Из-под грифа «Совершенно секретно»

  Танков в начале войны не хватало. Зато имелся «внештатный» бронетанковый антиквариат из 1920-х. Фото РИА Новости

В 1946 году Военно-исторический отдел Генерального штаба Советской армии под руководством генерал-полковника Александра Покровского приступил к работе над «Кратким стратегическим очерком Великой Отечественной войны». Для этой цели в числе прочего многим генералам и офицерам были разосланы письма-анкеты с интересующими отдел вопросами. Естественно, начали с 1941 года: «Был ли доведен до Вас и частей Вашего соединения… план обороны государственной границы», «Когда было получено Вами распоряжение о приведении частей вверенного Вам соединения в боевую готовность», «В каких условиях обстановки части вверенного Вам соединения вступили в бой» и др.

Но дальше начались проблемы. Во-первых, большинство адресатов проигнорировали письмо. Пришлось даже посылать напоминалки, но и это не сильно помогло. Во-вторых, сама работа над рукописью пошла крайне низкими темпами. Ее подготовка должна была завершиться спустя пять лет, но за год до сдачи план был выполнен всего лишь на 10%.

Потом последовали различные исправления первоначальной концепции, и только в 1961 году книгу напечатали под названием «Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.». Вышла она даже не под грифом «Для служебного пользования» (распространенного в армейской среде), а «Совершенно секретно».

Пишу исключительно по памяти… Командиры Красной армии о катастрофе первых дней Великой Отечественной войны: В 2 т. – М.: Русский фонд содействия образованию и науке; Университет Дмитрия Пожарского, 2017. – 560 + 608 с.

Как нередко бывает, после публикации осталось много невостребованного или частично востребованного материала. Настоящее издание благодаря стараниям историка Сергея Чекунова объединило ответы генералов и старших офицеров на вопросы, касающиеся начала войны. В числе прочего приведены воспоминания маршала Ивана Баграмяна, генерала армии Максима Пуркаева и генерал-лейтенанта Кузьмы Деревянко, принявшего капитуляцию Японии в 1945 году.

Следует оговориться, что к ним нужно относиться критически. Делать поправку на неизбежную самоцензуру (они отвечали в годы сталинской диктатуры). Да и память иногда подводила. Поэтому Чекунов снабдил их свидетельства подробными примечаниями. Тем не менее в них содержится много ценной, а порой просто эксклюзивной информации. Размеры газетной рецензии не позволяют познакомить читателя с тем, что происходило во всех военных округах, располагавшихся на нашей западной границе, а потому ограничимся Прибалтийским особым военным округом (во время войны  Северо-Западный фронт). Так, например, будущий маршал бронетанковых войск, а на момент описываемых событий генерал-майор Павел Полубояров вспоминал о серьезном недокомплекте 12-го механизированного корпуса. По штатам того времени он должен был иметь 126 тяжелых танков КВ, 420 средних Т-34. В реальности ни тех, ни других у него не было. Зато имелся не положенный по спискам антиквариат в виде бронетехники 20-х годов: танки Renault и Fiat (по шесть штук), а также четыре танкетки ТКС. Естественно, что так было не везде. Генерал-майор Василий Агафонов, бывший тогда помощником начальника отдела связи 11-й армии, писал, что «войсковые соединения имели штатные части связи, которые как личным составом, так и имуществом связи были полностью укомплектованы».

Хуже было то, что, например, генерал-майор (в дальнейшем генерал-лейтенант) Петр Собенников признавался, что, «получив в марте 1941 года назначение на должность командующего войсками 8-й армии Прибалтийского особого военного округа, я, к сожалению, в это время ни в Генеральном штабе, ни по прибытии в город Ригу в штаб округа не был информирован о «Плане обороны государственной границы 1941 года».

Подобные свидетельства нужны еще и потому, что уровень ведения документации на раннем этапе войны был, увы, не всегда удовлетворителен, а из-за поражения Красной армии часть источников оказалась безвозвратно потеряна. Кроме того, для многих командиров ответы на эти письма стали первыми и единственными мемуарами. Кто-то не захотел еще раз возвращаться к тем страшным годам, а кто-то просто не успел. Как там, у Бориса Слуцкого: «Хоть война была четыре года,/ Длинная была война».