Быдло надо пороть и вешать ради его же блага!

В воспоминаниях бывшего члена колчаковского правительства Г.К.Гинса есть такой фрагмент:

«В другом месте, где офицеру указали на то, что приказом адмирала порка и мордобитие запрещены, офицер дал классический ответ: “приказ приказом, Колчак Колчаком, а морда мордой”.

Речь идёт о порядках царивших в войсках коллаборационистов – наймитов Антанты во время их пребывания на Урале.
*
Например, начальник Отдельного Северного отряда 1-го Средне-Сибирского корпуса Сибирской армии полковник А.В.Бордзиловский в приказе № 450 от 13 апреля 1919 г. указывал:
«…кроме того, открылась грустная весть, в некоторых наших частях применяется в широком размере, по отношению наших солдат, порка шомполами и мордобитие, что только может привести не к поддержанию дисциплины, а наоборот, к раздражению подчиненных против начальников, а значит, к новому разложению только что кровью офицеров созданной армии».

Несмотря на все приказы, телесные наказания солдат и другие пороки, доставшиеся по наследству от царской армии, пустили крепкие корни в армии адмирала Колчака. «Голубая кровь» и «благород6ное происхождение» пёрли из белодельцев, невзирая на приказы и запреты.

Чернь надо пороть даже если эта чернь идёт под пули за ваше «белое дело»!

Большевик С.А.Килин, объехавший в мае-апреле 1919 г. с разведывательным заданием колчаковский тыл, сообщал, что в колчаковской армии практикуются следующие виды наказания солдат:
«за проступки наказываются [постановкой] под винтовку с полной выкладкой, за более важные — порка. Арестуют очень мало, и если арестуют, то садят на хлеб и на воду. При учении мне лично при шлось наблюдать в Кунгуре и также в Уфе широко распространено мордобитие и также гоняние бегом солдат по плацу» .

Показания многочисленных перебежчиков и пленных также подтверждали суровые реалии повседневного армейского быта в войсках адмирала Колчака, где за малейшую провинность солдата следовало жестокое телесное наказание.

В отличие от белых большевики всячески боролись с мордобитием и палочной дисциплиной в армии, стремились сломать преграду между командным составом и солдатами. Акцент в их работе с солдатами был сделан не на запугивании, а на убеждении. Уже в 1918 г. большевиками был выстроен аппарат для ведения самой широкой агитационно-пропагандистской работы среди солдат Красной армии и гражданского населения .

Работа с солдатами в РККА включала в себя регулярные беседы, лекции и митинги, распространение и совместное чтение большого количества книг, газет, брошюр и т. д.- агитационной литературы.

В 1918 году белым, чтобы захватить Урал понадобилось полгода, красные же в 1919 году заняли Урал всего за 4 недели.

Приходу войск Антанты (белочехов) и коллаборационистов на Урал способствовали два мощных антибольшевистких мятежа: красноуфимский и златоустовский. Златоустовский некоторые считают самым успешным антибольшевистким мятежом за всю историю гражданской войны.

Но, «хлебнув» белодельской власти, отношение уральцев изменилось.

Понять, почему это произошло, помогает письмо священника Бориса Серебрякова. Его наблюдательный взгляд подметил две основные причины озлобления крестьянства против колчаковской армии.

Во-первых, жестокость назначенных военными властями для управления прифронтовыми районами комендантов, широко применявших телесные наказания.

Во-вторых, массовый грабеж мирного населения Златоустовского уезда летом 1919 г. солдатами отступающей колчаковской армии при попустительстве или прямом участии офицеров. Думается, что наблюдения священника Серебрякова можно экстраполировать на весь Урал: они подтверждаются данными многочисленных источников.

Анализируя сообщения с мест в Екатеринбургский губком РКП (б) осенью 1919 г., можно выделить следующие причины, изменения отношения крестьян к белым:

1) земельную политику колчаковских властей и повышение налогов;
2) грабежи крестьян отступающей колчаковской армией.

Всего четыре недели понадобилась красным, чтобы освободить Урал от коллаборационистов.
Паника и деморализация в колчаковской армии были настолько сильны, что на Северном и Среднем Урале её отступление превратилось в настоящее бегство.

Военный министр в правительстве Колчака генерал-лейтенант А.П.Будберг записал 19 июля 1919 г. в своем дневнике:

«…эвакуация перемешала все тылы; все многочисленные штабы и управления утекают на восток, потеряв связь со своими частями, и последние, особенно по части довольствия, брошены на произвол судьбы. Бывшая система снабжения (если только можно ее так назвать) рухнула, всякий оборот запасов прекратился, и войска перешли на существование за счет местных средств, причем во многих случаях происходит самый бесцеремонный грабеж»

По территории Красноуфимского уезда отступал 4-й Сибирский корпус Сибирской армии. Его командир генерал-майор П.П. Гривин 5 июля констатировал:

«…из поступившего донесения и частных жалоб усматриваю, что обозы при отступлении творят с населением оставляемых районов всяческие бесчинства, главным образом забирают самовольно честное имущество».

Подмеченная Борисом Серебряковым негативная роль офицерства в грабежах и мародерстве упоминается и в других «письмах во власть» сторонников колчаковского режима. В частности, в письме начальнику штаба Верховного главнокомандующего от 30 сентября 1919 г. подполковник Герке с горечью отмечает:

• • «…“рыба гниет с головы” — и по примеру начальства поступают солдаты. ЧУВСТВУЯ “главную цель” своих командующих и зная через писарей-подчиненные “порядок” управления и ведения хозяйств части — они, более темные и грубые, чем офицерская идут на более грубый грабеж и самоуправство. Для безопасности и скрытия своих “дел”-масса, солдаты СРЫВАЮТ с себя или просто НЕ НОСЯТ ПОГОН. Идут бесконечные требования солдат к населению кормить их маслом, сметаной, овощами и пр. (а пища с котла ПРОБУЕТСЯ и выливается), идет отбирание, воровство от населения сена и овса для лошадей и писание на это счетов да и зачем ходить, когда МОЖНО немедленно-ДЛЯ СЕБЯ заставить крестьянина запрячь лошадей или ПРОСТО взять себе телегу и лошадь. Части забыли ПЕШИЙ походный строй Глупое- грубое самоуправство привело к тому, что на подводе ездят солдата ДВА, груза много класть НЕ- части- СПАТЬ. Результат се[го] — езда будет без удовольствия и нельзя-неудобно -УДОБНО превращаются в банды, в деревнях разобраны все подводы, крестьянину не на чем работать, сход и-НЕ МОЖЕТ даже установить очереди подводам (никакого количества подвод НЕ ХВАТАЕТ) НЕВОЛЬНОЕ ОЗЛОБЛЕНИЕ охватывает крестьян».

Вспомнили? «Красиво идут – интеллигенция!!!»

Начальник штаба Камской речной флотилии белых Д.Н.Федотов:

«…движение дивизии больше напоминало миграцию племени кочевников в поис ках новых пастбищ, чем маневр подразделения регулярной армии, настолько обременен был бое- вой состав огромным обозом с женщинами и детьми».

Во время отступления 1-го полка Отдельной дивизии морских стрелков в июле 1919 г. от г.Верхотурья к г.Туринску:

«…в селе Махнево жители жаловались, что морские стрелки побили у них много гусей и кур и отобрали последние брюки у фель[д]шера. В этом же селе к командиру 2-го батальона Печерского полка поручику Субботину явился староста, повел его в помещение Земской Управы и предложил посмотреть, что натворили там морские стрелки.

При осмотре помещения оказалось, что во всем помещении было нагажено, везде были следы попойки, и замки во всех шкафах были взломаны. Накануне прихода в это село частей Печерского полка морские стрелки, по рассказам обывателей, пьянствовали и бесчинствовали в доме купца Конушкова, эвакуировавшегося в город Туринск, разбили там зеркала, мебель, взломали сундуки и расхитили находящееся в них имущество хозяев. В конце концов, бесчинство морских стрелков в этом селе дошло до того, что Начальник дивизии морских стрелков, по показанию прапорщика Рудакова… принужден был выставить караул для защиты имущества частных лиц от солдат его дивизии».

Само письмо Серебренникова: