Станет ли День народного единства настоящим праздником?

Есть мнение, что праздник «День народного единства», который наша страна отмечает 4 ноября, молодой. Так оно и есть, если иметь в виду только его название. Однако корни его уходят в далёкую историю, а название его в те времена было таким: «Празднование Казанской иконы Божией Матери в память об избавлении Москвы от поляков в 1612 году». Нам сейчас кажется, что представить то, что было тогда, 400 лет назад, невозможно. Но давайте вспомним наши 90-е годы – тяжелейшие и труднейшие для нас годы. Они в чём-то главном схожи с тем временем, далёким от нас. Эти 90-е годы 20-го века тоже были годами Смуты, но уже нашей Смуты!

И хотя у нас не было прямой интервенции, как это было 400 лет назад, но именно тогда вся наша кремлёвская власть встала на путь выполнения команд Запада. Тогда же мы пережили предательство власти, позорный грабёж России, всеобщее обнищание и унижение. Скажите, разве не было унижением, когда в нашей национальной святыне, в Кремле, хасиды праздновали свой праздник? Разве не было наглого глумления над нами, когда, например, на открытии выставки художников-авангардистов показали свинью, на боках которой было написано слово «Россия»?.. Но, как и в 17-м веке, мы всё-таки смогли собраться с духом и выстояли.

Однако надолго ли нас хватит? И будет ли такой же сильной и наша молодёжь, а она ведь сейчас воспитывается во многом не нами, не в наших традициях, по-другому... И она уже соблазнилась внешним, то есть богатством, деньгами, и, забывая о сохранении души и совести своей, всеми силами стремится к этому внешнему, не затрудняя себя поисками ответов на главные и вечные вопросы: для чего и зачем мы живём?… Для нас, переживших тяжелейшие 90-е годы, годы разрухи, годы упадка всего и вся, этот праздник должен стать напоминанием о том, что лишь в единстве наша сила. Именно наш праздник 4 ноября — День народного единства этому и посвящен. С начала 17 века и до Октябрьской революции 1917 года праздник этот отмечался в день чествования одной из самых почитаемых русским народом икон – Казанской иконы Божией Матери. Затем, в течение почти целого столетия, празднование этого дня оставалось лишь уделом Русской Православной церкви.

Но в 2005 году праздник, уже в «ранге» государственного, был возвращён народу, правда, под названием День народного единства. Своим рождением, а точнее, возрождением, он обязан, как я уже сказал, событиям четырехсотлетней давности. Страна переживала тогда смутные времена, которые, собственно, и вошли в историю под этим названием. Один самозванец сменял на троне другого, повсюду хозяйничали польские, литовские и шведские интервенты, и народ наш в очередной раз понял, что, только сплотившись, он может одолеть любого «ворога». О том, как это было, я попросил рассказать главу Союза «Христианское возрождение» Владимира Осипова.

Владимир Осипов: «Козьме Минину явился во сне Преподобный Сергий Радонежский и велел ему собирать Ополчение. Это было, в буквальном смысле, указание: «ты должен это делать». И простой человек, всего-навсего земский староста, Козьма Минин стал во главе Ополчения, пригласив князя Пожарского как военачальника. Пройдя по ряду городов, они подошли к Москве и взяли её в День Казанской иконы Божьей Матери. В память этого великого события и был построен Казанский Собор на Красной площади, который уничтожили большевики и который, Слава Богу, теперь восстановили.

Николай Холявченко: Владимир Николаевич, вы поддерживаете то, что этот день объявлен общенациональным праздником в связи с событием, о котором вы сейчас рассказали?

Владимир Осипов: Мы поддерживаем этот день как день освобождения Москвы от польско-литовских интервентов, от католической агрессии, как День русского национального самосознания, как день победы «русской идеи» и как день возрождения державы после Смуты. В феврале следующего, 1613 года, был созван Земский Собор, на котором единогласно решили поставить на престол шестнадцатилетнего Михаила Романова, и заповедано было, что русский народ должен быть верен Романовым до скончания века. К сожалению, часть нашего народа изменила этому в феврале 1917 года. Я думаю, что за измену присяге мы и получили возмездие. Все, что произошло потом: десятилетия террора, кровь, уничтожение большевиками 12 процентов населения – все это мы получили, как мне думается, за нарушение присяги 1613 года.

Николай Холявченко: Ну а из кого состояло, прошу прощения за тавтологию, большинство большевиков, все мы прекрасно знаем.

Владимир Осипов: Ну, разумеется. Особенно в первый период: в 20-е годы это был сплошь – тот самый революционный этнос».

Но российской власти, в которой сегодня окопалось изрядное количество таких же «большевиков», похоже, не очень нравится пробуждение национального самосознания у нашего народа. Придумав для него такой праздник, она, кажется, не раз уже об этом пожалела. Как иначе расценивать, например, ограничение времени, протяжённость маршрутов или полное запрещение «Русского марша», который стал неотъемлемым атрибутом этого праздника и проводится во многих регионах России? Об этом я поинтересовался у лидера партии «Народный союз» Сергея Бабурина.

Сергей Бабурин: Наше видение русской идеи и «Русского марша» таково: недопустимо в России запрещать русские мероприятия! Это от нас зависит, каким будет «Русский марш». Проводящиеся сейчас и, надеюсь, которые будут проводиться и в дальнейшие годы в различных уголках России, это путь к пробуждению русского национального самосознания. Это – обращение тех, кто уже сегодня защищает русскую культуру и нравственность от нашествия «атлантических» антиценностей и всяких других заразных явлений, обращение к тем, кто либо не понимает, либо легкомысленно относится к этой опасности. И, конечно, нам нужно отличать проявление экстремизма от протеста людей обездоленных и бесправных.

Николай Холявченко: Для чего же тогда создавался сам праздник – День народного единства, как не для возрождения и укрепления национального самосознания. Получается, что наше руководство его придумало – и само же «лопухнулось». Не кажется ли вам, что власть подчас сама провоцирует экстремизм? К чему же тогда её призывы «не разжигать» и так далее?

Сергей Бабурин: Совершенно точно, ведь если бы не было истерики различных должностных лиц вокруг «Русского марша», то и проблем вообще бы не было. С провокаторами мы бы и сами разобрались, с теми, кто пытался бы наклеить на русскую идею этикетки ксенофобии, фашизма и ещё чего-то. Русский человек не может относиться к тем, кто нетерпим к другим. Кстати, если мы говорим о консолидации, о социальной солидарности, то давайте попробуем понять, что бороться за чистоту нашего общества – это тоже вид борьбы с экстремизмом, причём, очень важный».

Но бороться за чистоту общества власти, похоже, недосуг, поэтому через открытые шлюзы в страну нескончаемым потоком идут так называемые «западные ценности». Что же касается экстремизма, то бороться с ним власть считает, видимо, исключительно своим правом, поэтому заблаговременно, ещё до «введения в строй» нового праздника, ею был «испечён» соответствующий закон. «О противодействии экстремистской деятельности» называется.

По мнению доктора политических наук Андрея Кольева, «стабильно бездействующими разделами этого закона являются те, которые следует отнести к деятельности сепаратистов и либералов. Зато разделы, которые можно отнести к русской идеологии, нависают над русскими мыслителями и политическими активистами как Дамоклов меч. Получается, что война против экстремизма по данному закону всегда будет носить характер политического заказа, согласно которому станут изживать не экстремизм, а некие организации, на которые укажет власть. Это особенно опасно, поскольку в самой власти присутствует экстремистское отношение к русской нации».

Кроме этого, я бы ещё добавил, что если внимательно почитать этот закон и, как говорится, взглянуть через его призму на нашу власть, то можно прийти к выводу, что некоторые её действия сами по себе провоцируют экстремизм. Так, согласно указанному закону, под понятие экстремизм подпадают действия, направленные, к примеру, на возбуждение… социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию. А кто, как не власть, сеет зёрна этого «возбуждения», вольно или невольно помогая богатым становиться ещё богаче, а бедным ещё беднее. И что же в таком случае остаётся делать последним?!