Об "Импотенции" Сержа Шарова-Делоне

Я имею в виду очень симпатичный текст с названием "Импотенция". Точно бьющий нам в глаз: интеллектуальные импотенты вы, братцы! (И сестрицы, конечно.) Не можете для страны приличного будущего придумать. Если сейчас не придумаете, я с вами больше не вожусь. И теребить вас больше не буду. Тупые потому что. Гори оно всё синим огнем: и эта страна, и это будущее. Дикси.

Почему я все в иронию соскальзываю? Ведь по большому счету Серж совершенно прав. И про смену эпох прав – он, правда, насчитал их только четыре, начиная с "неолитической революции". Их было много больше. И про бессмысленность мантры о сменяемости властей прав: в самом деле, это как сказать, что зимой нужны перчатки. А в остальном можно голыми? А если вместо перчаток варежки? И про саму, про эту самую импотенцию прав. Хотя и здесь не совсем: импотент не может, но хочет, а у нас где желающие? Где они, я вас спрашиваю? И про то, что многих очень прилично кормят и здесь, так что им не до Таити, и в этом прав Серж.

Но тут вот какая история забавная получается. Прав-то он прав. Да не совсем. Немного погуляв по интернету, даже только по одному фейсбуку погуляв немного, можно обнаружить десятки мест, где пытаются говорить о будущем.

Но только что это за разговоры? Вот ведь в чем вопрос. Ведь для такого разговора большая, серьезная подготовка говорильщиков нужна. Иначе это детский лепет получается.

Знаете, кто с самым большим жаром обсуждает самые животрепещущие философские проблемы? Подростки. Начиная, примерно так, лет с четырнадцати и кончая годами, примерно так, семнадцатью. А кто о науке жарче всего спорит? Студенты. Лет в 20. Потом такие споры становятся неприличными. Да, и в самом деле, к ним всегда подмешивается толкание за место у кормушки. А в 20 лет еще всё чисто. Только тут ведь вот какая беда: ни 15-летний подросток в философии ничего смыслить не может, ни 20-летний студент – в науке. Естественно – за исключением единиц. Но мне они как-то не встретились.

Много нужно знать, много видеть, много передумать, чтобы проектировать будущее. Это с одной стороны. А с другой – нельзя к этому занятию подмешивать никакие прагматические интересы, вроде того, чтоб тебя больше любили. Тут уже не про импотенцию речь – про готовность. Интеллектуальную и, если так можно выразиться, личностную. Вот с чем плохо.

Ведь, чтобы говорить о будущем, нужно видеть прошлое. Как иначе? Нужно видеть, что происходило в прошлом. И выделять из сотен миллиона разных исторических событий их признаки, свойства, которые менялись на протяжение истории и являлись таким образом сутью исторического процесса. То есть анализ нужен, как минимум, марксового уровня. А много ли вокруг марксов с энгельсами? Но марксов уровень – это минимум. Анализ должен быть гораздо глубже. Маркс увидел в истории прогресс экономический: больше производить стали. Но ведь это только одна грань очень многогранного кристалла исторического процесса. И совершенно не факт, что грань эта – основание. Более того, не факт, что у кристалла этого вообще есть основание.

Мы видим несколько процессов, сплетающихся в исторический прогресс. Усложнение общества. Усложнение отношений, связывающих человечество: от независимых единиц к войнам между соседями, к преодолению географии, и, наконец, сегодня к завязыванию единой информационной сети.

Но за этим процессом усложнения социального и информационного, как и за процессом роста экономического, как и за прогрессом науки и вообще сложности нашего видения мира, стоит фундаментальный культурно-психологический процесс усложнения сознания. Мы видим, как история делает всё более и более сложного человека. Как происходит расширение сознания и как в зону этого растущего светового пятна попадают все новые и новые вещи мира - вещи на которые мы раньше не обращали внимание или просто не видели.

Вот такая грань-основание. Оказывается в основе социального прогресса лежит прогресс ментальный, психологический. И сегодня мы входим в исторический этап, когда прогресс этот из стихийного и неуправляемого будет делаться всё более и более планомерным. А значит – и более эффективным. Что повлечет за собой и изменения технологические, а главное – изменение качества жизни: жить будет становиться всё лучше и веселее.

Насколько возможно сколько-нибудь массовое обсуждение таких проблем? В стране ментально деградирующей оно будет явно затруднительно. Но и в других странах с этим очень непросто. В странах с устоявшейся интеллектуальной повесткой это просто дополнительный дискурс, один из многих. Он может стать модным на какое-то время, но ненадолго. Интеллектуалы Запада заняты другим – пишут книги об известных им, старых проблемах.

А нужна ли здесь сегодня массовость в таких обсуждениях? Да нет, конечно. Речь ведь идет о том, чтобы разжечь костер. А разжигают его, наводя собранный линзой свет не на бревно. Нужно несколько сухих веточек.

И более того, и диалогичность этого процесса весьма проблематична. Мы еще стадию монологов не прошли. Мы еще со старыми глупостями не разобрались. Еще готовы повторять их как новые умности. Хотя им когда 100 лет, когда 200, а когда и еще больше.

И мы не сформулировали свои повестки дня. Вот та же заметка Сержа. Хорошая такая, эмоциональная. Обличительная такая. А главное? Где твой проект? Есть что положить на стол? И желательно не в форме книги, книги мы все стали здоровЫ писать, а в форме афоризма? Или – нескольких афоризмов? Или, в крайнем случае, в форме небольшой статьи? Что предлагается? Какие приоритеты? Какие ценности? Какая идеология? Какие цели общественные? Какие механизмы их реализации? Технократия? Меритократия? Как устроена? Ну, хотя бы на уровне Хазина. Промелькнул тут недавно его текстик. Но желательно – что-то серьезней, чтобы было о чем говорить.

Есть и еще одна вещь, которая мешает нам обсуждать такие темы. Общество будущего должно быть обществом ограничения "плохой свободы". Свободы неограниченного потребления – прежде всего. А еще – свободы орать глупости. А это нам нож в горло. Даже тем из нас, кто сам потребляет более чем ограничено. Уж больно мы намучились под коммунистами. И не столько с потреблением, сколько с глупостями – чирикать очень хотелось. А уж как тюрьму народов сломали, тут не то что чирикать, тут драки за микрофон начались. И уже не из-за желания высказать себя – микрофон оказался к кормушке привязанным.     

В общем, не только время у нас ограничено, но и сами формы нашего обсуждения. Скетчи-наброски, призывы, чуть-чуть ликбеза – сегодня это наш максимум.

Что это – импотенция? Ладно, обойдусь без игривых сравнений...