитана. Если за те шесть дней, пока судно плывет до Неаполитанского залива, капитану посчастливится добиться ее расположения, то его красочный рассказ о близости с дочерью губернатора станет достоянием многих ушей в портовых кабаках. Капитан-грек, не взирая на свою косоглазость, был записным болтуном и бабником. Дабы дать греку понять, что его разговор, изрядно сдобренный не только бахвальством, но и желанием вызвать к себе жалость, отнюдь не усыпил в ней ее женскую бдительность, Великая Мария решила затронуть серьезную тему.
- Скажите, Эсхил, - обратилась она к капитану, - а почему на судне так много охранников?
Воинов Иерусалимского храма Великая Мария узнала по их одежде и непомерно длинным копьям.
- Это потому, - загадочно произнес капитан-грек, - что в трюме моего судна находится бесценный груз.
- Вы везете в Рим золото? - спросила Великая Мария.
- О содержимом огромного сундука, окованного медью, мне запрещено с кем-либо говорить, - признался капитан. - Но вам я скажу, что, если мое судно потонет, царь морей - Посейдон - станет богаче на десять тысяч золотых монет. И, хоть я многим обязан царю морей, но такого щедрого подарка он от меня еще не заслужил. Да простят мне мои слова его сирены.
Огромный серый парус, нижний край которого находился над головой Великой Марии, раза два громко щелкнул.
- Эй вы, лодыри! - крикнул капитан двум матросам, катившим бочку вдоль противоположного борта, - Вы разве не видите, что необходимо подтянуть канат? Или прикажете мне за вас это сделать?
Оставив бочку, оба моряка бросились выбирать слабину каната, крепившего левый нижний край паруса через систему блоков к левому борту судна.
- Тухлые сельди! - вновь набросился на них капитан-грек. - Кто разрешал вам бросить бочку? А, если бы сейчас налетел шторм? Ваша бочка стала бы снарядом, сметающим все на своем пути! Или вы второй день на корабле?!
Оба моряка, потупись, стояли молча.
- Что смотрите, как два тупых барана? - продолжил распекать моряков капитан-грек. - Не знаете, как надо было поступить! Объясняю для дурней! Прежде чем кидаться к парусу, надо было поставить бочку стоймя. Еще раз так сделаете, прикажу выпороть вас обоих.
Довольные тем, что на этот раз все обошлось, оба моряка заспешили к оставленной ими бочке. И, надо сказать, сделали они это весьма вовремя, так как бочка уже успела откатиться от того места, где они ее бросили.
- За этими канальями нужен глаз да глаз, - став серьезным и глядя на воду, произнес капитан-грек. - Иначе они угробят мою посудину. Кстати! - переведя взгляд на Великую Марию, продолжал он. - Я ведь не сказал вам самого главного. Мое судно не сможет причалить к пирсу острова Капри. Во-первых, не позволит осадка моей посудины. А, во-вторых, если мы приблизимся к острову на полмили, нас потопит римский военный корабль, днем и ночью курсирующий вокруг острова. Так, что, моя дорогая, до пирса вам придется добираться вплавь.
- Как, вплавь? - удивленно спросила Великая Мария. - А как же моя одежда?
- Вас волнует только ваша одежда? - с иронией в голосе спросил капитан.
- Если вы о воде, то вода меня не пугает. Проплыть полмили не составит для меня труда. Я родилась и выросла у моря.
- Вы героическая женщина, Мария, - сменив серьезный тон на игривый, улыбнулся капитан-грек. - Тогда я не стану вас больше пугать. Ваш отец заплатил мне за то, чтобы я выделил вам шлюпку и провожатого. С ним, когда мы встанем на якорь в заливе, вы доплывете до острова. Он же останется сторожить шлюпку, пока мы на обратном пути не возьмем вас обоих на борт.
- А через сколько дней вы думаете нас забрать?
- От Капри до Рима плыть пару дней. Два дня мы простоим под разгрузкой. Думаю, дней через шесть мы сможем вас забрать.
- А, если император Тиберий не сумеет принять меня за это время? - забеспокоилась Великая Мария.
- Если император вас примет, то он позаботится и о вашей обратной дороге. Тиберий строг лишь со своим окружением, а к просьбам простых людей он, как правило, внимателен. Многим он помог вернуть имущество, утраченное ими при землетрясениях и наводнениях. Простые люди ему не мешают. Передайте ему при случае, что капитан Эсхил с торгового судна «Астра» очень его уважает и желает ему долгих лет правления. И, разумеется, здоровья. Хоть, как многие говорят, на свое здоровье император никогда не жаловался. И за всю свою долгую жизнь ни разу не обратился к врачу. Разве что, когда он воевал против германцев и парфян. В его честь покойный император Октавиан Август устраивал триумфы. Такая честь выпадает не каждому полководцу. Но боевые раны - это не болезнь. Не так ли?
- Да, это так, - согласилась с капитаном Великая Мария.
- Провожатому чаще напоминайте о том, чтоб он пуще глаза берег шлюпку. На Капри тоже воруют. А шлюпка иногда может стать для моряка единственным спасением, когда море повернется к нему своей темной стороной.
- Я обязательно напомню, - пообещала капитану Великая Мария.
- Греки считают, что на свете есть три беды – это огонь, вода и женщина, - прежде чем уйти, добавил капитан.
Великая Мария промолчала, расценив слова капитана местью за то, что она не оправдала его расчетов на скорую близость с ней…»
Комментарии