Поцелуй в коленные чашечки

На модерации Отложенный Поцелуй в коленные чашечки
Женщина-врач и принц на белом «Мерседесе»

Маша Трауб

У нас есть частный врач – Анна Николаевна. Девять лет назад она спасла моего новорожденного сына Василия. За это я ее не просто люблю, я на нее молюсь. А люблю – за чувство юмора.
– Анна Николаевна, по-моему, у Васи болит голова, – звонила я ей в истерике, – он не спит, плачет, и голову трет. Как вы думаете, что это?

– Менингит, – отвечала доктор спокойным ровным голосом.

Заболел муж – принес с работы какой-то вирус. Кашлял, сморкался. Я заболела следом. Анну Николаевну вызвали сделать прививку пока здоровому Васе.

– Скажите, а есть ли какой-нибудь способ защитить ребенка? Чтобы он не заразился от нас? Только самый эффективный, – спросил у нее муж.

– Сжечь. Всех сжечь, – ответила она.

– Анна Николаевна, у мужа болит сердце. Посмотрите его, – прошу я ее шепотом.

Муж в это время лежит на диване и умирает.

– Сердце – это мышца, а мышца болеть не может. Доступно объясняю? – подошла к нему врач.

– Доступно, – ответил муж и бодренько вскочил с дивана.

– Сейчас вколю ботокс, похудею, подтяну попу обертываниями, а потом… хочу родить второго ребенка, – делилась я с ней планами.

– Смысл делать косметический ремонт перед сносом дома? – не поднимая от записей головы, ответила Анна Николаевна.

Эта великая женщина, вырастившая одна двоих сыновей (мужу она давно поставила диагноз, прописала таблетки и выгнала), при этом верит в любовь с первого взгляда, судьбоносные встречи и сходит с ума от английского фарфора в розочках.

Собственно, это все вступление. А история такая.

Анна Николаевна вышла после приема в поликлинике – уставшая, вымотанная, голодная. В районе свирепствовали педикулез и ротавирусная инфекция. И еще не известно, что хуже. А еще нужно было ехать к клиенту – плачущему младенцу – на другой конец Москвы. На остановке не было ни маршрутки, ни автобуса. Анна Николаевна подняла руку.

– Девушка, садитесь, – остановилась машина. Белый «Мерседес».

Анна Николаевна помотала головой, чтобы снять дурман. Да, ее назвали девушкой, чего не случалось последние лет двадцать. Белый «Мерседес» стоял на обочине, как белый конь. И мужчина в нем вполне мог сойти за принца. Абсолютно в ее вкусе: с седыми висками, умными грустными глазами…

Анна Николаевна села.

– Куда вам? – спросил мужчина, и Анна Николаевна отметила, что он посмотрел на ее коленки.

– С вами – хоть на край света, – сказала она совершено серьезно. Но принц решил, что она шутит.

– Мне к метро, на рынок заскочить, вам подойдет? – спросил принц.

– Да, – кивнула Анна Николаевна.

– Как вас зовут?

– Анна, Аня.

Всю дорогу мужчина сыпал комплиментами, восторгался коленными чашечками и требовал «телефончик». Этого слова Анна Николаевна тоже не слышала лет двадцать.

Теплый автосалон, красавец-принц и магическое слово «телефончик» откуда-то из романтичной безрассудной молодости ввели Анну Николаевну в состояние счастливого анабиоза. К той минуте, когда они подъехали к метро, женщина-врач растеклась по салону, мозги плескались, как компот, а перед глазами летали херувимы.

В этот момент откуда-то из недр сумки начал петь мальчик с «Евровидения» песню про сказку. Мобильный.

- Да, могу. Гнойный отит? Кто сказал? Хорошо, завтра приеду. Что у младшего? Сопли белые или зеленые? Я поняла. Сколько дней не какает? Да, буду.

Когда Анна Николаевна, наконец, отключила телефон, прекрасный принц сидел, положив голову на руль.

– Что случилось? – спросила она.

– Вы – Анна Николаевна? – принц посмотрел на нее такими глазами… как в детских книжках про принцесс – там у них глаза совершенно круглые, слегка навыкате.

– Да, – ответила врач, мысленно отмечая, что белки желтоваты.

– Вы из 175-й поликлиники?

– Да.

– Доктор, спасибо вам. За все. Спасибо. Спасибо.

Принц уткнулся лицом в ее коленки и целовал руки.

– Что? Что? – никак не могла понять Анна Николаевна.

– Вы помните Севу? Такой беленький, худенький…

– С поджелудочной? Помню.

– Это мой сын. Вы спасли его. Спасибо вам, доктор. Сейчас… посидите… сейчас…

Принц выскочил, купил огромный букет цветов, вручил Анне Николаевне, продолжая целовать ее руки. Анна Николаевна вдыхала тяжелый аромат лилий – главной составляющей букета, которые всегда терпеть не могла, и думала, что лучше бы он целовал ее коленные чашечки. А еще подсчитывала, сколько у нее шансов встретить на остановке принца, у которого бы не было ребенка, которого бы за двадцать пять лет врачебной практики она не вылечила. «Ни одного», – сказала сама себе Анна Николаевна.