Что получилось в Литве и не получилось в РФ

Один народ. Когда единство, когда параллельность судеб. И так больше тысячи лет – полистайте первые летописи. Почему же такое разное постсоветье?

Ведь в 91-м году хотели "как на Западе" мы одинаково. Правосознание? Одинаковое. Культура? Одинаковая. Поломничества москвичей и ленинградцев в Каунас к Чюрленису – великому русскому художнику. А Паневежский театр! А Банионис – крупнейший русский актер! Акцент этому не мешал. А Будрайтис...

Есть отличия. Есть, конечно. Литовцы более хозяйственны. К востоку нарастает безалаберность. Но не стоит так уж преувеличивать ее значение – безалаберны мы часто оттого, что нам искусственно не дают быть "лаберными".

Нет, не похоже, что причины тут внутренние. Гораздо больше роль внешних. Каких? Их не нужно долго искать – они на поверхности и вполне самоочевидны.

Европа расширялась на восток. Выбирая для себя страны, которые могут стать Европой, страны, которые не могут стать Европой, и страны, которые должны образовать промежуточный слой между Европой и Неевропой. СЭВ и Прибалтика попали в первую группу. РФ – во вторую. Украина – в третью. Это не тайны мадридского двора – европейцы обо всем этом говорили и говорят вполне открыто. Для каждой из этих групп у них есть свои названия.

Насколько их решение было хорошим и правильным, тема другого разговора. И тема непростая. Но результат известен: Прибалтика оказалась в силовом поле Европы и под воздействием этой силы стала радикально меняться.

В истории нет сослагательного наклонения, и то, что я собирюсь сказать, не вполне корректно методологически. Но, если предположить, что СССР разлетелся бы не на 15 кусков, а на 50, и появились бы такие субъекты международного права, как Калининградская Пруссия, Петербуржье и Карелье, то их шансы на объевропеивание были бы весьма велики. Особенно – у Калининградской Пруссии.

Насколько важную роль сыграло наше историческое неуважение к закону? Сыграло. Но таких факторов было несколько, и все они были примерно одинаково сильными. Например – отсутствие гражданского сознания, искажаемого в первой половине коммунистического периода и уничтожаемого во второй. Или – аморальность гражданского поведения, культивируемая все 75 советских лет. Не менее важными были отсутствие политической мысли и неразвитый, на уровне младенчества, политический интеллект – не было (да и сегодня нет) людей, способных хоть как-то думать в этой плоскости.

Результат всего этого известен: глупость одних и жадность других толкнули страну на путь культурной и нравственной деградации, готовя путинизм и делая путинизм неизбежным. Иначе наворованное было не сохранить. Рынок всё устроил. Синергетический подход сработал неважно: теория оказалась сухой, а древо жизни зазеленело так, что не снилось и анчару. Ну, и события последних лет тоже не удивительны: "царь тем ядом напитал свои послушливые стрелы и с ними гибель разослал к соседям в чуждые пределы".

Но победу Запада в холодной войне обычно рассматривают только в радужном (для Запада) ракурсе – геополитическом.

Историософский, цивилизационный анализ открывает другую сторону этой экспансии. Проглотив СЭВ и Прибалтику, Запад получил изрядную дозу чуждой для себя идеологии – советские идеи, которыми успели напитаться проглоченные сто миллионов новых европейцев. В результате, на востоке объединенной Европы стали разрастаться тенденции, прямо противоположные тем, что сцементировали Евросоюз. Например, венгерский, а сейчас и восточногерманский фашизм. В исторических, цивилизационных битвах выигрывают не только победители, но часто и побежденные. Но это так – замечание "в сторону". Просто – на тему, о которой не принято говорить.

Какие перспективы у европейства в РФ? У либерализма, гуманизма, прагматизма, юридизма и прочих краеугольных камней европейского дома?

Ну, прежде всего, у РФ как государства вообще очень плохие перспективы: то, что его соединяет, много слабее того, что разрывает. Тенденция к распаду слишком отчетлива. Так что говорить нужно не столько о РФ, сколько о том, что будет на этой территории. Но и то, что будет, будет не слишком европейским. Антиевропеизм России имеет слишком глубокие корни. Мы иначе видим мир и хотим не того, что хотели и хотят европейцы, когда делали и делают Европу.

Именно поэтому такой странной была наша встреча с Западом в первой половине 90-х. Когда нас явно тянуло друг к другу. Запад первым почувствовал это, ужесточив визовый режим. Представить себе отказ в американской визе в 89-м году было невозможно. Хотя законы американские были теми же, что и сейчас. Но в начале 89-го года это не мешало американцам не то, что визы – грин-карты раздавать всем желающим, только попроси. Сейчас это, конечно, трудно себе представить. Еще в 94-м году можно было ездить по всей Европе, практически, без виз. Ограничения начались и, начавшись, стали нарастать позднее.

А на отсутствие к себе любви, а потом и уважения – вещей, мало понятных человеку Запада, когда речь идет о международных отношениях, – люди РФ отреагировали крайне болезненно. Это еще одна тема, о которой не принято говорить, но в триумфе раннего путинизма осенью 99-го года немалую роль сыграл весенний того же года блиц-криг Запада в Югославии. Для нас это было национальное унижение: завоевав Сербию, Запад ожесточил и потерял для себя РФ.

Но дело здесь не только в неудачной (или удачной?) политике. Запад и Россия (не РФ, а Россия как историко-культурный феномен) несоединимы, как масло и уксус.

Это то, что нам необходимо понять и чего нам понимать СТРАШНО не хочется. Слишком большую ревизию мировоззрения повлечет за собой это открытие. Сегодня для такой ревизии у нас нет интеллектуального ресурса – ни интеллектуальных инструментов, ни интеллектуальной энергии.

Но, не понимая этого, мы обречены на то, что Винни-Пух называл "ужасно умным разговором": говорить много-много красивых слов, лишенных какого бы то ни было смысла. Во всяком случае – для нас.

А что следует за ужасно умными разговорами, мы знаем хорошо. Следует деланье глупостей.

Но опять-таки – с очень умными выражениями лиц.