Как государство сэкономило на детях-инвалидах?

Из письма заведующей детского сада: «У нас всё потрясающе. В массовую группу 27 человек дали олигофрена с гидроцефалией и разрушением мозжечка. Инклюзия, мать их». «Как же живет этот несчастный ребенок?» — спрашиваю. «Он не знает, что он — несчастный. Он снимает штаны и делает свои дела прямо в классе. А вот остальные 27 — реально несчастны».

Почитаешь в Сети про инклюзивное образование, аж слезы глаза застят от умиления. От того, какие мы офигительно заботливые и толерантные. На бумаге, как всегда, все гладко. Цели инклюзивного образования — самые высочайшие, благородные. Только послушайте, как сладко поется: «Ценность человека не зависит от его способностей и достижений. Каждый человек способен чувствовать и думать».

Ой ли?

«В основу инклюзивного образования положена идеология, которая исключает любую дискриминацию учащихся, которая обеспечивает равное отношение ко всем людям, но создает особые условия для учащихся, имеющих особые образовательные потребности». © Пугачев А. С. Инклюзивное образование // Молодой ученый. — 2012. — № 10.

Знаете что? Я ненавижу методологов. Это люди, которые сидят в теплых кабинетах и сочиняют всякий красивый бред, который всем нужно выучить наизусть, хотя к реальной жизни он не имеет никакого отношения. Все методологи — мастера по производству кривых зеркал.

Применительно к инклюзивному образованию в России исправно работает только один принцип: где начинается свобода одних, там заканчивается свобода других.

Надо признать- наши школы не готовы к приему детей-инвалидов — ни персонал, ни техническое оснащение, ни график (чего стоят перемены в 10 минут для завтрака двух классов), ни программа, ни требования к результату обучения, когда школы костьми ложатся (точнее, кладут наших детей) в погоне за рейтингом и, соответственно, грантами.

Мой сын со сломанной ногой оказался на месяц полностью выброшенным из школьной жизни, ибо в школе в центре Москвы нет дистанционного обучения, класс находится на втором этаже и подъемников тоже нет. О какой доступности образования для инвалидов с более серьезной патологией может идти речь? И тем более о каком инклюзивном образовании может идти речь, когда в класс зачисляют ребенка с умственной отсталостью, который не реагирует даже на собственное имя, но при этом лихо орудует кулаками.

Такой мальчик учится в классе у одного из моих детей. Так вот (чтоб знали методологи) дети не просто не сочувствуют ему, а сторонятся его, собираются в кучки, чтобы дать отпор, а учитель, находясь между двух огней, теряется и срывается, прессует здоровых. А кого еще ему прессовать? Только тех, кто его хоть как-то понимает.

Государство не хочет видеть в упор: теория и практика — не одно и то же, инклюзивное образование, когда детей с умственной отсталостью вселяют в общие классы, не работает. Оно не учит сопереживанию, участию. Напротив, оно вызывает раздражение и агрессию в обществе, усугубляя и без того сложную психику ребенка-инвалида; порождает конфликты, ставит в безвыходную ситуацию учителей, родителей ребенка-инвалида; не защищает, а наоборот, ущемляет права ребенка-инвалида, не давая ему того, на что он вправе рассчитывать в цивилизованном обществе — на заботу, терпение, особое внимание и уход.

Но Россия продолжает, прикрываясь ширмой из красивых слов методологов, творить свои дела — отказываться от специализированного обучения детей-инвалидов и пихать умственно отсталых детей в классы пачками.

— Как считаешь, почему так происходит? — спрашиваю ту же заведующую.

— Тут и считать нечего, — отвечает. — На каждого инвалида положены сиделки, логопеды-дефектологи, чья ставка в разы выше обычных преподов, определенные условия содержания, много чего положено по закону. А тут одним махом — раз, и ничего не должен. Сэкономить, скинуть ответственность — всё ради этого. У российской инклюзии нет других целей. Ни учитель, ни воспитатель понятия не имеют, что с такими детьми делать, нет ни специального образования, ни навыка. 

Государство посылает нам четкий сигнал о том, что не желает больше вкладываться в людей, чья жизнь не принесет ему никаких экономических выгод, ибо они вечно будут на его иждивении. Как говорится, ничего личного, чисто расчет. Моральный аспект вопроса его мало волнует. Вот так… Посмотришь, послушаешь и своими глазами увидишь, как благими намерениями мостят дорогу сами знаете куда.