Моя Тётя Поля Раневская.

На модерации Отложенный У меня была родная тетка по отцу, тетя Поля.
Чуть не всю свою жизнь тетя Поля прожила в Ташкенте, в той части города, который называется Чиланзар. Со своей дочкой она жила в квартире на первом этаже четырехэтажного панельного дома. Таких типовых домов много было разбросано по Чиланзару, да и по всему Ташкенту.
Надо сказать, что эти дома, несмотря на их кажущуюся хрупкость, неплохо перенесли сильное землетрясение шестьдесят шестого года. Но это так, к слову, начала-то я рассказывать о своей тете.

Ну так вот, тетя моя была уникальной женщиной. Людей с таким темпераментом я больше и встречала, пожалуй. С ее языка так и сыпались остроты. Он, язык то есть, был у тётки так хорошо отточен, что она им запросто могла нашинковать любого врага тонкой соломкой, как морковку для корейского салата. Слава богу, что врагов у тёти было немного, а все больше друзей. Люди к ней тянулись по причине ее щедрости, как душевной, так и вещественной. Больше, конечно, душевной, так как богатств у нее никаких не было, а вот души хватало на всех. На соседей, родных и просто знакомых и незнакомых людей.

Так, во время все того же, не к ночи будь помянутого, знаменитого землетрясения, жильцы всего подъезда, в ожидании подземных толчков, дневали и ночевали у тети Поли, потому что, как я уже говорила, квартира ее была на первом этаже и там бояться можно было немного меньше, чем наверху.
Понятно, что квартира походила на лагерь беженцев. Может, и без конфликтов не обходилось. Ташкентцев, при всем желании, сдержанными не назовешь, сказывается южный, прокаленный злым солнцем темперамент. Но это мелочи, а главное то, что народу было много, и страх делился на всех. Порция страха получалась не такая уж большая, а если учитывать то, что люди умудрялись даже смеяться в те тревожные дни, так и вовсе маленькая.

А в квартире напротив жила старая толстая бабка Мамлакат, или Мамлакашка промеж соседей. Вся увешанная золотыми серьгами, перстнями и цепочками. На пухлых руках по дутому золотому браслету и в придачу грамм триста золота во рту, не меньше. Когда она говорила, золотые коронки звенели и клацали, как капкан. Так вот, Мамлакашка никого к себе не пустила, а скорей всего к ней никто и не просился.
Так что сидела она одна в своей темной трехкомнатной квартире, трясясь и звеня всем своим тусклым золотом и давилась страхом в одиночку. А впрочем, Мамлакат была такая жадная, что, наверно, даже и страхом не поделилась бы ни с кем. Ну, и аллах с ней. Я лично таких людей не люблю, но и не осуждаю, и не жалею. В общем отношусь к ним никак. Но для чего-то же они существуют. Я потом догадалась для чего. Для фона.

Вот для какого фона. Кто-то пишет картины человеческой жизни, пользуясь людьми, как красками. Те что поярче и посветлее годятся для переднего плана. Те, что потемнее, идут на фон. Правда бывает и наоборот, но там автор, надо полагать, другой.
Так что Мамлакат была фоновым человеком-краской на той картине, где на переднем плане восседала на белом коне и с саблей наголо, как какой-нибудь генерал, моя тетя Поля.
На самом деле, конечно, никакой сабли у нее не было, но когда она стояла в своей пятиметровой кухне над казаном со вкуснейшим в мире пловом, вооруженная огромным капкыром, (как называют в Узбекистане шумовку), вся в клубах ароматного пара, вздымающегося к потолку, то чем вам не полководец на поле брани! Я уже не говорю о том, как она священнодействовала над борщами и пирогами. Да, жаль, что ее кулинарные таланты не перешли ко мне с генами.
Ну, а вместо коня у нее была старая обшарпанная швейная машинка, которой тетя Поля зарабатывала себе на жизнь. Дружная с техникой, она сама приделала к ней злектромоторчик. Машинка строчила, как пулемет. Так что, конь не конь, но смотрелась тетка сидя за грохочущей на весь дом машинкой почти как Чапаев в бою.

В свои молодые годы тётя была чертежницей, а потом научилась шить-пошивать и стала принимать заказы от соседок, а за ними потянулись и другие.
Немного шить она научила и меня. Помню такое ее наставление: "Слушай и запоминай: если ты пришила один карман чуть не на место, не спеши его отпарывать. Просто пришей так же и второй на другую сторону, главное точно так же. Подгадила с одной стороны, подгадь и с другой. Главное: гадить надо симметрично".
Ну и чем, я вас спрашиваю, моя тетка не Раневская? Афоризм вполне в духе бесподобной Фаины.
Она и внешне походила на эту великую старуху. Шапка буйных седых волос на голове, орлиный профиль, громадные черные глаза под тяжёлыми веками видят человека насквозь и все вокруг подмечают. Голос, как труба иерихонская, слышен повсюду. А шепот, тот еще громче голоса. (Иногда тетка могла посплетничать, и наивно полагала, что делает это тихонько).

Жизнь моей тети Поли достойна романа. Что-то вроде "Хождений по мукам...", но я бы добавила "...со знаменем в руках". Сдаваться она не умела, а вот это (хвала создателю) частично передалось и мне.

Всем пока. До встречи.