Дефицит навсегда: в России стартовал бюджетный процесс

В России стартовал бюджетный процесс. Как обычно, с публикации проекта главного экономического документа страны и внесения его в Госдуму. Что же нас ждет в ближайшие три года? Перспективы отнюдь не радужные — хотя доходы вырастут, дыры в казне по-прежнему останутся.

Последний проект бюджета, внесенный в Госдуму на бумаге. Фото: duma.gov.ru

В этом году, как и в прошлом году, правительство представляет проект бюджет на три года. Это сигнал для скептиков, что кризис завершен, а чиновники вернулись к долгосрочным прогнозам. Впрочем, кризис завершен только для правительства. А для народа? Рассмотрим основные параметры трехлетнего прогноза. В 2018 году нас ждут средняя цена на нефть в $43,8 за баррель, среднегодовой обменный курс доллара в 64,7 рубля и инфляция в 4%. ВВП вырастет на 2,1%, что далеко до средних темпов роста мировой экономики на уровне 3%. В сравнении с бюджетом-2017 цифры почти не изменились.

Однако дальше — хуже. В 2019–2020 годах цена нефти упадет до $41–42, а доллар вырастет до 66–68 рублей. При инфляции сохранится на уровне в 4%, а ВВП будет расти на 2,2–2,3%. Очевидно, что бурного экономического роста и возвращения тучных «нулевых» годов ждать не стоит.

Но самое главное для простого избирателя, что до 2020 года ему придется жить при дефиците бюджета. Невысокие цены на нефть не позволят государству много тратить. В 2018 году предусмотрено сокращение расходов на оборону, но сумма сокращения незначительна — всего на 70 млрд рублей. Тогда как индексация пенсий работающим пенсионерам в 2018 году не предусматривается, а для неработающих сохранится на уровне прошлого года.

Могли бы подкинуть побольше. На 2018 год запланированы доходы бюджета в размере 15,18 трлн рублей, что почти на 4% больше, чем в 2017 году. Однако дефицит сохранится и составит 2,2% от ВВП. То же самое можно сказать и о 2019–2020 годах, когда дыры в бюджете запланированы на уровне 0,8% ВВП.

К этим прогнозам стоит отнестись с определенной долей скептицизма. Потому что правительство часто их пересматривает и дает новые оценки исходя из внешних данных — меняющихся цен на нефть, колебаний инфляции и курса рубля. В любом случае параметры казны редко совпадают с действительностью. Даже когда за экономический блок отвечал «лучший экономист всех времен и народов» Алексей Кудрин.

Способна ли наша власть контролировать хоть какие-либо исходные параметры бюджета? Или в океане постоянно меняющихся биржевых цифр, сводок и новостей мы являемся кораблем без капитана? Наша страна неоднократно переживала кризисы, скорее из-за исторической способности к выживанию и к преодолению проблем, чем благодаря способности правительства качественно планировать. По части эффективного планирования — это к Китаю, который от плановой экономики не отказывался и умело диверсифицировал экспорт.

Но сейчас появилась надежда, что мы сможем самостоятельно контролировать хотя бы один внешний параметр — инфляцию. Это происходит благодаря политике ЦБ, умеющего сочетать послабление производству и жесткий контроль над ростом цен. И еще. Появилась надежда, что Россия теперь способна влиять на нефтяной рынок в нужном нам направлении. Если эта надежда хотя бы частично оправдается, это значит, что налогоплательщики в 2015–2016 годах оплачивали военные действия в Сирии не зря. Правда, возникает вопрос: а не передать ли функции по прогнозированию параметров госбюджета сразу в Минобороны? Это хотя бы позволило сократить лишние расходы на кабинет министров и сократить дефицит бюджета.

Но реально чиновники сокращают расходы только на бумагу. С будущего года бюджет будет передаваться в Госдуму в электронном виде, что приведет к экономии в 2 млн рублей. Для сравнения: это месячная зарплата четырех депутатов. Есть чем гордиться.

Наталья Мильчакова, директор Центра макроэкономического анализа «Альпари»