Гагарин как архетип сына

На модерации Отложенный Гагарин как архетип сына

Эльза ЛОМИДЗЕ

Свое выступление я бы хотела начать с рассказа об известном эксперименте, проведенном советскими психологами в одном из Домов культуры. Суть его состояла в следующем: в разные залы этого Дома культуры были проданы билеты – в один на лекцию о новейших достижениях в области космических технологий, в другом предполагалось провести вечер юмора. Перед самым началом встреч, при полном неведении “испытуемых”, т.е. зрителей, и выступающих организаторы эксперимента поменяли места их проведения. Там, где должна была состояться лекция, оказались юмористы, а туда, куда публика пришла расслабиться и повеселиться, вошел лектор с “дипломатом” в руках. Одно его появление уже здорово развеселило присутствующих. Лекция, естественно, была сорвана, поскольку каждый научный термин или фраза типа “Есть ли жизнь на Марсе?” вызывала взрыв гомерического смеха. В зале же, где собралась серьезная публика, старания юмористов ни к чему не привели. Результат эксперимента по знаменитой теории установки выдающегося советского грузинского психолога Д.Узнадзе – был налицо.

Пример этот я привела не случайно, поскольку не знаю, что от меня рассчитывает услышать аудитория, должна ли я порадовать ее или же обратное – озадачить очень не простой темой своего доклада: “Гагарин как архетип сына”. Почему именно Гагарин? Не удивительно. У меня как у бывшего гражданина СССР возникло горячее желание, оглянувшись в прошлое, вспомнить, что хорошего оставило там, за порогом мелькнувших десятилетий мое поколение. Что в той жизни можно было бы не сводить только к ощущению счастливого времени – юности?

Перебирать в памяти долго не пришлось. Конечно же, полет Юрия Алексеевича Гагарина. В те годы наш прорыв в космос представлялся неким “призванием свыше”. Он воспринимался современниками не иначе, как особая “миссия” конкретной личности, советской науки и всего государства в целом. Люди земли стали жить в поисках третьего смысла, поскольку загадочная связь небесного и земного, обретая очертания реального опыта, вышла за рамки идеального. Впервые на выпускных школьных экзаменах и при поступлении в вуз абитуриентам предлагались свободные темы не только по литературным произведениям, а по факту полета советского человека в космос. Стихи Владимира Львова: “Не стон, не косность, не скрип телег. Россия – космос! Россия – век!” утверждали в нашем сознании горячую веру в светлое, безоблачное и предсказуемое будущее, такое же теплое, ясное и праздничное, как тот “День апрельской победы”.

Гагарин, затем, быть может, Терешкова оказали особое влияние на ключевые моменты в жизни общества, поскольку теперь уже не только для миллионов молодых мужчин, но и для молодых советских женщин появился пример, достойный подражания. Каждый из нас в мечтах желал достигнуть подобного своими собственными усилиями, если не в космосе, то хотя бы на земле.

Как известно, полет первого космонавта совпал с благоприятным периодом в жизни большого государства. К тому времени советское общество преодолело психические эпидемии, связанные с уничтожением всевозможных внутренних врагов. Внешний агрессор был повержен и надежно разделен “берлинской стеной”. “Железный занавес” начал лимитированно открываться и для простых смертных, но не так часто, чтоб существенно влиять на патриархальный уклад жизни СССР. Генетически базируясь на традициях православия, советский образ жизни все еще оказывал решающее влияние на формирование коллективных представлений о сплоченной семье, о культе отца, о восприятии главы государства как главы большой семьи. И если в нашем сознании до полета Юрия Алексеевича только харизматическая фигура вождя обладала особыми качествами, выходящими за пределы обычного, то в личности Гагарина мы впервые реально ощутили человека, несущего в себе нечто “возможное и невозможное, реальное и идеальное”. Он стал символом нашей эпохи, предметом нашей гордости, нашей беспредельной, искренней любви.

Мы наивно верили в свое светлое и предсказуемое будущее. А на самом деле монолитное образование СССР оказалось кажущимся. Только для нас, бывших его граждан, демонтаж государства произошел как бы в одночасье. Что же касается западных исследователей, еще лет двадцать пять тому назад французский философ Режи Дебре в книге “Империи против Европы” предсказывал крах СССР. Причем утверждение Дебре строилось на том, что Советский Союз утратил конкурентоспособность в области производства символов. Он утверждал, что страна наша якобы перестала производить в достаточном количестве песни, фильмы, своих звезд кино, спорта, эстрады и тем самым утратила способность формировать символическое воображение людей.

Трудно не согласиться с французским философом. Более того, мы можем назвать точную дату краха СССР – март 1968 года, время гибели первого космонавта – Юрия Алексеевича Гагарина. В тот роковой день мы впервые реально ощутили свою абсолютную незащищенность. Если государство не в состоянии было обеспечить безопасность первого космонавта – сына вселенной, то всем нам больше не на кого было надеяться.

То, что именно Юрий Гагарин, гражданин СССР, стал первопроходцем в космосе, нет ничего удивительного. Сам факт вполне закономерен, поскольку история России есть история преодоления пространства, сначала географического, затем космического. В этом посыле содержится движущая сила русского народа.

Как я уже отметила, время полета Юрия Гагарина пришлось на лучший отрезок истории социалистического государства. Этому отчасти способствовала идеология, ориентированная на всеобщую устремленность в “светлое будущее”. Такая ориентация исключала пассеистические настроения широких масс, т.е. идеализацию прошлой жизни и прошлых исторических успехов. Еще в 30-е годы советская литература и журналистика уделяли особое внимание семейным метафорам, активно культивировали образ вождя как “Отца народов”, “Отца отечества”. После Второй мировой войны бойцы, сражавшиеся на ее фронтах, стали метафорическими “сыновьями” “Отца народов”. Вариативность образа отца значительно превышала образ сына. Мы знали притчу о блудном сыне и русскую огласовку французского “сына отечества” – защитника от внешнего врага. С полетом Гагарина вариативность образа сына увеличивается – поскольку он стал не только сыном земли, но и сыном вселенной.

Я хорошо помню отклики зарубежных СМИ о мировом турне Гагарина. Впервые именно английская пресса обратила внимание на его искрящуюся улыбку, которая сочетала в себе чистоту душевности ребенка и достаточно утонченную, ненавязчивую силу мудрости. Англичане сразу подметили в первом космонавте какой-то особый русский шарм. Они примерно так отзывались о первом советском человеке, побывавшем в космосе: “Какие хитрые эти русские, подобрали парня с такой солнечной – гагаринской улыбкой”. С их легкой руки “гагаринская улыбка” обрела нарицательную форму и теперь воспринимается нами как солнечная, сыновняя.

Гагарин с момента своего приземления стал исторической личностью, явлением чрезвычайной значимости, выходящим за рамки, за пределы обычного. Его полет, с одной стороны, выступал свидетельством триумфального прогресса советской науки и техники, с другой, личное обаяние, растущий авторитет и всемирная популярность заносили его сокрушающий меч славы над харизматическими фигурами прежних вождей и партийных руководителей.

К сожалению, политическим лидерам часто угрожает весьма специфическое качество – самообожествления. На мировой арене всеобщей любви и популярности им всегда бывает тесно, а тут наступила самая настоящая эра Гагарина. Имя первого космонавта, регулярно повторяющееся на протяжении семи лет, имело магическую силу, оно оказывало непреоборимое воздействие на массы. Последний полет Гагарина символизировал преждевременное истечение его времен, а следовательно – и советской эпохи.

Слава Юрия Алексеевича с первых минут обрела право на бессмертие еще и потому, что только ему удалось совершить то действие, которое раньше до конца, до логического завершения замысла никто не осуществлял. Кроме мифического Икара. Все мы, люди, в отличие от первого космонавта, сейчас делаем то, что уже кем-то, когда-то было сделано, поскольку наша жизнь подчинена бесконечной цепи деяний, некогда совершенных другими. Вот почему гибель Гагарина с точки зрения медиологии вовсе не просто утрата, это, прежде всего, невосполнимая потеря в деле производства “символического”, в формировании новых идей, образов, культурных движений. Преждевременная потеря Гагарина - потеря огромной энергии, способной двигать цивилизацию, изменять ее социальный облик. Ибо деятельность такого рода всегда имеет глубинную связь с миром идей, символов, знаков и знаковых фигур.

Гагарин – личность и историческая, и архетипическая. Воскресив античную традицию в поисках первоначал (архе), Юнг подводит нас к мысли о том, что “архетип” не только древняя форма, но и активная сила. Это внутренняя идея, составляющая и содержание души, и побуждение к действию. Это сила, выступающая изначальным единством образа и смысла.

Сидней Хук рассматривает с исторической точки зрения два типа личностей: “событийную личность” и “личность, создающую события”. Людям первого типа, по определению Хука, нет необходимости проявлять незаурядную мудрость, фантазию, они как бы просто “натыкаются на величие”. В таких случаях мы часто говорим: “человек оказался в нужное время и в нужном месте”, но главное в этом пересечении координат – проявить волю и принять верное решение, т.е. правильно использовать представившийся шанс. Такая личность может и не осознавать своих исторических поступков. Что же касается второго типа – это фигуры харизматические, хорошо ощущающие свою избирательность и исключительность.

Если сравнивать, сопоставлять образ отца и образ сына, то образ сына представляется личностью, способной в нужное время оказаться в нужном месте, т.е. личностью событийной. Гагарин был “личностью событийной”, не случайно люди, знавшие его близко, отмечали в характере первого космонавта и упорный труд, и философский одухотворенный ум, постоянное стремление к познанию неизведанного, сильную самодисциплину, богатый внутренний мир. Однако такие качества не приобретаются в течение жизни одной личности, одного человека. Символы веры, равно как и символы исторических эпох, никогда не бывают однозначными, в них всегда заложен глубокий смысл и высокая мера сущности. Они зависят от целого ряда причин, поскольку имеют отношение к целой группе лиц, по меньшей мере, к целому народу или даже человечеству.

В настоящее время часто раздаются голоса в поисках сильной личности, люди старшего поколения “ностальгируют” по крепкой руке очередного отца народов. Их можно было бы понять, если б не образовавшийся в наши дни повсеместный вакуум духовных интересов молодежи. До некоторой степени он обуславливается жестким возрастным цензом во всем, главное – в трудоустройстве, поэтому обращение к образу сына земли, к лику солнца может оказаться куда более оправданным.

Гагарин и знаменует образ интеллектуального героя планетарного характера, героя, ставшего важнейшей характеристикой русского национального менталитета.

Список литературы:

1. Б.Егоров. Российское коллективное бессознательное. М., 1993.

2. К.Г.Юнг. Душа и миф. Шесть архетипов. М., 1996.

3. К.Г.Юнг. Божественный ребенок. М., 1997.

4. В.Одайник. Психология политики. М., 1996.

5. Психология и психоанализ власти. Хрестоматия в 2-х тт. Самара, 1999.

6. Реклама, внушение и манипуляция. Самара, 2001.

7. В.Миронов. Власть идеи и идея власти. “Независимая газета”, 25.04.95.