Идеология доброты

Эта болезнь называется идеологифобией. Такой же страх, как и любой другой навязчивый страх.

Страх не беспричинный: в любом комитете, что партийном, что комсомольском, были секретари по идеологии. Они занимали второе место в комитетских иерархиях – между первым секретарем и секретарем по оргработе. Люди эти, секретари по идеологии, были разными, но работа их всех была одинаково гнусной. Почти как у Киселева-Соловьева или Гундяева с братией. Работа состояла в том, чтобы врать в глаза, пудрить мозги, а тех, кто не желал им подм... ладно, назову это "подыгрывать", тех они сдавали на перевоспитание в тюрьмы и психушки. Без мата о них и тогда трудно было говорить, и сегодня вспоминать трудно. То, что они делали с нашим мозгом, нематерным словом назвать невозможно. Собственно, наверное, именно тогда и появилось это устойчивое словосочетание – находится в интимных отношениях с мозгом: ты находишься в интимных отношениях с моим мозгом, прекрати интимные отношения с моим мозгом, не надоели ли тебе интимные отношения с моим мозгом и так далее. И всё это было не о нейрофизиологии, не о нейропсихологии и и не о нейрохирургии.

Так что здесь все понятно: как у любых жертв насилия, деятельность насильников-идеологов оставила нам по себе глубокий след - тяжелую психотравму. Мы этого слова, "идеология" и слышать не можем. Ненавидим. Кушать не можем. И это понятно. Естественно. Иначе и быть не может. И не бывает.

Но тут обнаружились две неприятные вещи. Первая – вместе с идеологией мы вырвали из нашей жизни и смысл. Конечно, смысл этот в последние годы коммунизма сгнил и сам, но всё же в каких-то формах он оставался, задавая систему ценностей для жизни общества и индивидов. А вторая вещь – мы ничего не вырвали. На место одного знамени мы воздрузили сначала другое: вместо "Да здравствует коммунизм!" и "Слава КПСС!" – "Да здравствует свобода!". А потом "Да здравствует свободу!" заменили на "Слава богу!". До завершения витка нам осталось вернуться от "Слава богу!" снова к "Славе КПСС!", или как мы ее там еще, нашу "Ядрённую Россию" назовем.

И всё это были и есть государственные идеологии. Определяющие систему ценностей и вынуждающие граждан жить в соответствующем силовом поле. Формы давления менялись, но не сила. Сила после краха коммунизма, пожалуй, только возросла. В последнее десятилетие советской власти наплевать на "Да здравствует коммунизм!" было гораздо проще, чем в середине девяностых – на "Да здравствует свобода!". Даздравствующая свобода уже даже не просто лезла к тебе в карман, но и грозила убить – либо просто физически, либо так отравив окружающую среду, включая и среду информационно-культурную, что в ней невозможно становилось жить.

Потом на смену либеральной госидеологии пришла уж совсем мрачная – консервативно-"государственическая"-клерикальная.

А ее уже наровит вытеснить такая дико-мракобесная, что она пугает и отпетых "государственников"-консерваторов. И понятно - почему пугает. Это вам не интеллигенты-либералы. Святорусцы их просто перевешают. "Кишкой последнего царя последнего попа удавим" – вот и вся их святость. Ничего другого святого они делать все равно не могут.

В общем, без идеологии никак. Вопрос не об идеологии – быть ей или не быть. Вопрос – какой ей быть? Неолиберальной? Коммунистической? Религиозно-фанатичной? Консервативной?

Вот в чем вопрос. И от него не надо шарахаться, как ворона от куста. Мы так сильно дуем на давно остывшую воду, что забрызгали весь стол. Это бывает с детьми, которым объяснили, что надо посильнее дуть на ложку, чтобы не обжечься супом.

Вопрос же какой должна быть наша идеология – вопрос самый простой.

Прежде всего, она должна быть доброй. Она должна быть идеологией доброты. Это должно быть главным.

Естественно – не в бараний рог согну кто не будет добрым. Это я так предупреждаю шутку эрудированных остроумцев. Но противодействие злобе и агрессивности в той или иной форме, естественно, необходимо. В каких формах? Это вопрос. И отнюдь не риторический. Это вопрос, где нужно думать, искать...

Что такое идеология доброты? Это идеология, где главной ценностью объявлена любовь. То есть деланье людям добра, деланье хорошего. А что для человека хорошо? Помощь в развитии, в самореализации.

Таким образом, идеология доброты – идеология любви и идеология развития.

Возможна ли такая идеология в обществе, булькающем злобой и агрессивностью? Она станет возможна, когда обществу надоест булькать. Надоедят казаки, надоедят разбойники, надоедят и все остальные кикиморы...

Надоели ли уже в достаточной мере сегодня? Нет – пока в недостаточной. Но надоедят. И к тому моменту у альтернативной – антиконсервативной и антиагрессивной, человекоцентрированной, не просто гуманистической, а центрированной на лучшем в человеке – идеологии должны быть проводники. А чтобы сеть таких проводников завтра была достаточно мощной, начинать создавать ее нужно вчера.

Развитие, или, более принятый у психологов термин – самореализация, не просто смысл. Развитие – это всё содержание любой человеческой жизни. Качество жизни лучше, а жизнь счастливее, когда развитие происходит осознанно, сознательно. Развиваемся мы все и всегда. Но в выигрыше оказывается тот, кто не просто развивается, а развивается сознательно, целенаправленно и целеустремленно. И здесь неважно, какое это развитие – интеллектуальное, эмоциональное или какое-то другое – в нашем восхождении у каждого своя тропа.

Вот на этой подпорке и должна расти идеология будущего. Идеология доброты, любви, развития, совершенствания и, если вас не пугает такое слово, о-Бож-ения.