Катехизис информационной революции-2

На модерации Отложенный (О системе средства массового общения)

Эта статья написана в 1997 г. За 13 лет её не удалось опубликовать ни в одном издании. Впервые её увидел читатель на Прозе.ру полгода назад (http://www.proza.ru/2009/09/17/349). Впрочем, может, и не увидел, поскольку ни одного отклика не последовало. Заверяю: она написана на русском языке, высказаны в ней достаточно простые идеи, которые за тринадцать лет уже реализованы во многих своих частностях. Осталось только воплотить существо дела.

Горький Сахаров

Мир реализовал все идеи А.Д.Сахарова: термоядерную бомбу, дело его первой, фаустиански-созида­тельной жизни, и политику «нового мирового мышления», демократическую политику, дело его второй, покаянно-разрушительной жизни (сюда входит и разрядка, и усиление роли ООН и ее миротворческих войск, и деполяризация политических систем, и победа правозащитной идеи, и признание свободы убеждений).

/Ю. Буртин: «Все, чем мы так широко пользуемся сегодня, не затрудняя себя ссылками на первоисточник: новое политическое мышление, отказ от борьбы двух миров, разумная достаточность в вооружениях, гласность и демократизация, прекращение преследований за убеждения, правовое государство, — почерпнуто из статей брошюр, интервью, за которые его сживали со свету» («Октябрь», 1990, № 1, с. 3. В том же номере опубликована Нобелевская лекция А. Д. Сахарова. Для краткости диалог я буду вести только с ней)./

Своим духовным и научным усилием поспособствовав подведению человечества к последней черте стихийного технического прогресса — к возможности самоуничтожения — и получив за это все мыслимые награды, Сахаров ужаснулся содеянному и положил все свои юридические и физические силы на слом существующего порядка социально-политического прогресса, и — получил за это все мыслимые награды, от Премии мира до смерти.

Тут я лишь констатирую факты его и нашей жизни. Сразу скажу, что признаю все эти факты неоспоримыми заслугами Сахарова перед человечеством; их-то я хочу оспаривать как раз-то меньше всего, даже несмотря на всю их сомнительность, точнее, — именно вследствие их сомнительности.

Все его идеи и дела по сути своей не содержали в себе ничего нового, будучи лишь предельным усовершенствованием старых, как мир средств разрушения (бомба) и старых как мир идей политического изменения жизни (осторожный реформизм-демократия). Вдобавок ни та, ни другая деятельность не только не требовали от него героического усилия, нравственного подвига, но, наоборот, требовали от него того или иного унижения, предательства своей совести. Безнравственность участия в создании такой бомбы в то время была вполне очевидной: П. П. Капица отказался от этого дела, рискуя в тех, сталинских, обстоятельствах и личной свободой, и жизнью, но не совестью. Возможно, Капица с его именем мог позволить себе такой риск, но на тот момент безымянный Сахаров — увы... Зато потом, приобретя высочайший номенклатурный иммунитет и оказавшись в других, несравненно более «мягких» обстоятельствах, Сахаров, предавая себя, советского, смело бросается в лужу правозащитной деятельности, реально рискуя, в отличие от безымянных правозащитников, только официальным оболганием имени, почетнее которого в советской системе была только всенародная любовь к Пушкину.

/Нужно помнить свидетельства В.Л. Гинзбурга, который утверждал, 1) что Сахаров исключительным творцом бомбы был сделан только в силу неких политических соображений (национальный признак) и 2) что Сахаров знал, что его не тронут, что бы он ни творил в свей «правозащитной» деятельности (добавление от 11.11.2009 г.)/

Прошу понять правильно: я лично и в тех и в других обстоятельствах вообще бы не рыпался и сопел бы в свои три дырки, под одеялом ночью жуя белый сворованный хлебушек. Однако сомнительность моего нынешнего суда нисколько не уменьшает сомнительности тогдашнего поведения Сахарова. Замечая это вечное советское искреннее лицемерие, я меньше всего хочу принизить роль Сахарова в том лицемерном времени. Какое время — такие герои. Моя задача другая — показать, что последовательная реализация всех идей А. Д. Сахарова в современном мире выявила полнейшую исчерпанность, тупиковость технически-разру­шаю­щего мир прогресса и социально-разрушающей мир демократической политики «нового мышления».

С наибольшей очевидностью все это проявилось в нашей стране с её Аралами, Спитаками, Чернобылями, с её тотальной гражданской войной меж всеми, по-новому мыслящими, национально-демократическими режимами. Разумеется, все это сделал не персонально Сахаров, но его, как он мыслящее и поступающее, поколение, которое не только не кается в содеянном, но еще и всячески отмежевывает себя и кумир Сахарова от причастности к последствиям этого разрушения. У Сахарова хоть хватило стыда вовремя умереть...

Я обвиняю не Сахарова в прежнем естественном и неизбежном разрушении и лицемерии, а его, сейчас уже не естественные и не неизбежные, лицемерные и разрушительные идеи и их современных последователей, равно как и антагонистов, вбивающих эти идеи как догматы безальтернативной демократической религии в постсоветские головы вместо христианских, марксистских или каких-то там еще и лицемерно не замечающих негативных последствий реализации идей Сахарова.

/Л. Тимофеев. «Нам открывается содержание его пророчеств...Какую именно Благую Весть почерпнем мы из них?» (Указ.изд..с.8). Я бы ответил собственными словами Тимофеева, поставленными ниже: «Апокалипсис — наша сегодняшняя реальность»./

Тут я перехожу к сути дела.Сахаров требовал разоружения и продумывал его политические планы, по его словам, «идеальное мировое соглашение по разоружению» (с.12). Эти политические планы стали сейчас реальной возможностью, фактом политических действий. Но осуществить их не позволяет прежде всего непроработанность технического плана разоружения — научных предложений по утилизации ядерных систем и мирному их применению, экономических и финансовых средств и т.д. — короче, всего того, о чем лучше всего может сказать ученый как раз уровня Сахарова. И вот парадокс: Сахаров, поучаствовавший в создании ядерного монстра как ученый, отчего-то не стал заблаговременно прилагать свои выдающиеся способности физика к самой трудной стороне дела по укрощению этого монстра; наоборот, своей политической деятельностью, обучающий тупых политиков «новому мышлению», Сахаров выключил себя из той научной работы, которая в конце концов делает реальными его же «любительские» политические планы. Он строил замок на песке, отказавшись от строительства фундамента этого замка. И вот теперь реализация, по сути, сахаровской политической идеи разоружения привела к тому, что идея-то реализована, а реального разоружения нет и пока не ожидается.

Впрочем, может, потому не ожидается, что идея внедрялась не по Сахарову, который связывал успех разоружения с «деполяризацией» мировой системы, с расширением доверительного сотрудничества во всех сферах жизни между странами Запада, социалистическими и развивающимися странами? Как раз нет. Благодаря «новому мышлению» сотрудничество началось и зашло так далеко, что социалистическая система просто исчезла с лица земли, оставив на месте так или иначе упорядоченной мирной жизни дикое скопище воюющих режимов, экономическую стагнацию, расхищение национальных богатств и еще большее за счет этого нестроения обогашение Запада (и что теперь на этом фоне значат развивающиеся страны, вообще предоставленные самим себе?).

И добро бы деполяризация была проведена не по Сахарову, а с нарушением его благих пожеланий. Нет же, все делалось пусть и не всегда его именем, но по его плану. Возьмем для пущей наглядности нашу страну. «Нужны реформы, а не революции», — говорил Сахаров. Именно это мы и переживаем: десять лет непрерывных реформ, которые хуже десяти революций остановили, износили, разрушили все, что хоть сколько-нибудь было дееспособным: из 300-миллионного Союза — банановые республики со свернутым на 90% производством, отсутствием денег и финансовой системы, точнее, отсутствием всяких систем — торговли, образования, армии, охраны общественного попытка, с разгулом преступности и войнами и т.д.

Что, может, реформы опять были не по Сахарову? Да нет же! «Свобода убеждений, наличие просвещенного общественного мнения, плюралистический характер системы образования, свобода печати... — всего этого сильно не хватает в социалистических странах вследствие присущего им экономического, политического и идеологического монизма. Между тем эти условия жизненно необходимы не только во избежание злоупотреблений прогрессом.., но и для его поддержания» (с. 10). У нас сейчас такой всеобщий анти—монизм, плюрализм и такое количество свобод убеждений, мнений, образований и СМИ, о которых Сахарову и в страшном сне не снилось. Но это не только не привело к поддержанию прогресса, но вообще его исключило, породив систему тотального злоупотребления прогрессом: для тех, кто в Кремле (на Западе), прогресс уровня ХХI века, для тех, кто в говне (в зоне б.у. СССР), — уровень каменного века, рабство.

Но почему так! Почему есть все, что Сахаров требовал от властителей и судий, но это не уменьшило, а увеличило несчастья людей, увеличило разрыв прав людей и наций, недостатков и привилегий стран и регионов и т.д.? Да потому, что все требования Сахарова — это от веку известные благие пожелания, общие политические фразы, касающиеся только видимого облика процветающих (за наш счет) стран и совершенно не понимаюшие сути мирового устройства и сути мирового прогресса.

Для Сахарова и общепризнанного здравого смысла, высшим пределом которого является так называемое «новое мышление», фактом является только технический прогресс: количество бомб, благ, товаров, материальное изобилие. А собственный духовный прогресс, нравственная стойкость, научная дальновидность и преданность делу духа — духа, а не а не общества! — и т.д. бросается на произвол судьбы. Сахаров все выдумывал пустые формы. Дескать, двигатель прогресса — политический реформизм разных мировых систем. Тогда как нужно было обдумывать систему прогресса, свободную от технического жора, от политики, от публичных общих фраз и тайных лицемерных дел. Просто требовать свобод — убеждений, мнений, прессы и т.п. — это равносильно тому, чтобы требовать хаоса, в суматохе которого очень легко обтяпывать свои темные делишки, выдавая черное за белое, предательство — за подвиг, ложь — за истину.

На самом деле порядок обеспечивает определенная система согласования, примирения, сдерживания свобод — индивидуальных, коллективных, общественных, тотальных. Наконец, то или иное сочетание «системы прогресса» и системы сдерживания свобод, «системы регресса», дает те или иные, вариантные, в том числе и полярные, мировые общественно-экономические строи.

Разумеется, такие размышления и не могли прийти в голову Сахарову, т.к. его мировая роль заключалась в том, чтобы вновь заманить нас сладкими речами на путь западной демократии. Как в свое время М. Горький, буревестник революции, вызвал бурю, уничтожившую и его, так и Сахаров погиб от той «эволюционной» свободы, вестью о которой были его громкое дело, бомба, и его слабое слово, слово второго, после Горького, святого иной, недемократической свободы, Андрея Сладчайшего.

(Продолжение следует: «В каком мире мы живём?»)