Он все еще здесь

Екатерина Винокурова о коллективном Сталине, который жив и по сей день

 

 

 

В 2017 году исполняется не только 100 лет Октябрьской революции, но и 80 лет с 1937 года — начала Большого террора. Всего несколько дней назад в Москве открылся памятник жертвам политических репрессий. В эти дни на Лубянке у Соловецкого камня проходит традиционная акция «Возвращение имен», когда добровольцы приходят и зачитывают имена, фамилии, краткие биографии бесчисленных репрессированных, у большинства из которых и могилы своей нет. При этом Иосиф Сталин в каждом соцопросе продолжает занимать высокие места по популярности среди опрашиваемых, тоскующих по «сильной руке».

В эти недели один из самых страшных и трогательных текстов о том времени опубликовала «Новая газета» — о семикласснице, которая делала какие-то листовки, признанные антисоветскими. На девочку донесла ее собственная мать. Семиклассница с подругой провели полжизни в самых страшных советских лагерях, а мать иногда писала письма, уговаривая смягчить участь дочери — в правомерности самого наказания она не сомневалась.

Я никогда не пыталась понять мотивы самого Сталина. Сложно понять человека очевидно безумного, зацикленного на себе, жестокого параноика. Гораздо важнее, как мне кажется, попробовать восстановить логику тех, кто, по Довлатову, написал те самые «миллионы доносов». И при этом прокладывал БАМ, пел красивые советские песни, побеждал в войне и строил светлое будущее — пока их родственники, друзья, коллеги, соседи гнили, присыпанные землей, постепенно превращаясь в изъеденную червями кашицу из кожи, мышц, костей.

Более того, если мы говорим об осмыслении периода Сталина, мне кажется верным подходить к этой ситуации примерно с той же точки зрения, с которой мы осмысляем режим Гитлера. Осуждение фашизма не ограничивается ненавистью к чудовищу по имени Адольф и его ближайшим подручным. Чтобы фашизм не повторился, мы должны бесконечно вглядываться в его истоки, размышлять, как маньяку удалось свести с ума целый народ и какими нам надо быть, чтобы такое никогда не повторилось.

Так и со Сталиным. Чудовище с усами давно лежит в могиле. Но Сталин жив и по сей день. В этом я с легкостью убедилась, поставив в своем Facebook нехитрый эксперимент. Мой редактор изначально говорил мне, что эксперимент не имеет смысла, так как на мой вопрос все дадут простой негативный ответ и я выступлю в роли Капитана Очевидность… Но в первые же минуты мы поняли, что это не так.

Мой вопрос был простой:  «Готовы ли вы к тому, что ради установления идеального (в вашем понимании) политического строя неминуемо погибнут люди (не важно, десяток, сотня или тысяча)?»

 

Я получила более полутора сотен ответов, мнения разделились примерно пополам. Интересно, что те, кто оказался не готов к неизбежным человеческим жертвам, обычно писал кратко «нет», тем и ограничиваясь. Если же комментарий начинался с рассуждения, в конце его человек обычно соглашался с будущими человеческими жертвами, иногда оговаривая: «только чтобы это не коснулось моих близких».

Кто-то решил, что я спрашиваю про перспективы демократической революции и режим современный.

Но ведь и СССР возник на руинах отнюдь не демократического режима царской России. Многие начинали торговаться по цене и выбирать вариант «меньшего количества жертв», «приемлемой стоимости». Многие оправдывали свое решение историческими уроками и исторической же неизбежностью. Кто-то переключался на обсуждение кровавости нынешнего российского режима, заранее смиряясь с жертвами во имя светлого будущего. Были и те, кто говорил, что если речь идет о гибели плохих людей или коррумпированной политической элиты, то пусть. Были и комментарии про «слезу ребенка» по Достоевскому.

Так весь вечер со мной говорили советские люди разных возрастов, профессий и убеждений (и либеральных, и левых, и прокремлевских). Со мной говорил живой коллективный Сталин.

Ведь светлое будущее мы построим. Да, нужны только небольшие жертвы. Контра вон развелась. Сосед — бывший дворянин, не жалко их, кровопийц. Напишу бумажку. Сослуживец на работу опоздал. Какое с ним светлое будущее? Черкну куда следует. Дальний родственник подруги, говорят, по убеждениям меньшевик. Напишу. Там же умные люди, они разберутся.

Ради светлого будущего сосед уже превратился в кровавое месиво на Бутовском полигоне. Сверху на него упала совсем девочка, родственница того меньшевика и ваша подруга. У сослуживца признание выбили с зубами, он сознался в шпионаже в пользу Японии. Его жена умрет где-то на пересылке. Их детей вы никогда не увидите. У дворянина тоже осталась маленькая дочка, она еще долго будет звать папу по ночам в детдоме. Папа, увы, был плохим человеком и мешал строить светлое будущее. Но нам же не жалко плохого человека, правда? В конце концов, речь идет об исторической трансформации общества и переходе от авторитарного режима к справедливому и человечному строю. Не так ли, товарищ коллективный Сталин?

Сталин выжил. Сталин продолжает свое дело, пока все новые и новые люди считают себя вправе убивать других людей, стоящих на пути их светлого будущего. Мрази, захватывавшие госпиталь в Буденновске, театр на Дубровке, школу в Беслане тоже были одержимы своими идеями и считали тысячи невинных жертв просто допустимой ценой ради их исторических планов. Те мрази, которые были 11 сентября 2001 года за штурвалами самолетов, летевших в башни-близнецы, тоже верили в допустимость жертв и светлое будущее. И это тоже — вполне сталинистская логика. Товарищ Сталин одобрил бы все перечисленные преступления, если бы они вели к победе коммунизма и его личному величию. 

Сталин оживает каждый раз, когда мы рассуждаем о неминуемых жертвах, одним движением вычеркивая неизвестных нам современников из мира живых. Сталин оживает каждый раз, когда мы говорим о человеческих жертвах, после чего произносим многозначительное «зато» — как будто нельзя было провести по всей стране электричество, не превращая миллионы людей в присыпанные землей обломки костей и жизней.

Для того чтобы Сталин наконец умер, требуется одна вещь. Надо научиться отвечать «нет» на вопрос о не принадлежащих вам человеческих жизнях. И помнить, что террористы тоже одержимы логикой неизбежности жертв на пути к будущему, которое им представляется светлым.

Хочется, чтобы в XXI веке Сталин наконец умер.

А войну выиграл народ, тут и обсуждать нечего.