Пить или не пить - вот в чем ответ...

На модерации Отложенный В России депутаты Госдумы предлагали запретить ночную продажу
алкоголя, а до этого говорили о необходимости ввести "сухой закон". Мол, нация спивается, надо что-то делать. Единственный выход, который видят те, кто принимает решения - не наливать. Это даже не грабли - это медвежий капкан, в который Россия опять сует свою ногу. Правда, президент России Дмитрий Медведев какое-то время сказал, что запретами проблему
алкоголизма решать не будут. Хотелось бы верить...

Немного о моем знакомстве с предметом. Дважды я пропивал свою жизнь до
конца. Трижды кодировался. Выпить боялся только после первой кодировки,
а потом это был уже даже какой-то спорт - кто кого? Восемь лет назад меня
заговорила деревенская бабушка. С тех пор не пью. Мне не жаль пропитых
денег. Жаль пропитой любви. Алкоголь - как тюрьма. Он тоже чему-то учит.
И если ты уцелел и не рехнулся, то тебе тоже уже почти ничего не страшно.
И даже если снова в камеру - не страшно. Просто совсем не хочется.

Я помню горбачевский сухой закон - я тогда учился в последних классах
десятилетки. В моем маленьком городке вино-водочный магазин остался всего один. За плоскую крышу его звали "китайский". Когда привозили водку,
озверительные толпы вполне китайского количества брали магазин в осаду.

В те времена люди пили не просто так, а "про запас". Фраза "Давай по
бутылочке пивка возьмем, а то жарко" была из другого мира - пиво брали
канистрами, которые тогда имелись в каждом трудовом, даже женском,
коллективе. Пятилитровая считалась наперстком. Когда я 1987 году поступил на работу в газету, канистра у нас была в 20 литров. Первое мое рабочее утро было таким: сижу, умиленно смотрю на свой кабинет, на свой стол и свой телефон. Тут заходит мой коллега, смотрит в окно и говорит: "Так, уже пора". "Куда пора?"- удивляюсь я. "Ты что, ничего не знаешь?!" - говорит он. И показывает в окно: там, вдали, виден голубой (не вру) вагон, в
котором чернеет окошечко. Это, оказывается, пивной ларек, и он уже открыт.

Чтобы поиметь на пиве побольше денег, его безбожно разбавляли (в народе это называлось "бомбить"). Была в этом и благотворительная составляющая: так пива хватало на большее количество народа. Чтобы бомбленое пиво пенилось, в
него сыпали стиральный порошок (недавно один мой товарищ засомневался -
мол, стирального порошка организм не выдержал бы. Ничего, выдерживали).
Чтобы оно все же давало по башке, в него сыпали димедрол. Можно было еще
влить в канистру бутылку водки. Лучше - спирта. Такая вот была тогда
"Балтика-девятка".

У пивных ларьков была своя жизнь. Прямо у "амбразуры" стояли "душманы" -
так звали мужичков, создававших у окошка сутолоку и существенно замедлявших
движение очереди. Чтобы все же взять пивка, надо было либо стоять
бесконечно долго, либо заплатить "душманам". Цена услуги была, кажется, 10
процентов от стоимости покупки. Впрочем, если ты приходил со своим "боевым
отрядом", то "душманы" расступались. Тот, кто водил знакомство с "пивняком"
(тот, кто наливает), заходил с другой стороны и пиво получал из
другой емкости - "небомбленое".

Если непонятно, поясню: все это называется унижение. Когда человек ради
простой в общем-то вещи должен совершить массу усилий, теряя собственное
достоинство, это делает его мельче. Человек начинает стесняться сам себя.
Где уж качать права тому, кто только что за канистру пива с порошком
"Лотос" отдал "душману" рубль? Какое гражданское общество в очереди за
"Жигулевским"?

Предприятия, вузы, общежития объявлялись "зонами трезвости". Чтобы выпить,
люди конспирировались, будто собирались Солженицына читать. Попадавшихся,
впрочем, наказывали так, будто они и правда его читали: с нашего
исторического факультета выгнали однажды полгруппы второкурсников, которые
на сельхозработах осенью (это называлось "в колхозе") позволили себе
выпить. А тогда, в 80-е, человек вылетал не только из вуза, но и из
комсомола - а это уже был волчий билет.

"Культура пития", о которой так много говорили и говорят, "сухим законом"
не прививается. Наоборот: люди начинают пить, как в последний раз. Пьют
все, что дурманит. Меняется и лексикон: водку уже не пьют, а "глушат" (хотя
еще неизвестно - кто кого?). Именно от времен "сухого закона" остались
многочисленные рецепты, как правильно потреблять "Тройной одеколон". Помню
сцену: 22 апреля (кто забыл - день рождения Ленина) в магазине усмехающиеся
мужики покупают лосьон "Огуречный". Продавщица выдает его с перекошенным
лицом - все всё понимают. "Сухой закон" целые поколения людей лишил стыда и
страха. Именно с тех пор жидкость для мытья стекол продается в одном ряду с
дешевым алкоголем, а лекарственные настойки на спирту держат за лекарство
только отъявленные интеллигенты.

На "сухом законе" организовалась преступность - начали контролировать
таксистов, стали создавать подпольные вино-водочные заводики. "Паленка" -
вот дитя "сухого закона". Вместо водки народ перешел на спирт "Роял" и
ацетон. Стала ли нация от этого здоровей?

Несколько лет назад один милицейский начальник, обсуждая сводку
происшествий, сказал мне: "Самое страшное начнется, когда на улицы выйдет
поколение, зачатое на денатурате и стеклоочистителях". И оно вышло, это
поколение, у которого "огненная вода" выжгла что-то очень важное. Кто-то
скажет - душу, кто-то - участок мозга. "Ацетоновые детки" - это
необъяснимая жестокость, полное отсутствие уважения к другим, равнодушие к
жизни - и чужой, и, что совсем удивительно, своей.

В 2004 году 13-летний мальчишка в одной из алтайских деревень расстрелял
родителей, трупы затащил в сарай, кровь замыл и пошел в школу. В 2005 году
два приехавших в Барнаул деревенских пацана 16 и 17 лет устроили в
заброшенном парке шалаш, в который затаскивали шедших через парк женщин и
девушек. Изнасиловав, убивали. А потом ради забавы звонили с их мобильников
их друзьям и родным. Иногда давали родным послушать, как хрипит, умирая, их
дочь. В 2006 году в Горном Алтае 16-летний Руслан Кулиш расстрелял целую
семью - отца, мать и двоих малолетних детей Руслану просто захотелось
покататься на их машине. В 2007 году в Барнауле 15-летняя девочка
"заказала" приятелям своих папу и маму - они надоели ей своими "нотациями".

Нация больна. Но ее снова собираются не лечить, а пороть. Почему никто не
выясняет - от чего россияне пьют? Что пытается утопить в стакане нынешний
человек?

А я скажу. Когда пьешь, проблема у тебя всего одна: где взять денег на
следующую бутылку? Когда не пьешь, проблем сразу много: как погасить
кредит, рассчитаться за коммуналку, заплатить за школу или вуз детям. Как
жить, в конце концов, чтобы не чувствовать себя блохой?! Алкоголь
раскрашивает картину жизни в приемлемые тона. После второй (или третьей) ты
говоришь: "Да пошли вы все!". Тебе хорошо. У тебя нет проблем. Вернее,
есть, но ты о ней вспомнишь только утром.

В середине 90-х годов, когда начался свободный рынок, и многие бросились в
предпринимательство разного уровня, "культура пития" привилась сама собой.
Те, кто еще недавно вливал в канистру пива бутылку спирта, привыкали к
коктейлю "Манхеттен". Людям было чем заняться и было ради чего жить. Они
поехали за границу, пошли в спортзалы, учились получать удовольствие от
жизни. То, что сейчас люди припали к разного рода пойлу - еще один признак
экономического кризиса.

Что потеряет простой человек с бутылкой, если сделает лишний глоток?
Зарплату? - так в селах и малых городах ее сейчас и так нет. Перспективы -
а какие они? Всю жизнь отдавать ипотеку - это для молодых. Нищенствовать
на пенсии - это для стариков. Люди нынче не задумываются над жизнью - иначе
такие страхи полезут со всех сторон, что только горячечные черти спасут.

Безысходность - вот причина, по которой нынешний человек покупает алкоголь.
Человек устал. Кроме поллитры, в него никто не верит, никто его не
понимает. Никому, кроме поллитры, он не нужен, нигде, кроме магазина
"Вино-Водка", ему не рады.

С водкой время бежит быстрее. Пришел в себя - лето. Очнулся в следующий раз
- а уже зима. Человек надеется в бутылке переждать тяжелые времена, а
потом, как улитка после засухи, вылезти из раковины. Это возможно:
алкоголизм - не рак, лечится просто: хочешь - пьешь, не хочешь - не пьешь.
Однако лучших времен на горизонте не видать. Многие хотят вернуться к
жизни, многие готовы отказаться от стакана - только ради чего?

Выглядываешь из бутылки и видишь: чиновники облепили экономику, как
"душманы" - пивной ларек. Только этим "душманам" 10 процентов мало. Любое
телодвижение любого предпринимателя требует такого количества согласований
(за которые надо еще и заплатить), что проще плюнуть и пойти за водкой.
Многие уже ушли. В России сегодня остался только большой бизнес - его
просто так не бросишь, и он за один день не умирает.

Показательно: недавно обсуждалась идея выдавать кредиты тем, кто хочет
начать свой бизнес - 50 тысяч рублей, которые, как выяснилось, пойдут на
оформление разрешительных документов. Иначе говоря: чиновники передадут
друг другу немного государственных денег, а предприниматель опять без
денег, но уже в долгах. Пойти на такое и правда можно только с перепоя.

Впрочем, и обывателю не отсидеться: его доят кредитами, коммунальными
платежами, налогами, ценами в магазинах. Милиция, налоговая, суд и
судебные приставы - все работают на то, чтобы простой человек не утаил от
государства ни гроша.

В России нынешняя власть состоит из глистов. Присосавшись к нашим карманам,
глисты эти все же иногда озабоченно думают - а долго ли проживет кормящий
их организм? Отсюда трогательная забота в виде антиалкогольной компании.
Одновременно глисты понимают, что в России долгая трезвость опасней долгой
пьянки - поэтому они все никак не могут решиться на "сухой закон". Водка
или ее отсутствие станет глистогонным средством - думаю, этот вопрос
сильно изводит наших руководителей.

Выход в общем-то есть: надо не стакан отбирать, а жизнь ремонтировать.
Прежде всего: не мешать людям жить. Еще: соблюдать законы. И помнить о том,
что совесть все-таки есть. А там, глядишь, и пить научимся...